Круги ужаса
(Новеллы) - Рэй Жан - Страница 41

В них упоминалось о темных, так называемых адских силах и выгоде, которую люди могли получить от этих опасных существ. В действительности это была критика древних методов, описанных в книге, которые следовало отбросить за неэффективность и даже смехотворность.

Люди, писал неведомый комментатор, не могут достичь измерения, где обитают падшие ангелы. Совершенно очевидно, что последним отнюдь неинтересно покидать свое убежище ради ПРЯМОГО вмешательства в нашу жизнь.

Слово «прямого» было написано заглавными буквами.

Но следует допустить, что существует промежуточное измерение. Это измерение Ночного Властителя.

Приписка была сделана в конце страницы, и господин Теодюль, перевернув страницу, заметил, что продолжение, которое должно было занимать несколько страниц, отсутствовало.

Следующие страницы возвращались к предыдущей критике, а господин Нотте, которого поразило имя Ночного Властителя, желал получить более подробные объяснения. Он нашел лишь запутанные пометки. Несомненно, автор считал, что сообщил достаточно в потерянных страницах.

Очевидно, что Ночной Властитель опасается, что его обнаружат, и знание это для людей, отыскавших его, приведет к созданию защиты против него, а значит, и к ослаблению его могущества.

Господин Теодюль нарисовал себе понравившийся ему довольно простой образ: существо, если это было существо, являлось чем-то вроде прислужника Великих Сил Мрака, которого ради темных и преступных деяний отправили в мир людей.

Не испытав особых потрясений, он вернул книгу на место. Его смутило лишь воспоминание о мимолетном видении красной книги среди беспорядочных снов, преследовавших его во время болезни. Он выждал некоторое время, а потом рассказал все Ипполиту Баэсу. Тот, в свою очередь, пролистал том и вернул его, заметив, что за шесть су он найдет множество таких же букинистических редкостей. А манускрипт едва просмотрел.

— Все это пустая трата времени, отнятая от игры в шашки, — заключил он.

В тот вечер они отведали по большому куску жареной индейки, и господин Теодюль отнес на счет несварения желудка последовавший ночной кошмар.

По правде сказать, кошмар начался не со сновидения, а с реального происшествия.

Господин Теодюль проводил друга и с синим ночником в руке стал подниматься наверх, чтобы лечь спать. Но когда он достиг площадки второго этажа, дверь гостиной капитана Судана открылась и Нотте ощутил резкий запах сигары. Немного ужаснувшись, он остановился. В любой другой вечер он сбежал бы вниз, прыгая через четыре ступени, и даже очутился бы на улице.

Но он выпил три порции отличного виски, купленного в порту у какого-то моряка.

Волшебный напиток зарядил необычной храбростью его трусоватую душу, и он смело вошел в темную комнату. Все вещи стояли на своих местах, и он снова втянул запах сигары. Ему показалось даже, что он ощущает еще один аромат, более нежный и стойкий, аромат цветов и фруктов.

Он покинул жилище капитана, проверив обе комнаты, и тщательно запер дверь, а потом поднялся в свою спальню.

Когда он улегся, его охватило легкое головокружение, но он превозмог недомогание и заснул.

Он проснулся и уселся в кровати, во рту ощущался вкус виски, горький и липкий, но мозг был светлым и незатуманенным.

Клавесин звучал очень тихо и четко в ночной тиши.

— Мадемуазель Софи, — сказал он сам себе. И его сердце радостно забилось. Он ничуть не испугался.

Он услышал, как хлопнула дверь, потом шаги, поднимающиеся по лестнице. Это был тяжелый и медленный шаг бесконечно усталого человека.

— Мадемуазель Мари! Да, да, я чувствую, что это она. Но как она устала, неся на себе все эти годы груз песка, засыпавшего ее. Этот песок с шуршанием падал на ее гроб.

Ночник едва светил, но освещал дверь, и господин Теодюль увидел, как она медленно распахнулась.

В просвете появилась тень. Тонкий лунный луч светил через высокое окно заднего фасада.

