Коварные умы (ЛП) - Жермэн К. Ф. - Страница 28

Ну, чёрт. Глубоко внутри я знал какое. Тренер был прав. Я был слегка одержим Сидни. Мне нравилось её подкалывать, потому что так ей приходилось обращать на меня внимание. Каждый раз, когда я видел её самодовольный ротик, мне хотелось поцеловать его. Каждый раз, когда она говорила что-то грубое или раздражающее, мне хотелось прикасаться к ней до тех пор, пока она не заткнётся. Каждый раз, когда видел её, ощущал огненную ярость и невероятное желание.

Ладно, хватит уже о войне, которая велась в моей голове. Простите, что гружу вас этим, но вам ведь видно, откуда растут ноги, верно? У каждого в жизни есть человек, которого хочется придушить в одну минуту и зацеловать в другую.

— Это мне, дебил. — Я протянул руку.

Фернандо отдёрнул руку назад, защищая наличку.

— Твои родители не бедные. А мои бедные, — ответил он, позарившись на деньги у его груди.

— То есть ты признаешь, что ты Микрочлен? — Я постучал ногой по ножке дивана и похлопал по своей открытой ладони. — Давай сюда.

Его огромный рот скривился, но он отдал наличные. Только я потянулся за ними, как он отдёрнул руку назад и улыбнулся.

— Стерва — это кто?

— Отдай, толстячок, — зарычал я. Я не собирался признаваться в том, что Сидни Портер обставила меня на шестьсот долларов. — Не твоё дело.

— Сидни Портер, — заговорил Ченс, отодвинувшись в сторону, прежде чем я успел дать ему затрещину. — Я знал, что это она. Ты одержим, Питерс. И я знаю, кто она... понял это в ту ночь, когда DJ Кретин там разоблачал себя на весь интернет. Она та девчонка с первого курса.

Фернандо сел и издал нелепый вой от смеха.

— Сидни Нахью? О Боже. Родители Джека удочерили её? Святые небеса.

Я выхватил деньги у него из рук и покачал головой.

— Ты о чем? её не удочеряли.

— Нет, удочерили. Я помню ту вечеринку на первом курсе. — Голос Фернандо был уверенным, и он поднял взгляд на ребристый потолок, выуживая воспоминание из недр памяти. — Вы, парни, отправили меня на этаж для гостей, чтобы раздобыть информацию о тех девчонках, которые оставались на ночь.

Он замолчал, и я мог видеть, как крутились шестерёнки в его крошечном мозгу.

— Я заставил их назвать свои имена, чтобы мы добавили их к нашему выдуманному списку гостей: Бритни Сондерз, Меган Личнер и Сидни Нахью. Они произносили мне имена по буквам и все такое, и я четко помню, что Сидни сказала: «Моя фамилия Нахью».

Ченс начал ржать и покачал головой.

— Поверить не могу, что у тебя почти максимальный средний балл, Фернандо. Ты такой тупица. На Хью... Да, ладно, мужик. Подумай об этом.

Я сунул деньги обратно в конверт и улыбнулся. Точно, Сидни Нахью.

Два года назад...

— Так, я добыл информацию. Ченс, включай свой лэптоп. — Фернандо, задыхаясь, ворвался в комнату Ченса в общаге и закрыл за собой дверь. — Давайте сделаем это.

Он уселся за столом рядом с Ченсом.

Не сказав ни слова, Ченс вошёл в режим агента ФБР. Вы могли бы подумать, что он гнался по горячим следам за разыскиваемым наркобароном, судя по тому, как он открыл ноутбук, включил монитор и взломал ряд потоковых кодов HTML. Его было плохо видно в тёмной комнате, от экрана на его лицо лился мягкий зелёный свет и отражался в его очках для чтения.

— Итак, первая, — гавкнул Ченс на Фернандо.

— Бритни Сондерз, — отчитался Фернандо, придвинув свою голову к голове Ченса, чтобы получить лучший обзор. На Фернандо была узкая чёрная футболка, наполовину закатавшаяся по его выступающему животику. Волосатый пупок свисал через край его трещащего по швам ремня джинсов. Мы с Ченсом могли носить тесные футболки, но когда такую футболку надевал нападающий линейный игрок, люди начиняли обвинять его в том, что он съел маленького мальчика и украл его одежду.

— Старшая школа? — прошептал Ченс.

