Круги ужаса
(Новеллы) - Рэй Жан - Страница 47

— А… сволочь… падаль!

— Что случилось? — спросил Элертон, выходя из-за укрытия.

— Ничего особенного… Гвоздь в пасти Сью, о который я оцарапался.

Всю неделю Джил Баркер носил на руке повязку, а по ночам Эл слышал, как он стонал и глухо бранился.

Однажды в сумрачный полдень, когда было мало публики, внезапно заглох двигатель. Карусель несколько мгновений кружилась по инерции и должна была вот-вот остановиться, но внезапно завертелась рывками.

Эл не верил своим глазам: ярмарочная карусель вращалась все быстрее, и полдюжины катающихся мальчишек вопили от ужаса.

Вращение головокружительно убыстрялось в гнетущей, плотной тишине, которая только подчеркивала дикость случившегося, поскольку рычаг не действовал, а музыкальные приспособления застыли в ужасающей неподвижности.

Эл Бласс не сводил глаз с Сью. Юный всадник, сидевший в седле, вцепился в шею деревянной лошади, рыдал и кричал, что он вот-вот сорвется и разобьется насмерть.

Бах! Бах! Бах! Двигатель на мгновение остановился и вновь заработал. Музыкальные приспособления тоже заработали, отбивая ритм на барабанах и треугольниках.

— Скажи, — воскликнул мальчишка, соскочивший на пол, когда движение замедлилось, — почему поганое животное вспотело, стало клейким и воняет… Ужас, как воняет!

Он с отвращением тряс руками.

Эл видел широкие пятна влаги, блестевшие на боках Сью, но не пытался понять. А можно ли было что-то понять?

Ночью он расслышал непрекращающийся шум, словно полчища крыс что-то грызли. Может, это и впрямь были крысы, ведь на «Французской ярмарке» их хватало.

Утром Джилу Баркеру пришлось снять Радо. Лев превратился в щепки. Эл Бласс видел, как старик скрытно извлекал щепки из пасти Сью.

— Послушай, Бласс, — сказал Сол Колтер, иллюзионист. — Неужели старик Баркер взялся за старое и тайно занялся дрессурой хищников?

— Ну и вопрос? — удивился Эл.

— Он уже должен фунт и четыре шиллинга Граддену, который держит лавку, торгующую кониной в Бриклейне, а вчера он почти стоял на коленях, умоляя продлит ему кредит. Он все же выпросил немного мяса.

Эл задумался и во время краткого отсутствия помощника более внимательно осмотрел Сью.

Древесина, из которой была изготовлена Сью, никогда не пахла розами, а сейчас от нее исходило ужасающее зловоние гнили.

— Где я уже чувствовал такой запах? — прошептал он.

Позже, днем он хлопнул себя по лбу, потому что вспомнил, и мысли его совершенно смешались.

— Да это дыхание тигров из зверинца Вестлока, — пробормотал он.

Ночью он проснулся от ледяного дыхания сквозняка.

Свет фонаря проникал в фургон через стекло, и он увидел, что постель Джила пуста.

В этом не было ничего удивительного, но снаружи доносился странный шум, не похожий на шум дождя и грохот капель по палаткам и крышам фургонов.

На карусели горел огонек, образуя треугольник света.

Расслышав глухой стук ударов, прыжков и падений, Эл вошел внутрь.

Происшедшее было молниеносным и смутным. Он увидел перед глазами окровавленное лицо Джила Баркера, искаженное отчаянием и страданием, потом в пустоте закружилась какая-то форма.

Он обо что-то ударился или его толкнули. Он упал лицом вниз и ощутил в груди острую боль.

В тот же момент фонарь сорвался с мачты и разбился рядом с бидоном, наполненным газойлем.

— Пожар! — завопил Эл Бласс. Но его уже окружало ревущее пламя.

…Уже через час все жалкие строения из досок и полотна, которые некогда были «Французской ярмаркой» превратились в багровый пепел, который с шипением гасил дождь.

Чудом было то, что единственной жертвой оказался Элертон Бласс, чье наполовину обгоревшее тело нашли в руинах ярмарочной карусели.

