Лунный свет - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 63

Он выругался, уставившись на ключи.

Она переживала за него: перебирать вещи матери должно быть болезненно, не важно, сколько лет прошло с ее смерти.

Закусив губу и переминаясь с ноги на ногу, она бросила взгляд через плечо. Люциан не обязан был делать это. Но Джулия понимала, что он чувствует себя обязанным. Он помогал своей сестре, и это была комната его матери… Комната, в которую, очевидно, входили не часто, потому что Люциану понадобилось много времени, чтобы подобрать ключ и справиться с замком.

— Есть. — Люциан вставил ключ в замок. Щелчок замочной скважины эхом прокатился по коридору, и, провернув ручку, он приоткрыл дверь. Из комнаты повеяло ароматом ванили.

Люциан не шевельнулся, когда она заглянула в образовавшуюся щель. В комнате было темно, так что Джулия ничего не увидела. Облизнув губы, она положила ладонь ему на руку. Он резко развернулся к ней, его взгляд казался отсутствующим.

Она коротко вздохнула, отчаянно пытаясь придумать, как убедить его не делать этого.

— Я проголодалась, — пробормотала она.

Он нахмурился.

Окей. Ей стоит развить это.

— У меня не было возможности позавтракать. Кое-кто заставил меня опоздать этим утром. Не будем показывать пальцем.

Выражение его лица чуть-чуть смягчилось.

— Так что я голодная. Ты можешь сделать мне сэндвич?

Теперь он уставился на нее так, словно у нее на лбу выросла третья грудь.

— Ты просишь меня сделать тебе сэндвич?

Закрепив на лице улыбку, она кивнула.

— С поджаренным сыром. Очень люблю их, сто лет не ела.

Он склонил голову набок.

— Сэндвич с поджаренным сыром?

— Да. Мне не важно, какой хлеб. Я люблю старую добрую нездоровую пищу, белый хлеб, но если есть ржаной или какой угодно другой, тоже нормально. — Она чувствовала, что щеки ее заливает румянец, но теперь и вправду хотела сырный сэндвич. — Можешь принести мне один?

Люциан просто смотрел на нее.

— Я бы и сама сделала, но я не хочу ничего трогать на той кухне. Все там выглядит так, будто стоит дороже, чем моя жизнь. — Она улыбалась так широко, что боялась, как бы ее лицо не лопнуло. — Но я правда голодная, а со мной голодной лучше не связываться.

— Это еще почему?

— Я становлюсь очень капризной. Вредность повышается на уровень, — сказала она ему, что было правдой. — Если ты погуглишь «голодный», увидишь мое фото, пялящееся на тебя. Плюс начинает кружиться голова и тошнит.

— Правда?

— Да. — Это было правдой лишь отчасти. Как и следующее ее утверждение. — Думаю, это из-за низкого уровня сахара в крови.

— Ты думаешь? — Он вскинул бровь. — Может, тебе тогда поесть конфет?

Проклятье.

— А у тебя есть конфеты? Это было бы здорово. Конфеты и сырный сэндвич.

Люциан опустил подбородок и посмотрел в сторону, подняв руку и потерев затылок. Молчание повисло между ними, и она уже думала, что он скажет ей «нет», но потом он выдохнул:

— Закрой дверь, когда закончишь.

Джулия моргнула.

— Встретимся на кухне, там для тебя будет готов сырный сэндвич. — Он протянул ключи. — И конфеты… для твоих проблем с уровнем сахара в крови.

Она закусила щеку, когда он уронил ключи в ее ладонь.

— Я все сделаю.

Люциан начал было разворачиваться, но остановился. Прошла секунда, а потом он шагнул к ней. Не сказав ни слова, взял ее лицо в ладони и склонил голову.

У нее перехватило дыхание.

Мягко целуя ее, он проводил большими пальцами по ее щекам. Это был другой поцелуй. Не безумный, как все остальные. Этот ощущался так, словно он говорил «спасибо».

Затем Люциан ушел.

Джулия закрыла глаза, прерывисто вздохнув и прижав пальцы к губам.

— Боже, — прошептала она, опуская руку. Пора было сосредоточиться. Мысленно дав себе пинок под зад, она распахнула дверь настежь и вошла внутрь, ступая на ощупь вдоль стены, пока не нашла выключатель. Она щелкнула клавишей, и свет наполнил комнату.

