Серебро ночи. Трилогия (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 81

— Вы хотите сказать, что Феррун — потомок аристократа?

— Вполне возможно. Вы тоже отличаетесь от простолюдинов, Агнесс. Из какой вы семьи?

— Я очень смутно помню время до замка. И с кем жила тогда, не помню вовсе. Иногда во сне мелькают чьи-то лица, но я не успеваю их запомнить, все исчезает. Но я зачарована графом. Хотя сейчас я и не чувствую зависимости от него, но она еще есть.

— Надеюсь, со временем она исчезнет, и вы все вспомните. Но что же это я! — настоятельница в отчаянии закрыла лицо изящными руками. — Роуэн! Как же я могла о нем забыть! Он тоже жестоко покусан!

— Тогда пойдемте к нему, пока Феррун в добродушном расположении духа! Он немыслимо вредный и упрямый, с ним так трудно сладить! — вскричала Агнесс и хотела было побежать к домику Роуэна.

Фелиция жестом остановила ее.

— Его там нет. Он куда-то ушел. А Феррун всю свою жизнь провел в одиночестве, ни с кем не считаясь, потому-то он и не умеет жить в ладу с другими людьми. И любую, даже самую невинную просьбу воспринимает как покушение на собственную свободу.

— Да, — в этом Агнесс была с ней полностью согласна. — Но еще он очень сильный и ловкий. И убивает, не задумываясь. Он не умеет никого жалеть. И страха он тоже не знает. Поэтому с ним нужно быть очень, очень осмотрительным.

— Я это поняла. — Настоятельница растеряно посмотрела по сторонам. — Но как же мне найти Роуэна? Он ушел, никому не сказав, куда направляется!

Из дома вышли Сильвер с Ферруном. Сильвер потрясенно смотрел на Ферруна, который тут же накинул на лицо капюшон со словами:

— Проклятое солнце! Как от него у меня болят глаза!

— Феррун, нужно вылечить еще одного укушенного крысами! — безапелляционно заявила Агнесс.

Это вызвало у того яростный протест.

— Не буду! Сколько можно! Я в лекари не нанимался! И золы у меня мало. Я ведь не думал, что мне придется лечить полстраны.

Фелиция миролюбиво вмешалась в спор:

— Я, конечно, целитель по сравнению с тобой незначительный, наш доблестный рыцарь, но я знаю, что приготовленные растворы хранить нельзя. А у тебя осталась разведенная зола, не так ли? Она не испортится?

Ферруну подобное никогда и в голову не приходило. Он растерянно пожал плечами, не зная, что ответить.

— Думаю, ее нужно издержать как можно быстрее и издержать с пользой, — мудро подсказала ему мать-настоятельница. — Может быть, ты все-таки попробуешь вылечить моего друга?

Тот нехотя согласился:

— Ладно. Тащите сюда этого вашего друга. Буду лечить и его, — и тяжко вздохнул, будто согласился на непосильную работу.

— Он ушел. Но мы его найдем. Ты не желаешь перекусишь и отдохнуть в тихом темном месте? — нежным и ласковым голосом Фелиция напоминала библейского змея-искусителя. — Я прикажу подать тебе еду в епископский дом. Там никто не живет, потому что епископ бывает в нашем монастыре очень редко. Думаю, тебе там понравится. Там темно и тихо. Ставни мы открывать не будем.

Феррун согласился, и сестра Инез повела его к стоявшему в стороне от основных зданий монастыря большому белому дому с окнами, плотно закрытыми резными ставнями.

На улицу, пошатываясь, вышел радостный Беллатор, закутанный в длинную перемазанную в гное и крови простыню. Сильвер бросился к нему.

— Зачем ты встал, брат?

Стыдливо оглянувшись на идущих мимо монахинь, с интересом поглядывающих на его странный наряд, Беллатор сильнее запахнул на себе простыню и сипло ответил Сильверу:

— Я чувствую себя прекрасно, только очень грязным и вонючим. Сажа, перемешанная с гноем, не самое лучшее благовоние, братишка. Можно мне помыться, тетушка?

Сильвер брезгливо сморщил нос и демонстративно его зажал, делая вид, что дышать рядом с Беллатором нечем.

— В самом деле, знавал я ароматы и получше.

Фелиция поспешно пошла к кухне, в пристрое которой находилась небольшая купальня. Через несколько минут позвала в нее племянника:

— Там стоит большая оловянная ванна, ее наполнили теплой водой. Можешь мыться сколько тебе вздумается. Может быть, Сильвер, ты поможешь ему? Мне кажется, Беллатор еще очень слаб.