— Это требует изучения, — заявил сержант полиции, который присутствовал на спасательных работах, — потому что мне кажется, что его исполосовали ножом.

И принялся искать исчезнувшего Джила Баркера.

Его труп обнаружился на маневровом поле Шоредит-Стейшн.

— Хорошо, — заявил доктор Эндрью Мэттис, который по требованию полиции обследовал тело, — что сохранилась часть головы, поскольку остальное лишь обрывки тканей, словно его пропустили через мясорубку для изготовления пудинга из говядины!

Действительно, сохранилась еще часть руки, способная держать топор, лезвие которого было искорежено и вымазано то ли клеем, то ли патокой.

Около трупа нашли кусок очень плотного зеленоватого вещества, от которого исходил столь отвратительный запах, что Эндрью Мэттиса едва не вырвало.

Десять лет спустя доктор Эндрью Мэттис стал членом английской экспедиции в пустыне Гоби.

Однажды вечером англичане встретились с американской экспедицией профессора Хаттерли, и две научных группы быстро сдружились в зловещих просторах пустыни.

— Мы, — рассказал профессор, — сделали уникальную, беспрецедентную находку на берегу этих ужасных соленых озер, которых здесь масса… Но мне не стоит их слишком сильно проклинать, потому что благодаря им я обнаружил относительно хорошо сохранившийся труп.

— Труп? — удивился доктор Мэттис. — Ему должно быть немало лет, ведь здесь уже несколько веков нет ничего живого, кроме тарантулов и кузнечиков!

— Веков? Скажите тысячелетий, мой дорогой коллега, хотя большая часть трупа разложилась или распалась. Однако мы продолжим более тщательные раскопки.

Доктор Мэттис едва сдержал вопль ужаса, когда Хаттерли показал ему чудовищную, удивительно отвратительную голову.

— Вроде… тигр… но такой ужасный! — вскричал он.

— Действительно. Думаю, не ошибусь, сказав, что это махайрод, доисторический саблезубый тигр. Смотрите, морда вытянута, как у лошади или у осла, и вряд ли встретишь нечто подобное среди крупных хищников. Какой гигант это был? Вдвое больше буйвола!

Он указал пальцем на другой ящик, откуда доносился отвратительный запах.

— Мышцы наполовину разложились… Обращаю ваше внимание на их странный зеленоватый цвет с бронзовой патиной. Наверное, воздействие солей, по крайней мере, частичное. А запах, думаю, происходит не из-за разложения, а был присущ зверю… Столь же странна и плотность вещества: 6,50, почти как у сурьмы.

Рихтер, австрийский ученый, который участвовал в американской экспедиции и несколько лет провел в Сибири, вмешался в разговор:

— На севере местные племена иногда находят такие тела, вмерзшие в лед. Они опасаются их трогать, поспешно уходят и ставят юрты как можно дальше от находки, которую называют, почему не знаю, вещью, которая остается ужасной и никогда не умирает.

Эндрью Мэттис подумал, не видел ли он подобные останки, распространяющие столь же гнилостную вонь.

Он вспомнил об этом несколько дней спустя, и его мозг разработал ужасающую и неправдоподобную гипотезу.

Но он сообразил, какой шум поднимется в ученом мире, какие страстные обвинения обрушатся на его голову, какие язвительные насмешки и оскорбления раздадутся, а поскольку он надеялся получить кафедру в Оксфорде или Кембридже, то предпочел молчание.

Владычица тигров

Раскаты барабанной дроби затихли вдали; протяжно зазвучал гонг, но вскоре замолк и его зловещий голос; последние пурпурные блики угасли над баньянами, и ночь вступила во владение лесом.

Энди Грейг улыбнулся уродливому каменному изваянию, глядевшему на него из мрака; крестьяне и работники соседней плантации, обеспокоенные долгим отсутствием охотника, отложили поиски на завтра.

Энди часто приходилось ночевать в лесу, но впервые он остался на ночь в Лингорском лесу, древнем, как мир, где смертельные опасности поджидали на каждом шагу.

До исхода быстротечных тропических сумерек ему удалось разыскать развалины старинного буддийского храма, где охотник собирался устроиться на ночлег.