Ботаники не сдаются (СИ) - Логвин Янина - Страница 58

— Случайно, не северного моста[32]?

— Угу. Ее самую.

— Вань, так это же сокет[33] Intel, — удивилась я. — Смотри какой новенький.

— И что?

— А то, что ты ее и не найдешь. В последних материнских платах под Intel нет этих микросхем. Их функциональность частично перенесена в процессор, а частично переброшена на южный мост. Там, где основная компьютерная периферия. Я читала.

Воробышек отложил в сторону пинцет, который взял пару минут назад, и медленно повернулся. Уставился на меня хмуро.

— Что? — отступила я.

— Ничего.

— Тогда почему ты так смотришь?

— Думаю.

— О чем?

— Как я до сих пор жил без тебя, Уфимцева, не знаешь?

А вот на это я ответить не могла.

— Э-э, а может, мне лучше кофе сделать? — предложила, широко улыбнувшись. — Хочешь? Я даже знаю, где у тебя кофемашина! Могу добавить цианид по вкусу!

Но парень на улыбку не ответил, и она потускнела, с головой выдав мое смущение.

— Если это шутка, Воробышек, — сказала растерянно, — то совсем не смешная.

— Да какая уж тут шутка! — Ванька сердито вздохнул и встал. Отошел в сторону, запуская пальцы в волосы. — Свалилась ты на меня, как снег на голову, а я теперь…

— Что ты теперь?

— Танцуй вот с тобой, как школьник! — он оглянулся. — Еще и в комбинезоне она, ну конечно! Сколько раз можно говорить, что пора раздеваться!

Но пора или не пора, а нашу танцевальную жизнь усложняли совсем не мои джинсы. Сложнее всего в танго нам давались паузы, когда настал их черед. Я все никак не могла понять, чем их заполнять, а Воробышек не спешил помогать. И вот я вновь съеживалась под его рукой, растерянно замирая, когда он опускал ладонь на мою шею или живот — ниже пупка. Когда притягивал ближе. Да, я понимала, что это всего лишь танец, но сердце вместе с паузой останавливалось и не давало дышать, словно натыкаясь на границу, за которой его ждало что-то опасное и испепеляющее, обещающее обжечь душу и взметнуть в ней языки пламени.

В такие паузы Ванька сводил меня с ума своей близостью. Я чувствовала, что шаг за мной и за моими скрытыми желаниями, но никак не решалась стать смелее. Здесь Воробышку не повезло с партнершей. Ничего не поделать, я не была в достаточной мере женщиной, чтобы вести откровенный диалог с мужчиной. Да, я многое знала и понимала, но разговор тел был мне незнаком.

— Катя, нет, не годится! — качала головой Женя. — Красивые, чистые шаги и на самом последнем ты опять закрылась, зажала бедра! Дала надежду и спряталась! Это трусость, а не провокация. Не недосказанность, а молчание! Ты не доходишь до партнера, не держишь эмоцию. Шагни с вызовом, как кошка, оставляя опорное бедро сзади как можно дольше. Смелее иди на контакт. Почувствуй, как растягиваются косые мышцы живота, как раскручивается спираль твоего тела и слов. Если надо — войди в Ваньку! Не бойся, он встретит тебя, с какой бы позиции ты не пришла. Покажи, что ты не играешь, а готова с ним разделить маленький квадрат паркета! Что готова в этот миг танго быть с партнером одним целым!

— Я попробую, — отвечала не первый раз.

Ну а что еще ответить человеку, который понимает природу танца так естественно и глубоко, как я понимаю природу чисел.

— Ваня, — в наше последнее занятие Женя строго посмотрела на брата, — Катя не доверяет тебе, и с этим надо что-то делать. Здесь я ничем не могу вам помочь. Ваша степень доверия не пройдет проверки публикой, если уже сейчас не попытаться что-то изменить. Твоя партнерша не умеет играть. Ты ей нужен настоящий, понимаешь? — Девушка взглянула на меня. — Ребята, возможно, пришло время лучше узнать друг друга? Катя, расскажи Ване о себе. Чем ты увлекаешься, что больше любишь? Горький шоколад или нежный бисквит? Просыпаться рано или поспать подольше? Каким ласковым прозвищем тебя называют домашние? Это несложно!

— Ну, на самом деле я не уверена, что это интересно…

— А вот и зря! Ты знаешь, Катя, что в детстве Ваньку дразнили Звездочетом? Мы жили у моря и ночью звезды были особенно хорошо видны. Когда брату было шесть лет, он очень старался, но все никак не мог их сосчитать. Их почему-то всякий раз оказывалось больше двадцати! А в счете дальше Ванюшка путался, ужасно расстраивался и плакал. Сердился на всех и соглашался спать только с мамой.

— Не слушай ее, Очкастик, она все придумала, — проворчал Воробышек.

— Да ну? — игриво удивилась Женя.

— Точно говорю. Я сразу родился жутко умным и наглым, — возразил парень. — Женька, не суй нос, куда не надо, ладно? — обратился к сестре, но легкий румянец на щеках заиграл.

Оказывается и Ваньку можно смутить.

— Ладно, — засмеялась блондинка, целуя брата в щеку. — Но ты подумай над моими словами. Обязательно! Две недели пролетят быстро!

Уже было поздно, студия закрылась, и в дверях ее хозяйку ждал муж — красивый молодой мужчина. Она с радостью поспешила к нему навстречу — мягкая и невероятно женственная. Не удивительно, что он очень нежно ее обнял.

— Что, нравится? — буркнул Воробышек.

Я вместе с ним засмотрелась на пару и не сразу поняла, о ком речь.

— Кто? — удивилась.

— Люк. Он всем нравится. Особенно девушкам, — зачем-то уточнил.

— Да, — честно ответила. Глупо было отрицать очевидное. — Но вместе они мне нравятся гораздо больше. Я его знаю, — призналась. — Видела раньше. В нашем доме живет его друг Виктор. Странно, что я не видела раньше Женю.

Когда вышли на улицу, Ванька показался особенно хмурым. Потоптавшись за его спиной, пока он возился со спортбайком, я сказала:

— Вань, вообще-то я могу и на автобусе доехать, мне не сложно. Тебе не обязательно отвозить меня домой.

— А что ты еще можешь?

— Ну, — пожала плечами, — могу различить две основные формы китайского языка — старую вэньянь и современную байхуа. Могу в уме извлечь квадратный корень из числа. Могу процитировать Конфуция — я его обожаю. Могу повторить дословно страницу текста — у меня фотографическая память. Могу попытаться решить уравнение любой сложности, правда, здесь не обойтись без ресурса времени. Могу играть в шахматы — я очень хорошо играю, правда. Могу исполнить этюд на пианино — не очень хорошо, но если постараться, то прозвучит убедительно. Могу петь — учителю по сольфеджио нравилось. Могу прыгать на скакалке. А вот танцевать, так как ты, не могу. — Я помолчала. — Вань, прости, не складывается у меня с танго.

— Не прощу, — услышала глухой ответ.

— Почему?