Видящий (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 43

Я нащупал холодную ладонь. Даже исхудав до костей, его рука оставалась чуть ли не вдвое больше моей. Боги даровали Ульву Рагнарсону много сил – но и они уже заканчивались.

- Ничего не вижу, - прошептал он. – Далеко ли Барекстед?

- Осталось немного.

Я еще раз изо всех сил впился взглядом в далекий горизонт. Нет, ничего. Только бесконечные волны и серое небо. Может, мы и вовсе уже давно сбились с курса – звезд не было видно уже несколько дней.

- Мы уже близко, конунг, - снова соврал я. – Кажется, я уже вижу огни Эльгода.

- Славно. – Ульв с протянул руку и с неожиданной силой стиснул мое плечо. – Как жаль, что я не вернусь туда, не смогу увидеть сына….

- Мы вернемся! – почти закричал я. – Боги милостивы к нам – кажется, буря успокаивается!

- Ты вернешься, Скегги, - усмехнулся Ульв. – Но того, что сделал я, боги не простят. Мои ноги уже ступили в холодные воды Гьёлль.

Конунг уже давно не мог встать – с того самого дня, как мы пересекли границу голубых льдов. Только руки еще служили ему, но с каждым часом все хуже. Неужели я привезу в Эльгод мертвеца?..

- Нет, конунг! – Я стащил с плеч свой плащ и закрыл неподвижные конечности. – Мы еще сядем за стол в Большом доме, и Ярви Скальд сложит песню о нашем походе!

- Жаль, что Всемогущий Отец не слышит тебя. – Ульв улыбнулся, глядя на меня ослепшими глазами. – Нет, юный Скегги, о таком не складывают песен. Никто не должен узнать, что мы сделали и что привезли из страны вечного холода. Когда я умру…

- Ульв конунг…

- Помолчи, Скегги Торлейвсон. – Ульв нахмурился и на мгновение словно превратился в себя прежнего. Я тут же прикусил язык. – У меня осталось слишком мало времени, чтобы я мог тратить его на споры с юнцом. То, что я везу с собой, нужно спрятать. Я могу доверять только тебе…

В мои руки лег увесистый сверток. Так значит, что-то там все-таки было?!? Половину хирда Ульв оставил на тех берегах, и еще пятеро умерли от ран уже в море – но теперь я хотя бы знал, что все это не зря. Как он смог спрятать?..

- Это?..

- Молчи, Скегги! – Конунг обхватил меня за шею и, наклонив мою голову к себе, зашептал прямо в ухо. – Никому не показывай и никому не говори. Никто не должен узнать о том, что здесь! А теперь поклянись, Скегги, сын Торлейва, что сделаешь то, о чем я попрошу тебя…

- Клянусь, конунг!

Все, что угодно. Даже если бы я уже знал, что мне предстоит сделать – все равно бы поклялся. Но, боги, лучше бы я остался за голубыми льдами! Шепот Ульва все затихал, и вместе с ним, казалось, затихает и мое сердце. Один Всемогущий, за что мне это все?..

- Антор! Антор, проснись!

Кто такой этот Антор? Надо мной склонилась прекрасная дева. Я едва мог разглядеть ее лицо, но она была красивее всех, кого я видел в жизни. Я протянул руку, чтобы коснуться ее, но пальцы встретили лишь металл кольчуги. Неужели сам Один послал одну из своих валькирий, чтобы отвести меня в Светлые Чертоги и спасти от бесчестия?.. Если бы это было так! Но разве валькирии не приходят только к тем, кто погибает в бою? Я разлепил пересохшие губы, чтобы спросить – но прекрасное синеглазое лицо уже исчезало, истаивало, как дымка…

           И вот мое черное дело почти закончено. Я отступил на шаг. При тусклом свете факелов Конунг Ульв не выглядел мертвецом. В своей боевой броне он вновь стал таким, каким мы все его знали – могучим великаном, который не боялся ни врагов, ни йотунов, ни самого Рыжебородого Тора. Доспехи надежно скрывали исхудавшее и немощное тело.

И так же и я должен сокрыть то, что мы привезли из-за вечных льдов. Обломанный клинок, выкованный когда-то то ли цвергами, подземными карликами, то ли богами-Асами, то ли самим Мимиром еще до начала времен, поблескивал в темноте алым камнем. Словно просил еще раз хотя бы прикоснуться к длинной рукояти – и не я один чувствовал это.

