Черная кровь (СИ) - Зарецкая Анастасия - Страница 48

Они высоко поднимали головы, когда шли обратно. Особенно Энринна дочка.

Энри сама когда-то держала голову точно так же. Но когда это было? Давно… Слишком давно, чтобы вспоминать, и недавно, чтобы забыть.

Не понимая, зачем это делает, вира двинулась следом за ними. Она просто посмотрит, где они живут и чем дышат, ещё раз взглянет на хвост черных волос, на изящные темные брови, на блеклую женщину, занявшую место Энринны…

Она просто посмотрит.

Она не будет ничего делать.

Так считала Энринна, глупо следуя за потерянной дочкой.

Красный плащ все же пришлось снять — он действительно привлекал множество взглядов, даже, о ужас, заинтересованных и любопытных. Может, Энри было бы это приятно — ведь она в нем нравилась самой себе, значит, в том, что она нравится кому-то ещё, нет никаких странностей; но сейчас она должна была вновь стать незаметной мрачной мышкой, чтобы спокойно следовать за двумя такими непохожими магичками.

Стать мышкой ей, конечно, не удалось. Все-таки у нее необычная — слишком контрастная — внешность для исконных жителей Ринеи. Но взглядов стало меньше, и это радовало.

Несомненно.

Энринна мяла ворот плаща, который держала в руках, и старалась идти так, чтобы, обернись ее дочка, она ее не заметила.

Путь длился довольно долго. И даже дочка Энри успела этому возмутиться: мол, почему мы не взяли карету? Почему должны идти пешком? Ее ненастоящая мама отвечала на это что-то невразумительно-теплое, но она успокаивалась ненадолго.

И в кого она такая капризная? В Венитора? Так тот вроде особой капризностью не отличался. В Энри? Так она давно уже смирилась. Привыкла.

Ее дочке, определенно, надо было стать княгиней. Чем-то она походила на нее, хотя коренным образом отличалась от Сильви, единственной настоящей княгини, которую знала Энринна. Сильви была действительно благородной, а ещё очень умной. Она всегда приходила на помощь и поддерживала. Настоящая. Сильви — настоящая. Наверняка она осталась такой и сейчас…

Энри уже почти забыла оттенок глаз своей сестры. Такой же зеленый, как у Владыки, но как его описать?

И до сих пор ли Владилен занимает должность Владыки? Почему-то о новостях, происходящих на родине виры, жители Ринеи молчали, словно вампиров не существовало вовсе, как не пыталась об этом узнать Энринна. Вполне возможно, что Киприан уже сменил Владилена!

Глаза Киприана Энринна не помнила совершенно, потому что не смотрела в них.

Зато до сих пор в ее голове порой возникали слова о том, что она была лишней. Сколько уже лет прошло, а она так и не может это забыть!.. Наверное, слова брата действительно ранили её.

Энринна была лишней.

Там, в Кровавом замке, здесь, когда разрушила привычную жизнь Венитора, и даже в данный момент, когда шла за собственной дочкой.

Потому что у нее уже есть мама. Потому что ни в какой другой маме — тем более, вире — она не нуждается. Потому что, пропади Энри, женщина в красном плаще, из жизни Телль, все будет правильно. Все пойдет своим чередом, так, как и должно было идти…

Но Энринна не собиралась вмешиваться в жизнь дочери.

Она просто хотела посмотреть.

Посмотреть — и не более. Хотя Энринна уже и не была в чем-то уверена.

Может быть, ей следовало развернуться? Не идти за дочерью по широким городским улицам, засыпанным яркими листьями плиткам, не посещаемым ей прежде, не касаться фонарей на длинных черных ножках, не заправлять за ухо короткую прядку волос? Развернуться, пока она ещё не заблудилась окончательно, прийти обратно, в лавку с травами, вдохнуть аромат, пропитанный зеленью, и забыть все? Забыть, как тот резной лист, что спустился на голову и что Энринна в скором порядке с нее смахнула?

Но почему она продолжала идти?

Наверное, потому, что была упорной. А ещё любопытной. Почти как настоящая княгиня, единственная из которых, знакомая Энринне, была совсем-совсем другой.

