Марья Бессмертная - Жильцова Наталья Сергеевна - Страница 39

Победитель же стараниями джинна воспарил в воздух и сделал настоящий круг почета, облетев трибуны. Этот круг завершился около нашего ковра, на который он и шагнул, тотчас уважительно склонив голову.

Аладдин встретил сухощавого победителя аплодисментами, после чего взял его за руку и вновь вскинул ту вверх, признавая справедливую победу. Восторженный рев трибун был ему ответом.

— Вот наш победитель!!! — усиленный магией голос Аладдина услышали все. — Славный торговец из дальних земель по имени Ширали ибн Куцум!

Я же случайно поймала пристальный взгляд Белогора, который тот не спускал с победителя. Интересно, мне показалось или колдун чему-то тихонько усмехнулся?

Глава 11

Честно говоря, после окончания соревнований я ожидала, что ковер развернется и возьмет курс обратно во дворец, но нет. Мы остались на месте. По мановению руки джинна все столбы и пирамиды внизу втянулись обратно в песок, летающие предметы исчезли, а потом воздух внизу заискрился, закружился в небольшом таком торнадо, поднимая кучи песка.

Трибуны замерли на мгновение, а потом приветственно закричали. Видимо, знали, что праздник продолжится.

Так и случилось. Когда воздух вновь стал прозрачным, на огромной арене вместо соревновательных приспособлений раскинулся настоящий базар. Торговые навесы, куда уже спешили с тюками и арбами торговцы, располагались концентрическими кругами, а в центре раскинулся самый большой шатер, украшенный золотом и флагами.

Появились акробаты, а какой-то полуголый мужик в чалме старательно выдувал изо рта пламя. Нос уловил запахи жарящегося на углях мяса. Люди с трибун, довольные и возбужденные прошедшим зрелищем, стали покидать свои места, направляясь к навесам. Откуда-то донеслась восточная музыка, раздались первые крики, приглашающие отведать «лучший, мамой клянусь, инжир в мире». Базар оживал на глазах.

Наш ковер плавно опустился к шатру, стоящему в центре. В нем было просторно и свежо, а на низеньком столике уже ожидали бокалы с вином.

Взяв один из них, Аладдин повернулся к нам, однако вместо тоста за победу произнес:

— Хочу, царевна Марья, помочь тебе. Как я уже говорил, сам я ныне покинуть Аграбу не могу. Но вот вора, который сможет и в темницу пробраться и замки чародейские снять, для тебя нашел. Подойди, Ширали ибн Куцум, и стань собой!

Сказать, что я была удивлена, значит не сказать ничего.

Еще больше я изумилась, когда Ширали провел руками по лицу. Его фигура стала размытой, словно я смотрела сквозь падающую воду, а когда чары пропали, перед нами стояла миниатюрная девушка, одетая в свободные шаровары из черного шелка и короткий жилет из какого-то серебристого меха. Широкая полоска ткани под жилетом скрывала грудь, оставляя обнаженным живот.

А еще она не принадлежала к арабам. Узкие глаза, иссиня-черные волосы, заплетенные в тугую косу… неужели японка?

— Ли-Сан из далекой страны Ямато, — подтверждая догадку, произнес Аладдин, а девушка поклонилась нам, прижав руки к телу. — Она несколько переоценила свои силы в попытке ограбить мою сокровищницу, попалась и теперь, согласно законам Аграбы, должна завершить свою, несомненно, интересную жизнь на плахе. — Аладдин покачал головой, словно сожалея. — Однако мы заключили пари. Если она выиграет мой рубин, то этим спасет себя от казни. Ли-Сан?

Девушка скользнула к нему, и рубин лег в протянутую ладонь Аладдина.

— Но со свободой мы так и не определились, — продолжил тот и посмотрел на меня. — Так что вот мое слово: она поможет тебе вызволить отца и тем самым искупит свою неудачную попытку.

А ведь не зря Белогор усмехался. Видимо, разглядел истинную личину этого Ширали. Но почему молчал?

Я бросила на него возмущенный взгляд, но тот не заметил — не отрываясь смотрел на японку.

— Вам, несомненно, хочется узнать, что привело Ли-Сан в Аграбу? — догадался Аладдин. — Тем более ее родные места отсюда столь далеко, что подобные расстояния даже наши мудрецы не исчислят.

