Приручить Снежного Кота (СИ) - Фигг Арабелла - Страница 29

Он обнял Айса, прошёлся мелкими быстрыми поцелуями по горлу, по груди, лизнул сосок. Айс передёрнулся — ощущение оказалось неожиданно острым, даже по спине прострелило. Гай повторил со вторым, поиграл с ним губами, провёл кончиками пальцев по спине, покрывшейся гусиной кожей.

— Левый вкуснее, — хмыкнул он.

— Ага, — буркнул Айс, чувствуя, как пылают щёки (хорошо, хоть свеча догорела, только фитиль ещё шипел, пытаясь выдоить из себя жалкий синеватый язычок пламени). — Там сливки, а не молоко.

— Да ты сам весь как сливочный, — с тихим смешком возразил Гай. — Только не злись, — торопливо прибавил он. — И ничего не бойся. Вначале может быть немного больно, но я постараюсь, чтобы как можно меньше.

— Мне почти всегда больно, — нетерпеливо (всё-таки растягивать сомнительное удовольствие до утра в его планы не входило) сказал Айс. — Я привык, не обращайте внимания.

— Ничего себе — не обращать внимания, — возмутился Гай, но Айс наконец распутал завязки, и штаны сползли на пол, а под них он намеренно ничего не надевал.

— Я лягу, ладно? — попросил он. — Тяжело долго стоять, даже ходить легче.

Он лёг, прикрыл глаза. Пытаться представить себе на месте старшего супруга какую-нибудь красотку с почти мужскими статями было бесполезно — даже с закрытыми глазами Волка невозможно было принять за женщину. Айс просто сосредоточился на ощущениях от жадного горячего языка и губ, надеясь, что Гай сочтёт обязанности перед младшим выполненными и быстренько перейдёт к своим потребностям. Но слово «быстренько» применительно к любовным забавам, кажется, в словаре старшего отсутствовало напрочь. Или не надо было тянуть почти полгода с этим… подтверждением брака.

— Глаза открой, пожалуйста, — попросил Гай. — Смотри на меня, хорошо?

— Чтобы не забывать, кто меня пялит? — буркнул Айс.

— Слово мне совершенно не нравится, но мысль верная, — согласился старший. — Не бойся, я буду очень осторожен. Настолько-то ты мне доверяешь, надеюсь?

========== Глава двенадцатая, и последняя ==========

Погода испортилась внезапно: вечером ещё сияло солнце, а утром вдруг оказалось, что вечных льдов Алмазных Пиков не видно сквозь то ли туман, то ли мелкий въедливый дождь. Легионеры, которым не повезло сопровождать послушницу в её самоубийственной (и добро бы только самоубийственной) поездке, мрачно помалкивали, заворчав лишь когда в двуколку с орчанкой уселась ещё и дриада — этой стервы остроухой только не хватало для полного счастья. Которая вчера закатила скандал солнцеликому на всю крепость: тот пытался запретить ей лезть в дела Храма, а она визгливо орала, что не отпустит беременную женщину с тупой солдатнёй, которая понятия не имеет, откуда дети берутся. «А если с нею выкидыш случится по дороге?» — привела она последний довод, перед которым спасовал даже солнцеликий Отон. Словом, капитан запретил своему младшему ехать с ним к Хозяину, про которого горцы болтали, будто только один владетель и имеет право являться в ущелье к проклятой нечисти, а вместо него с чокнутой орчихой поехала стерва-травница. К Хозяину, в ущелье которого пропали не простые солдаты, а воины Храма. Было отчего тихо ненавидеть весь белый свет, тем более что был он не белым, а мутно-серым и полным промозглой сырости.

Гай молчал, делая вид, что не замечает, какие взгляды бросают его люди на обеих женщин. Тем более, что Лауриэ любые взгляды были совершенно безразличны, а Мазога-Лидия как уставилась на сундук в ногах, так и не поднимала от него глаз всю дорогу. Ехали так быстро, как позволял туман, но к знакомому уже мосту через Гремячую добрались хорошо, если к полудню — Хозяинова Падь лежала довольно далеко от крепости, это разговаривая по дороге о том о сём со своим супругом, Гай тогда не обратил внимания, насколько далеко они забрались.