— Слаб, слаб, тетушка, — со смешком подтвердил нетвердо стоящий на ногах племянник, — но зато счастлив, как новорожденный! Я в неоплатном долгу перед этим дурно воспитанным мальчишкой.

— Дурно воспитанным? Он вообще не воспитанный. Его просто некому было воспитывать. А жаль. Пара плетей в нужное время и по нужному месту ему бы точно не повредила. — И Сильвер повел брата мыться.

Фелиция обратилась к окружившим ее монахиням:

— Никто не знает, где можно найти Роуэна?

Все отрицательно замотали головами.

— Он никому ничего не говорил. Вы же знаете, матушка, какой он скрытный.

Агнесс посмотрела на свой возок, стоящий возле ворот, и позвала:

— Энеко, ты здесь?

Из коляски вылез перемазанный в саже мальчишка.

— Его тоже лечил Феррун?

— Да, его пытал граф Контрарио и пытал безжалостно. Только мыться он не захотел. Я-то вымылась в лесной речке, а он сказал, что ему и так хорошо.

Фелиция побледнела и поднесла тонкую руку ко лбу, отгоняя страшные видения. Агнесс на секунду задержала на ней взгляд. Но тотчас отвела глаза и спросила:

— Энеко, ты когда-нибудь видел Роуэна? Он бывал у вас в таверне, говорил с Беллатором.

— Высокий такой, надменный, всегда в черном? Видел, как не видеть! Его все преступники знают. Головорезы от одного его взгляда бледнеют. У нас его втихаря называют «Король-из-подворотни».

— Его тоже искусали крысы, и его надо найти.

— А, так это его я видел с графской таверне! Он еще лицо плащом закрывал. Я думал, чтоб кто не узнал, а это он укусы прятал. А зачем он ушел, если болен?

— Чтоб никого не утруждать, — голос Фелиции подозрительно дрогнул и она стремительно отвернулась, напрасно пытаясь скрыть слезы.

— Ааа…, — Энеко почесал затылок, что-то соображая, — ясно. Подыхать пошел. Можно посмотреть в одном месте.

— Я с тобой, — торопливо вызвалась Агнесс.

Он решительно отказался:

— Ну уж нет! Там опасно, и возиться с тобой я не хочу. Я и сам справлюсь.

Он напомнил Агнесс самоуверенного Ферруна. Нахмурившись, она сделал шаг вперед, чтоб поставить его на место, но вмешалась настоятельница:

— Тогда хоть возок возьми. Вряд ли Роуэн сможет идти сам. — Фелиция озабочено смотрела на худого мальчишку. — Тогда ты его довезешь.

Энеко досадливо покрутил головой.

— Не везде можно проехать с возком. Ну да ладно, оставлю где-нибудь поблизости. Только мне деньги нужны, нанять кого-нибудь за кобылкой смотреть.

Агнесс торопливо протянула ему горсть медяков.

— Хватит?

Он посмотрел на деньги и весело подкинул их на ладони.

— С лихвой. Еще и поем на них. — И отправился к повозке.

Фелиция удрученно всплеснула руками.

— Ох, я совсем забыла его покормить!

— Вы о нем и не знали, матушка. Уж скорее это моя вина. — Агнесс не могла допустить, чтобы настоятельница принимала на себя несуществующие грехи. — Мы были заняты более насущными делами. Но почему так долго Сильвер с Беллатором?

Фелиция тоже обеспокоилась и пошла к купальне проверить, как там дела. Прислушалась. Из нее доносились довольные мужские голоса, и она успокоилась. Вернувшись, успокоила и Агнесс:

— Все в порядке. Они моются.

— Как, и Сильвер тоже?

— Он весь перемазался, пока помогал Беллатору смывать сажу. Боюсь, она очень прилипчивая. Надеюсь, воды им хватит.

Вымывшиеся мужчины вышли из купальни уже перед самой обедней. Беллатор был завернут в белую простыню, Сильвер в своем костюме, правда, мокром.

— Пришлось стирать, вымазался в этой дряни по уши. До чего мажется, жуть! Только пальцем задел, уже весь грязный!

— Не будем ее хаять, брат, я еще не видел столь волшебного эликсира, — заступился за спасшую его сажу Беллатор. — Я чувствую себя не только здоровым, но и помолодевшим лет на десять.

Агнесс удивилась. У нее было такое же необычное ощущение.