— Еще как хочется, — пробормотала за нас обоих я.

Как относиться к такому «подарку», не знала. С одной стороны, судя по тому, что я видела, эта Ли-Сан действительно могла заменить Аладдина, но с другой… Кто ее знает? Все же сделку воровке предложили без особого права выбора. Сейчас она согласится на все, лишь бы избежать наказания. А дальше?

— Ли-Сан, расскажи им свою историю, — велел Аладдин, и та вновь поклонилась по-японски.

— Повинуюсь, сегун Ала Ад-Дин, — она перевела взгляд на меня, усмехнувшись самым краешком губ, но усмешка моментально пропала, стоило ей поймать внимательный взгляд Белогора. — Я родилась в стране Ямато, в благословенной богиней Аматэрасу деревеньке под названием Химицу-но-хито, что можно перевести на ваш язык как «тайный образ» или «скрытое лицо». К сожалению, я совершенно не помню своего отца. Он погиб, когда мне не исполнилось еще и года. Мать не могла в одиночку прокормить всю нашу семью, ведь помимо меня, самой младшей, надо было заботиться еще о двух моих сестренках и одном братике. Не получив должного воспитания, я, к великой скорби моей, пошла по злочинной дороге воровства. Несомненно, душа моя после смерти обречена попасть в Ёми и никогда не воссоединится с душами моих предков…

Она замолчала, а прекрасные глаза наполнились слезами. Даже я прониклась. Но не проникся Белогор.

— Очень жалостливая история, — спокойно сказал он. — Но, кажется мне, самое интересное впереди?

Аладдин прыснул в кулак, а Ли-Сан подняла глаза. Нет, ну что такое?! Где слезы?! Она хитро и искоса бросила взгляд на Белогора. А я слегка так напряглась — это что еще за стрельба глазами по-японски?

— Господин совершенно прав, — продолжила тем временем девушка. — И история моя только началась. Не выдержав бедности, я покинула родной дом и вверила свою судьбу дороге. Однажды на моем пути попался странный человек, назвавшийся именем Хэйсей. Он накормил меня и взял в ученицы, разглядев в маленьком ребенке что-то видимое только ему.

— Ох, Ли-Сан, давай уже переходи к главному, — вмешалась царевна Будур. — А то мы тут до утра слушать будем.

Японка снова поклонилась и продолжила:

— Мастер Хэйсей оказался вором, да не простым вором, а настоящим мастером. У меня на родине таких людей называют шокунин. Это значит… — Ли-Сан на мгновение задумалась. — Это значит — человек, достигший совершенства в каком-либо деле. В его случае это было воровство. И ни один сегун в Ямато не мог спать спокойно, пока по дорогам моей благословенной страны ходил Хэйсей.

— Но потом ты ушла от своего учителя… — вновь поторопил рассказчицу Аладдин, уже зная ее историю.

— Совершенно верно, сегун. Как цветок сакуры срывает ветром с горы Фудзи, так и я начала свой собственный путь. Недостойная ученица великого Хэйсея решила, что драгоценный алмазный жезл Нэйкаку-со как нельзя лучше подойдет к грубому камню пещеры, которую недостойная избрала местом своего временного проживания. Созерцание сияющих алмазов на фоне шероховатой стены могло приблизить мой дух к состоянию сатори. Просветления, по-вашему, — поправилась она. — Однако недостойная не проявила должной внимательности и показала свое лицо стражникам дворца.

— А жезл? Он прям весь алмазный? — оживилась я.

— О да, госпожа. Он целиком выточен из огромного алмаза. — Она сделала эффектную паузу и улыбнулась. — И сейчас он украшает собой простую пещеру на краю океана в Ямато.

Я аж поперхнулась от этих слов! Здоровенный алмаз в виде жезла без дела валяется где-то в заброшенной пещере?! Мы с сокровищницей буквально рыдаем в два голоса!

— Но недостойной показалось мало добыть жезл, — продолжала тем временем японка. — Недостойная решила украсть корону императора Ямато…

Вот тут проняло даже Белогора. Он глубоко вздохнул, стараясь придать себе прежний бесстрастный вид. Смог, конечно, но с немалым трудом.

— Вот только не говори, что ты и корону императора сперла и оставила ее в какой-нибудь глуши, — я присвистнула.