Вера. Надежда. Любовь (СИ) - ЛетАл "Gothic & - Страница 93

— Да-да-да… Я так и понял, когда стал непосредственным участником экшена, в котором некий хитрый охотник за привидениями расставил в Сети силки на безликого охотника за мотыльками, — подкалывает Дэн, брызгая в лицо холодной водичкой неопровержимых фактов. — Но знаешь что странно? Хоть я и попался в твою ловушку, трофеем себя ни разу не чувствую.

— И правильно! Ты же сам о себе сказал: «Охотник»!

— Не-е-е, Лис. Это я так, образно выразился. На самом деле ни на кого я капканы не расставлял, так… развлекался от делать нехуй. Не вижу я себя в этой роли ни в переносном, ни в прямом смысле этого слова. Тем более, что всегда считал охоту бессмысленным убийством, которое давно перешло в ранг недешевых развлечений.

— Насчет «недешевых» — это ты прав. А развлечение… Проблема в том, что в современном обществе мужчины перестали быть кормильцами, опорой семьи. Перестали чувствовать себя защитниками. Потеряли связь с мужским началом, превращаясь в инфантильных диванных собачек. Так что охота — это скорее тренинг. Отличный способ не дать ослабнуть среди стекла и бетона инстинкту мужика-добытчика, которого общепринятые нормы загоняют в рамки метросексуального стиля.

— Ну да… А зверье, которое заведомо находится в проигрышном положении, расплачивается жизнью в жестоких играх взрослых самцов. Устраивали бы тогда сафари на равных себе. Мало ли человеческих отбросов топчет землю.

— Дени-и-ис… — от души хохочу, в который раз удивляясь схожести наших мыслей. — Значит по твоим понятиям животных убивать нельзя, а людей можно?

— Нужно! — горячится Дэн. — Я много раз думал об убийстве, но в своих мыслях всегда представлял именно людей, а вот животные… Не уверен, что смог бы нажать на спусковой крючок.

— Уверен, что смог бы. Ты, милый мой, далеко не пацифист и способен на убийство. Я чувствую в тебе хищника. Просто ты свои инстинкты посадил на цепь. Не почувствовал азарт схватки с диким зверем, когда и сам становишься ему подобным. А дай тебе нож или ствол в руки и поставь один на один с тварью, которая сама в тебе жертву видит, ты бы заговорил иначе, — запальчиво излагаю свои мысли. Во мне волнуются, смешиваются эмоции. Боюсь быть непонятым Дэном, но азарт растолкать впавшего в спячку Денискиного зверька толкает продолжать разговор.

— Ты говоришь как охотник! И не абстрактный, а самый что ни на есть настоящий.

— А если скажу, что так и есть? Я охотник, и заядлый. Раньше каждый год выбирался в леса. Так сказать, отпускал внутреннего хищника, — признаюсь и прислушиваюсь к эмоциям Дэна. Все же не хочу фальши между нами, как и не хочу, чтобы мой парень не понимал, кого подпускает к себе. — Разочаровал?

Тишина… После нашего эмоционального спора повисает еще более напряженная тишина. Такая, что не нарушается даже плеском воды в ванной. Я и сам готов расплескаться бушующим штормовым океаном. Никогда не предполагал, что могу так нервничать, но сейчас меня накрывает именно он — МАНДРАЖ!

Я же чувствую, как метает Дениса. О чем он сейчас думает? Что решает? Примет? Да? Нет? Вопросы повисают над головой дамокловым мечом. Но даже от «убивающего» меня ответа не стану любить парня меньше. Ради него я готов отказаться от этой части себя и уже открываю рот…

— Не-е-е, точно нет, — опережает мои намерения Денис. — Скорее удивил, — и его мягкая улыбка мановением волшебной палочки снимает все тревоги. — Просто для меня твое откровение оказалось несколько… неожиданным.

— Мне нравится открываться тебе, — протяжно выдыхаю, даже не заметив, что в ожидании «приговора» уже давно задержал дыхание. — Это всегда так волнительно, — это всегда на грани.

— Знаешь, Лис, я сейчас понял, что мы столько с тобой общались, но почти ничего не говорили о своих увлечениях, интересах. Так что нужно это недоразумение срочно исправить.

Да я так рад, что готов хоть роман в трех томах написать о невероятных приключениях моей жизни, лишь бы не осталось никаких тайн между нами.

— Начнем исправлять прямо сейчас? — все больше сплетаю вокруг нас кокон единения, вдохновленный тем, что мое жестокое, с точки зрения обывателя, пристрастие не оттолкнуло Дениса.