— Старшая школа «Дороти Фокс», — сказал Фернандо,

— Ты понимаешь, что в комнате отдыха играет музыка, а дверь Ченса заперта? — Я лёг на спину на кровати соседа Ченса по комнате, подбрасывая в воздух футбольный мяч. — Уверен, у ЦРУ нет здесь жучков.

— Как знать, Питерс, — огрызнулся Фернандо, бросая взгляды по углам. Он поднял горшочный кактус со стола Ченса, проверяя, нет ли там прослушивающего устройства. — Мы не можем идти на такой риск.

— Поехали, — прокричал Ченс, потирая руки. Его лицо засветилось радостью, когда он просматривал профиль в «Фейсбуке». — Бритни Сондерз любит лошадей. У неё есть собака по кличке Артур. Ей нравятся фильмы «Дневник памяти» и «Десять причин моей ненависти». На прошлой неделе её бабушке исполнилось восемьдесят два.

Он повернул экран, чтобы я смог увидеть фото старушки, зажигающей сигарету свечками именинного торта.

— Чёрт, ей семнадцать.

Ченс и Фернандо разочарованно застонали.

— Парни, вы идиоты. — Я улыбнулся своим мыслям. — Что насчёт той брюнетки? — Перевернувшись на бок, я наблюдал за тем, как Ченс скрупулезно печатает со скоростью сапёра, пытающегося успеть до того, как выйдет время на взрывчатке. Три... два... один...

— Ноль, — ответил он, стуча кулаком по краю стола. — Давай поищу в Гугле.

Как профессионал, он набрал два ключевых слова и открыл новую страницу в браузере.

— Бинго. — Он снова развернул ко мне экран и щелкнул по ссылке на Сидни Нахью. На странице появилась азиатская девушка с виолончелью, позади неё стояли её родители.

— Она не азиатка, — сказал я, закатывая глаза. — Ты уверен, что её фамилия Нахью, Фернандо?

Он кивнул.

— Я даже заставил её произнести его по буквам, и она чётко сказала На Хью.

Ченс одарил меня многозначительным взглядом и лопнул от смеха за экраном своего компьютера. Я ухмыльнулся Фернандо, который тоже ответил мне улыбкой. Идиот не знал, что его одурачили.

После того, как выяснили, что Меган Личнер поёт в церковном хоре, имеет нездоровую одержимость фарфоровыми куклами и фотографирует почти каждую тарелку своей еды, мы направились в комнату отдыха.

Троих девушек упрятали в углу комнаты, рядом с бочкой «Джангл Джуса». Меган и Бритни выглядели, словно мыши в логове змеи. Они в нетерпении сжимали кулаки каждый раз, когда мимо проходил один из игроков, и их лица становились пунцовыми, если им бросали хотя бы «Привет».

Гости обычно не останавливались в помещении для парней атлетов, особенно женщины. Те комнаты были отведены для навещающих студентов родителей, но колледж был переполнен, и, к счастью, они гостили у нас.

Уверенная в себе, Сидни прислонилась к стене рядом с ними, как ни в чём ни бывало потягивала свой напиток, и смотрела на происходящее вокруг. Из всех троих нас больше всего заинтересовала Сидни. Её уверенность была магнитом, притягивающим каждого парня с моего этажа, но вместе с этим она была пугающей. Она ухмылялась, но её глаза оставались холодными, поэтому, естественно, всем нам захотелось преодолеть эту внешнюю суровость... своими телами.

Калеб Хэмил, запасной квотербек, подошел к ней и прошептал что-то на ушко. Она улыбнулась и прошептала ему что-то в ответ. В то же мгновение он побледнел как привидение и убежал к нам в угол.

— Держитесь от этой подальше, — предупредил Хэмил, заметно сглотнув. — Я спросил, не хочет ли она прогуляться по этажу, а она ответила, что сначала ей нужно заскочить в комнату для мальчиков, опустошить свою «змею».

Он снова бросил на неё настороженный взгляд, приложил руки ко рту рупором и прошипел:

— Она транс.

Я посмотрел на её промежность, голубое платье лежало ровно и гладко. Никаких причиндалов там внизу. Когда я пробегал взглядом по её телу снизу вверх, она поймала мой взгляд, подарила мне сексуальную улыбку и поманила меня пальцем.

Спустя мгновение я уже стоял у стены рядом с ней. Она была миленькой. С первой секунды, как вошла в наше здание со спортивной сумкой, свисающей с плеча, она привлекла моё внимание. Я пытался завязать разговор о пустяках, который совсем не развлекал её, а когда предложил подняться к ней наверх, она ответила низким рычанием и бросилась мимо меня к лифтам.