- Пора уходить, - проворчал один из воинов. – Дурное дело мы сделали, Скегги. Без корабля конунгу никогда не попасть в Чертоги Всеотца.

Все так – Ульв, сыну Рагнара, величайший из конунгов со времен Эгилля Скальгримсона, не воссядет пировать среди эйнхериев. Он сам обрек себя на проклятье – навечно остаться на перепутье между миром мертвых и Мидгардом, миром живых, охраняя сокровище даже после смерти. То, что мы украли у вечных льдов, не должно покинуть этой гробницы. И никто не унесет отсюда последнюю тайну конунга Ульва Рагнарсона.

- Пойдем, Скегги, - снова раздался слабый голос. – Здесь… здесь плохое место. В глазах темнеет.

- Нет. – Я вытащил из ножен меч и отступил назад, закрывая спиной единственный выход. – Плох тот хирд, что не идет за своим конунгом. Мы все останемся здесь.

- Ты! – прохрипел кто-то, шагая мне навстречу. – Что ты наделал, Скегги Торлейвсон, будь ты проклят…

Я был готов сражаться – куда почетнее умереть от острой стали, исполняя последнюю волю конунга – но меч мне так и не понадобился. Один за другим воины валились на пол, дергались и затихали. Смертельный яд, который я добавил в эль, добрался до их сердец. Отважный хирд уснул и навечно смолк. Только едва слышно сверху доносился стук комьев земли о деревянное перекрытие. Трэллы, которым никогда не добраться домой, выполнили приказ. Яд убьет и их на половине дороге в Эльгод, а чтобы они случайно не разболтали проезжим торговцам, где покоится конунг, я собственноручно вырезал им языки еще вчера. Теперь никто и никогда не сможет отыскать наше последние пристанище.

Я осторожно устроил мертвых хирдманнов на каменных ложах – но самому мне места уже не осталось. По справедливости. Пусть все мы здесь навеки прокляты, но лишь один я, Скегги, сын Торлейва, совершил это страшное дело по собственной воле. Я не заслужил даже яда, убивающего быстро. Нет, моя участь – медленно угасать в душной темноте без воды и пищи. Пока Владычица Хель не сжалится и не дарует мне смерть.

            Закончив свой труд, я уселся на пол прямо у лестницы. Если когда-нибудь те, у кого нет чести, раскопают вход и войдут в гробницу Ульва Рагнарсона, я первым поднимусь им навстречу с мечом в руке. Факела еще горели, но с каждым мгновением все тусклее. И в темноте передо мной вновь появлялось лицо прекрасной девы-воительницы. Она звала меня. Неужели я все-таки заслужил прощение?..

            - Я готов, - прошептал я, вытягивая руку. – Я готов идти, валькирия…

- Антор!!!

Я распахнул глаза и резко сел, едва не заехав лбом кому-то по носу.

Проснулся. На этот раз – по-настоящему, в своем собственном теле. Йотуновы кости, что со мной было?! Судя по встревоженным лицам Айны, Сигмунда и невесть откуда взявшегося в подземелье Ингвара – что-то серьезное и крайне неприятное…

- Что здесь случилось? – Я вытер рукавом холодный пот, заливавший глаза. – Долго я так провалялся?

- Почти полтора часа, - отозвался Инвар. – Мы уже думали, ты никогда не придешь в себя – лежал, как мертвый.

Пожалуй, я и был мертвым. Точнее, давно умершим воином по имени Скегги Торлейвсон, который своими глазами видел все это. Я кое-как встал, хватаясь свободной рукой за стену, и проковылял к лестнице. Да, никакой ошибки быть не могло. Справа от входа в гробницу до сих пор сидел скрюченный скелет с полуистлевшим мечом в руке. Верный Скегги выполнил последний приказ своего вождя и до сих пор нес свою стражу.

- Антор! – снова позвала Айна. – Что с тобой? Куда ты?

Наружу. Я даже не стал отвечать – просто зашагал по ступенькам вверх. В ушах до сих пор звенело, и все, чего я сейчас хотел – выбраться на свежий воздух.

Древние могилы: задание выполнено!

Вы разгадали тайну кургана и узнали, кто в нем захоронен.

Вы получаете 3000 очков опыта.

Приятно. Только плевать я хотел и на опыт, и даже не то, что до сих пор сжимал в руках меч с алым камнем. Я не глядя смахнул окно о получении нового предмета. «Гардарика» умела преподносить сюрпризы – на этот раз меня приложило похлеще, чем тогда, в монастыре.