— Оставьте солдат здесь, капитан, — посоветовала дриада. — Не надо этакой толпой заявляться к Хозяину. Ему это точно не понравится. Ещё неизвестно, как он вас-то примет. — Она посмотрела на узкое чёрное кольцо на его руке, на перевязанное запястье и о чём-то тихонько вздохнула.

— Так это чего, — возмутился десятник, — господин капитан один к здешней нечисти поедет?

— Хозяин — не нечисть, идиот! — отрезала Лауриэ. — Это его владения, и он сам решает, кого пускать, а кого нет. — Она посмотрела на Гая и прибавила: — Он не зло и не добро, капитан. Он просто Хозяин. Как бы вы отнеслись к столичному хлыщу, который заявился бы в вашу казарму и принялся бы командовать там?

— Я понимаю, — ответил он, нервно погладив колечко. Канавки вырезанных в металле гномьих рун скользили под подушечками пальцев, действовали успокаивающе, словно дружеские прикосновения. — Только вот от этого не легче. — И Лауриэ только кивнула в ответ.

Послушав доброго совета, он приказал легионерам оставаться на этом берегу и ждать его возвращения до… ну, до завтрашнего полудня, дольше вряд ли сто’ит. Мост ни в коем случае не переходить, за оружие зря не хвататься. Словом, десятник, я на вас рассчитываю, поняли? Десятник понял, легионеры принялись устраивать лагерь, а капитан с женщинами проехал по мосту. У Гая так руки и чесались хотя бы монетку под него кинуть, так что он не удержался — полез в седельную суму за припасами в дорогу, вытащил какой-то пирог, спросил женщин, не голодны ли они, и разламывая, уронил приличный такой кусок. Дриада чуть усмехнулась, но кивнула одобрительно, себе взяла кусок из середины, где начинки побольше, а подопечной своей протянула корку, но та помотала головой: «Не хочу. Ничего не хочу».

Спустя бесконечный час или около того, они были у Ворот. Гай спешился, помог Мазоге выбраться из двуколки — она от долгого неподвижного сидения стала совсем уж неловкой, хоть живот вроде бы не сильно ей пока мешал.

— Не передумала? — спросил он.

Она отчаянно замотала головой, словно он мог запихать её обратно в возок и увезти отсюда. То есть, в самом деле мог, но вместо этого вытащил сундук и поднял тяжёлую крышку.

— Ого, — сказала дриада с удивлённым одобрением, — Айс не поскупился, я гляжу. — В сундуке лежала шёлковая женская сорочка, из-под неё особенно ярко в сереньком мутном свете алело что-то бархатное. Императорский указ злостно нарушался, но Гай только отвернулся, чтобы не смущать переодевающуюся орчанку.

— Да поворачивайтесь уже, — фыркнула Лауриэ. — Вряд ли вы что-то новое увидите.

Течение протащило по камням линяло-жёлтый балахон, уволокло его к Гривастой. Потом кто-нибудь увидит его или даже выловит, и пойдут россказни о самонадеянной послушнице, сгинувшей в попытке одолеть Хозяина, с которым и дюжина воинов Света Разящего не справилась. А Храм, пожалуй, объявит её мученицей, погибшей ради установления истинной веры…

Гай повернулся к бледной от волнения Мазоге: ну, в красном бархатном платье она смотрелась очень нарядно. Особенно со всеми этими браслетами-серьгами-ожерельями — Айс в самом деле не поскупился. Лауриэ причесала её, уложив жёсткие чёрные волосы в замысловатое сооружение, украшенное золотыми же заколками, потом накинула на голову орчанке алое шёлковое покрывало. Увидели бы остальные орочьи девушки — умерли бы от зависти.

Оставалось единственное, и Гай достал это единственное из сундука. Коробочку с кольцами.

— А вы в ущелье были? — спросил он дриаду.

Она покачала головой.

— Мне там нечего делать. Я привозила сюда с отцом Айса девицу, которую должны были отправить на каторгу за воровство, но вместо этого предложили стать невестой Хозяина. Она согласилась, но в последнюю ночь попыталась бежать. Пришлось напоить её подчиняющим зельем, а от него теряются и соображение, и ловкость. Она подскользнулась на мокрых камнях, уронила в воду кольца, найти их мы с Рагнаром так и не сумели… В общем, я думаю, Хозяин остался весьма недоволен такой невестой.

— Ну, я его понимаю, — с неловким смешком отозвался Гай. — Мне бы тоже не понравилась воровка, ничего не соображающая от зелья, да ещё и без колец.