Отчаянная охота - Дейли Джанет - Страница 47

Итак, он стоял за кустами, слушал их разговор и чувствовал, что постепенно внутреннее напряжение отпускает его. Когда отец с дочерью вернулись к костру, Бриг уже самодовольно улыбался.

Так, значит, он не ошибся: прошлой ночью Джордана действительно ждала его!

И дело было не в том, что в противном случае Бриг отказался бы спать с нею. Нет, в их отношениях на меньшее он был не согласен. Просто ему было приятно убедиться в своей правоте: свет, так долго горевший в ее комнате, и в самом деле приглашал его войти. Джордана все прекрасно понимала и поступила в соответствии со своими желаниями.

Его губы снова изогнулись в улыбке, когда он вспомнил, с каким жаром она старалась убедить его, что не имеет склонности спать с незнакомыми мужчинами. Ему следовало догадаться о том, что он ей понравился сразу, в первый же вечер их знакомства, когда ее сдерживала только боязнь быть застигнутой. Зато прошлой ночью ее любовь ничем не была скована… Любовь? Это слово применительно к данной ситуации настолько позабавило Брига, что он едва не расхохотался. При чем здесь любовь?

Ясно, что в ней говорит обыкновенное мужское тщеславие.

Потом Бриг принялся размышлять над словами Флетчера. Отчего старому охотнику взбрело в голову требовать от дочери, чтобы она была с ним нелюбезнее? В одной ли охоте тут дело? Так или иначе Флетчеру было необходимо, чтобы эта охота на архара состоялась при любых обстоятельствах. Бриг подозревал, что заполучить рога горного барана сделалось его навязчивой идеей, своего рода манией. А впрочем, у богатых и могущественных людей, подобных Флетчеру, бывают еще и не такие причуды. По глубочайшему убеждению Брига, эти люди вообще имели склонность к самым изощренным формам психических отклонений.

13

Бригу не очень-то хотелось сразу возвращаться в лагерь. Привычные сцены бивачной жизни и запах сваренного на костре кофе давно уже не волновали его воображения. Он отдавал предпочтение холодному, пробиравшему до костей горному воздуху, который на приволье будоражил его и обострял до предела все чувства. Тишина и одиночество были ему куда милее возбужденных голосов и того духа походного товарищества, который царил теперь вокруг костра, сделавшегося центром притяжения их маленького сообщества.

Прозрачный горный ручей, струившийся неподалеку, окрасился сначала в малиновый цвет, а потом приобрел оттенок темной меди. Это происходило по мере того, как все ниже и ниже опускался багровый шар закатного солнца. Теперь он почти скрылся за линией горизонта, обозначенной рядами горных хребтов, встававших один из-за другого наподобие рыбьей чешуи. Где-то там, в вышине, уныло выл на одной ноте койот.

Постояв еще немного, Бриг вернулся в лагерь. Пока Джоко готовил ужин на пламени костра, рядом уже расставили две палатки — одну побольше, для мужчин, и другую, совсем маленькую, для Джорданы. Бриг заметил, как она принесла к палатке несколько сосновых веток и пригнулась, прежде чем туда войти, — палатка была так мала, что там едва было можно распрямиться.

Джордана притягивала его к себе с удивительной силой — вопреки всем доводам разума. Так притягивает огонь несчастного мотылька, безрассудно летящего на его свет. Бриг понимал, что это слабость, но ничего не мог с ней поделать. С момента их первой встречи эта женщина завладела всеми его помыслами.

Когда она сегодня ехала с ним бок о бок, Бриг испытал приятное чувство. Ему нравилось, что рядом с ним находится существо, объявившееся в этих краях не для того, чтобы выполнять все его приказы, но для того, чтобы скрасить его жизнь. Она разбудила в нем неведомые прежде чувства — глубокие и нежные. Именно таким — добрым и нежным — ему хотелось быть по отношению к ней.

Повинуясь неожиданному порыву, Бриг сорвал несколько скромных полевых цветков и двинулся в сторону маленькой палатки. Один ее клапан был отогнут и позволял видеть Джордану, которая ползала по брезентовому полу на четвереньках, укладывая сосновые лапы — она утепляла пол, прежде чем расстелить на нем спальный мешок. Бриг нырнул внутрь палатки и положил свое скромное приношение на рюкзак возле входа. Джордана присела на корточки и одарила Брига такой радостной улыбкой, что у него все сжалось внутри.