— Расскажешь про охоту? — в свою очередь ошарашивает меня Дэн. — Мне интересно!

— Конечно! — приглашаю парня в дремучие, русские леса, где пробуждаются все первобытные инстинкты, превращая избалованного полуфабрикатами городского жителя в отважного добытчика-зверобоя. — Вылезай из ванны, одевайся теплее и… поехали…

*** Эдуард Артемьев «Охота на лис» ***

Когда я со своей двустволкой собрался в Смоленскую губернию, сезон охоты был открыт уже как три месяца. И хоть я не очень люблю осень с переменчивой погодой, непросыхающей слякотью и холодными ночами, которые опускались на землю слишком рано, но все же в ту пору существовал один непреодолимый соблазн: нагулявшийся, отъевшийся за лето на щедрых дарах природы кабан.

Шесть часов пути, половина из которых по колдоебистому бездорожью российских дорог, и я на месте. Глухая, наполовину вымершая деревня, где доживали свой век старики. Зато лесные угодья всем на зависть. Лось, заяц, птица и, конечно, кабан. Как-то видел отметины когтей медведя. Сосна была словно вспорота глубокими бороздами, но вот самого «Потапыча» так и не встретил.

Устроился на постой у бабули-божьего одуванчика, а к вечеру подтянулись и другие охотники. Егерь Серега под всеобщее взбалмошно-взволнованное настроение известил нас, что выдвигаемся с самого утречка, а так как я птица ночная, мне легче и не ложиться. Вот и пробухали мы с мужиками до самого выезда.

Японский джип хорош по российскому асфальту. УАЗ — единственный беспроигрышный вариант по отечественным грунтовкам. Посему и оставляем все свои шоссейные вездеходы в деревне, а загружаемся кто в козла, кто в буханку и трогаемся встряхивать желудки, а заодно и хмельные головы. Бодун страшный, но чистый, морозный воздух быстро приводит в чувства, будто и не было всех этих литров русско-народной огненной воды.

Всю дорогу пытаюсь удержать свою задницу в продавленном сиденье шедевра отечественного автопрома и налаживаю контакт с местной красавицей из потомственных дворян. Да и сама бывалая ногастая* охотница, почуяв мужскую силу, не отказывается от моего внимания: то ненароком прижимается к бедру, то лукаво заглядывает в глаза.

 — Ну кто бы сомневался, что ты своего нигде не упустишь! — клацает зубами Дениска, вызывая у меня приступ хохота. — Помнишь хоть, как зазнобу звали?

— Шельма! — решаю не терзать боле Ревность Дениса, хотя так и подмывает подергать струнки еще чуток: — Хороша сучка! Резвая, поджарая, настолько азартная, что предчувствуя предстоящее развлечение, аж повизгивает от нетерпения. Я и сам переполнен предвкушением скорого слияния с природой и некой первобытной свободой.

Охотничий кордон. Запах прелой листвы. Засыпающая природа. Краткий инструктаж, и мы разбредаемся по двое. Мне нравится мужик, с которым встаю в пару. Хмурый молчун не мешает болтовней, видимо, сам наслаждается бессловесным общением с лесом.

Крадемся по возможности тихо, пытаясь не нарушить эту осеннюю тишину и не спугнуть добычу. Даже Шельма лишний раз не подает голос. Прибежит, глянет, словно проверяя целы ли, и вновь мчится в чащу по своим собачьим делам, следуя только ей слышимым шлейфам запахов. Мы и сами становимся немного зверьми, только более опасными. Переглядываемся, показывая жестами неприметные для простого взгляда признаки присутствия зверя.

Адреналин бьет в голову, подхлестывая оголившиеся инстинкты, когда натыкаемся на лежанку. Кругом взрытая земля с торчащими корнями, помет. Кабан близко. Сердце трепещет, дыхание частит. Где-то впереди яростно заливается собака, выманивая вепря из теплого логова.

«Давай, умница, гони на нас», — мысленно посылаю приказ, переглядываюсь с напарником, и оба вскидываем ружья.

Превращаюсь в слух. Отчетливо слышу каждый мягкий прыжок собаки по устланной прелой листвой земле, торопливый бег преследующего ее зверя. Явственно вижу метающиеся в чаще тени. Дрожь капелек влаги на растянутых меж ветвей нитях паутины. Даже мельтешение пыли в солнечных лучах, пробивающихся косыми стрелками через кроны деревьев. Я словно в оптический прицел отслеживаю периметр.