— Ого.

Комната выглядела живой, будто ею все еще пользовались. Красивое лавандовое покрывало было откинуто, открывая гору подушек на кровати. По комнате была расставлена кремового цвета мебель: шезлонг и стул, стоячее овальное зеркало и два комода. Тут была пара стаканов на прикроватном столике. Флаконы духов и украшения вразброс лежали на трюмо под зеркалом. Дверь налево была открыта, там виднелась глубокая гардеробная.

Пока Джулия ходила по комнате, она заметила, что на мебели не было ни следа пыли. Если бы она не знала наверняка, то подумала бы, что тут кто-то живет.

Но спальня была застывшим слепком времени.

Не удивительно, что Люциану сложно войти сюда. Здесь казалось, что его мать все еще жива. Тут был даже шелковый голубой халат на постели, как будто оставленный ею, чтобы накинуть, когда она выйдет из душа…

Джулия нахмурилась, увидев халат.

Зачем кому-то раскладывать на постели халат, если ты не намерен вернуться и надеть его? Это казалось действительно странным.

Хотя опять же, она не знала, их ли это мать разложила его. Может быть, это сделала Ливи. Не понятно, но что-то в этом халате зацепило ее, когда она бросила ключи на кровать и приступила к делу.

Джулия чувствовала себя странно, перебирая вещи, поскольку у нее было ощущение, что сейчас кто-нибудь войдет и начнет кричать на нее. Она игнорировала жжение в затылке и осторожно копалась в ящиках, ища фотоальбомы или дневники, о которых говорил Дэниел. Найти жемчуг было просто. Он лежал в бархатной коробочке в одном из комодов, а очень длинная жемчужная нить — на виду в гардеробе.

Она собрала это все, сложив в большую корзину, которую нашла рядом с комодом.

Не было и следа дневников или фотоальбомов, во всяком случае в очевидных местах. Оставалась только груда коробок в глубине гардероба. Там были большие квадратные упаковки, в таких могли бы храниться дизайнерские сумки или шляпы. Несколько коричневых коробок «Гуччи» стояли одна на другой рядом с горой белых.

Джулия просмотрела их, каждый раз преодолевая зависть, когда обнаруживала сумочки, за которые отдала бы свою левую руку. Отставив коробки от «Гуччи» в сторону, она увидела то, что не заметила в начале. В полу была секция, по крайней мере в три доски по футу каждая, которые были странно составлены друг с другом. Она пробежалась пальцами по доскам, обнаружив, что они приподняты по сравнению с остальными примерно на дюйм. Они даже не шевельнулись, когда она потянула их руками. Было ли что-то спрятано под этими досками или их перемещали по другой причине? Оглянувшись, она поискала что-нибудь, чем можно было бы поднять доски, однако не увидела ничего, кроме плечиков, но было маловероятно, что они помогут.

Чувствуя исследовательский зуд, она потянулась к следующей, белой коробке. Заглянув внутрь, она нашла то, что искала.

— Бинго, — прошептала она, затем подняла коробку, отнесла ее к кровати и села. Сняла крышку, чтобы лучше рассмотреть содержимое.

Она сорвала джекпот.

Внутри было три больших черных фотоальбома. Хотя кто бы стал складывать фотоальбомы в коробки?

Джулия понятия не имела. Эта семья была очень странной. Девушка положила их в корзину, затем потянулась и взяла потрепанный дневник в красной кожаной обложке с кожаной лентой, позволяющей держать дневник закрытым. Она пробежалась пальцами по ленте, подняв маленький ключик, болтавшийся на конце. Он не подходил к дневнику, поэтому она предположила, что это какое-то украшение.

Джулия потянула за кожаную ленту, но остановилась, ее пальцы замерли под ней. Она почувствовала ледяное прикосновение на затылке, от которого мурашки побежали по коже. Дыхание у нее перехватило, а волосы по всему телу стали дыбом.

Резко обернувшись, она не увидела за спиной ничего, кроме пустого пространства. Она внимательно осмотрела комнату, ожидая едва ли не явления матери Люциана, но, конечно же, там никого не было.

Ее воображение действительно выходило из-под контроля. Может быть, этот ледяной порыв просто вырвался из воздуховода.