— Привет! А я вот готовлю себе постель, пока еще не окончательно стемнело.

— Мы проведем здесь всего одну ночь. Стоит ли так стараться?

Замечание Брига ее смутило, тем не менее Джордана, пожав плечами, продолжала сооружать своеобразный матрас из сосновых веток. На Брига она теперь старалась не смотреть, и он почувствовал необходимость хотя бы отчасти скрыть от нее свои чувства и не показывать виду, что потребность видеть, находиться рядом с ней переросла в необходимость.

— Видишь ли, — словно оправдываясь, сказала она, — дело в том, что гусиный пух, которым набит спальный мешок, очень быстро утрамбуется под тяжестью тела. А от земли идет такой холод, что я боюсь замерзнуть. Конечно, в таких случаях лучше использовать надувной матрас, но сосновые ветки тоже сойдут.

У Брига сложилось впечатление, что она разговаривает для того, чтобы скрыть от него свою нервозность. Он волновал ее ничуть не меньше, чем она его! Или ему только так казалось после того, как он подслушал ее разговор с отцом?

Бриг смотрел на нее и не мог оторваться, его взгляд вбирал ее в себя целиком. Впрочем, разглядеть Джордану было не так просто — мешали толстая парка, заправленные в шерстяные носки вельветовые джинсы и перчатки, скрывавшие руки. Даже ее удивительные рыжеватые волосы были спрятаны под широкими полями шляпы. Единственное, на чем мог остановиться и отдохнуть его взгляд, было ее лицо — с классическими, почти совершенными чертами. В нем было столько простодушия и совсем не напускной невинности, что она иногда напоминала ему ребенка.

Словно догадавшись, что ее рассматривают, Джордана подняла на него глаза, и Бриг понял, что надо что-нибудь сказать.

— Ты похожа на мальчика. Особенно сейчас, когда волосы у тебя забраны под шляпу.

— У тебя, наверное, что-то случилось с глазами! Ну какой из меня мальчик?!

С этими словами она сорвала с головы шляпу, и по ее плечам сразу же рассыпались локоны цвета меди, хранившие в себе золотой отблеск — подобно тому, как золотоносная порода содержит ослепительные при солнечном свете вкрапления драгоценного металла.

Бриг прищурился, и его испытующий взгляд заставил ее смутиться. Он же в тот момент мечтал об одном — утонуть в этих чудных зеленых озерах ее глаз и никогда не пытаться всплыть на поверхность, чтобы не соприкасаться больше с вовсе не поэтической реальностью собственной жизни.

— Ты собираешься спать здесь одна? — неожиданно выдавил из себя Бриг и сам удивился своему вопросу.

— Я… — Ее взгляд заметался: сначала она оглядела собравшихся у костра мужчин, потом взглянула на брезентовый пол палатки, после чего наконец посмотрела Бригу в глаза с подкупающей искренностью. — Я бы этого не хотела.

— Я тоже…

Когда Джордана потянулась к нему. Бриг, который только этого и ждал, схватил ее за плечи и с силой прижал губы к ее губам. Он мгновенно забыл, что собирался быть нежным с нею. Теперь ему хотелось причинить ей боль, раздавить эти теплые мягкие губы, но у него ничего не получилось. Джордана оказалась готовой к отпору и храбро встретила его варварский натиск Она ответила на его поцелуй таким же горячим и жадным поцелуем.

Понимая, что еще секунда — и он потеряет над собой всякий контроль, Бриг решительно отстранился. Не сказав ни слова, он выбрался из палатки и направился к другой — побольше. Оказавшись внутри, он вытянул из груды находившихся там спальных мешков свой и отнес его в палатку Джорданы. При этом он отдавал себе отчет в том, что сидевшие у костра мужчины следили за каждым его движением, но и бровью не повел.

Его спутники тоже не обмолвились по этому поводу ни единым словом Казалось, происходило нечто само собой разумеющееся, а между тем прошли долгие годы с тех пор, как Бриг в последний раз позволил себе в столь вызывающей форме отвергнуть привычные условности. И оправданием ему было только желание — весьма примитивное, но абсолютно не поддающееся контролю. В тот момент он знал одно: Джордана — его женщина и он должен обладать ею. Пусть только ее телом, если нет возможности завладеть душой.