Кто-то шел по комнате, но Теодюль никого не видел, хотя было достаточно светло.

Вторая половина кровати скрипнула — кто-то тяжелый уселся на нее.

— Мадемуазель Мари, — повторил он сам себе. — Это не может быть никто другой.

Что-то тяжелое двигалось, и Теодюль протянул руку к месту, где прогибалось красное шелковое одеяло.

И вдруг все его существо замерло от ужаса.

Его руку схватило когтями и потянуло к себе нечто отвратительное. На него набросились с невероятной яростью.

— Мадемуазель Мари, — взмолился он.

Нечто отступило на край кровати, где в одеяле и подушках образовался невероятный колодец. Теодюль ясно различил две громадных руки, упирающихся в невероятное ложащееся тело.

Он ничего не услышал, но ощутил чудовищное дыхание рядом с собой.

Внизу вновь заиграл клавесин, песня возобновилась чредой чудовищно пронзительных звуков, потом внезапно затихла.

— Мадемуазель Мари… — начал он.

Он не смог продолжить, нечто бросилось на него и вжало в подушки.

Он вступил в борьбу с неведомой сущностью, напавшей на него, и, собрав последние силы, вытолкнул ее из кровати.

Он не услышал никакого удара, но возникло ощущение, что сумрачный враг потерпел поражение.

Сущность была бесформенной и совершенно черной, но он прекрасно знал, что в этом сумрачном вихре находилась мадемуазель Мари, испытывавшая невероятные страдания.

Сущность, однако, собралась с силами, и это он тоже почувствовал. Он знал также, что на этот раз он будет позорно повержен в борьбе, завершение которой станет для него хуже смерти. Внезапно он услышал странный звук, прекрасный и чудовищный одновременно, в комнате возникла новая сущность, невероятно страшная.

Клавесин издал стонущие, нежные звуки, потом черная масса растаяла, всплыла дымком по лунному лучу и исчезла. Удивительная нежность затопила сердце Теодюля. Сон немедленно свалил его, подхватив спасительной волной.

Но перед тем, как забыться в блаженстве забвения, он увидел громадную тень, заслонившую свет ночника.

Он увидел громадное лицо, обращенное к нему, такое огромное, что оно подняло потолок, а его лоб окружил нимб из звезд. Оно было темнее ночи и излучало такую великую и безмерную печаль, что все существо Нотте содрогнулось от боли.

И он понял, каким-то таинственным чутьем, возникшем в самой глубине его души, что он только что встретился лицом к лицу с Ночным Властителем.

Господин Нотте ничего не скрыл от друга Ипполита и пересказал ему все в мельчайших деталях.

— Дурной сон, не так ли? Крайне странный сон, — сказал Теодюль.

Господин Баэс промолчал.

Впервые в жизни господин Нотте увидел, что его старый приятель отступил от повседневных норм поведения.

Худосочный старик поднялся на второй этаж, запер дверь гостиной капитана Судана и спрятал ключ себе в карман.

— Я тебе запрещаю отныне входить туда! — сказал он.

Господину Теодюлю потребовалось три недели, чтобы изготовить новый ключ и открыть запретную дверь.

Мадемуазель Буллус прошлась желтой шагреневой кожей по мрамору камина, спинкам стульев и безделушкам из бисквита и фальшивого севрского фарфора, хотя их не покрывала ни одна пылинка.

На мгновение она задумалась, не стоит ли заменить засохший лунник однолетний несколькими хризантемами, но при мысли, что надо наполнять водой высокие и тонкие вазы из белого порфира, стоявшие по краям камина, она вздрогнула.

Зеркало отражало в мягком свете люстры образ, который был ей привычен. Она взбила свои тонкие волосы и наложила чуть-чуть пудры на щеки.

Обычно она носила длинное домашнее платье из толстого коричневого драпа, похожее на монашескую сутану, но сегодня вечером она заменила его тонким шелковым пеньюаром с пурпурными цветами. Блюдо из китайского лака царило в центре стола, накрытого вышитой цветами скатертью.