В голове вертелось слово, которое Энринна забыла давным-давно и вспоминать не стремилась. Оно, это слово, уже один раз испортило жизнь Энри; и сейчас вире казалось, что, произнеси она его во второй раз, все изменится вновь.

Этим словом был «долг».

Она должна. Обязана. В прошлый раз — выйти замуж за мага, в этот — обучить свою дочку всему тому, что нужно знать молодой вире, которой исполнилось семнадцать. А иначе ее дочка просто не сможет жить дальше. Ведь теперь к ней постепенно приходит нужда крови.

Неужели та блеклая магичка не знала, что ее приемная дочь — наполовину вира? Если она до сих пор остается в неведении, то очень испугается, когда обнаружит у той истинно вампирские способности. Когда узнает, что ей нужна кровь.

Если Энринна сейчас вмешается в жизнь дочери, то обязательно разрушит установленные порядки. Кардинально изменит жизнь этой очаровательной черноволосой магички, держащей голову высоко, словно настоящая княгиня.

Но если она останется в стороне, есть шанс, что ее жизнь оборвется.

Энринна не хотела предать дочку во второй раз. Но она в любом случае предаст ее: если уйдет и не окажет никакой помощи или ворвется в ее жизнь, словно ураган, и в один момент ее разрушит.

Начинал накрапывать дождь.

А путь заканчивался.

Они остановились у красивого высокого дома: небесно-голубого, двухэтажного, с синей крышей и белым балкончиком. Он больше походил на дом для кукол — так искусственно выглядел, и, определенно, притягивал взгляды.

Ворота — кованные, белые, распахнулись, как только магички подошли к ним. Во дворе дома их уже ждали — солидный мужчина что-то говорил им, и блеклая женщина кивала головой. Дочка Энри же не стала ждать, пока переговоры закончатся, и пошла к двери — широкой и синей.

А потом вдруг обернулась — в ту сторону, где таилась Энринна.

Энри стояла, не двигаясь, и надеялась, что она ее не узнает. Она ведь надела другой плащ…

…Но продолжила держать тот, красный, в руке.

Девушка улыбнулась — уголками губ, а после скрылась за дверью. И что она только подумала об Энринне!.. Наверняка приняла ее за нищенку, которая пришла просить подачки. За представителя нижнего слоя населения — тех, на кого талантливые маги всегда смотрят свысока.

Она смотрела на нее как угодно, но не как на мать.

Энри, по сути, и была ей ненастоящей матерью…

Энринне надо было уходить. Она вернется позже.

Если вернется.

Если…

Блеклая женщина скрылась в кукольном доме следом за дочкой Энри, и Энринна, резко развернувшись, пошла в обратную сторону. Она запомнит… Она обязательно запомнит это место, эти листья, этот нежно-голубой дом!

И почему она не встречала дочку раньше?

Или встречала, но не обращала внимания?

А потом произошел зов.

Короткие черные волосы трепал усилившийся холодный ветер, а дождь с каждым мигом становился все сильнее. Надо было спрятаться в какое-нибудь здание, укрыться — хоть где, хоть чем! — но Энринна упорно продолжала идти назад. К рынку. А там — ее лавка, совсем рядом.

Она…

Она обязательно поговорит с дочерью.

Когда осмелится.

А она осмелится!

Глава 4

Дождь, начавшийся вчера в обед, продолжал идти до сих пор; зонт — светло-коричневый и довольно старый, спустя десять лет использования все же сломался: две спицы одновременно выскочили в разные стороны, и сейчас зонт представлял собой что-то очень хлипкое.

Кто вообще ходит на улице в такую погоду?

Энри вновь посмотрела на зонт.

Кто-то ходит. Определенно. Ведь не может быть такого, чтобы никто не ходил. Желающие побродить под дождем и промокнуть насквозь найдутся всегда — ну а иначе зачем вообще нужен этот дождь?

Кажется, Энринна скоро присоединится с ним.

Очень странно! Ведь маги умеют управлять погодой, почему же они не могут остановить этот дождь? Выходить на улицу так не хотелось! Да ещё и в тот полумрак, что царил за окном.

Утро. Было раннее утро. Сонное и печальное. Почти как Энри, хотя она и ощущала себя, скорее, ночью — лунной.