Серебро ночи. Трилогия (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 182

— А если я не хочу ими заниматься?

— Тебе придется. Это указ короля, а его воля не обсуждается.

— Но можно же как-то этого избежать?

Беллатор взял в руки свиток с донесением, угрюмо на него посмотрел и бросил обратно на секретер.

— Если только поручить всякую мелочь вроде этой твоему секретарю, дав ему определенные полномочия. Я читал, пару веков назад так оно и было. Но потом очередной герцог Ланкарийский забрал все в свои руки. Видимо, уж очень был охоч до власти. Или невозможно деятелен.

Роуэн кивнул, принимая его слова к сведению.

— Мы с тобой оба вынуждены скрываться. Появимся на дворянском совете вместе? Этакая парочка привидений?

Беллатор коротко рассмеялся.

— Однозначно. Устроим нашим неприятелям двойной сюрприз. Не слишком для них приятный.

Роуэн посмотрел на чуть посветлевшее окно.

— Светает. Мне нужно спешить. Не хочу, чтоб меня увидел кто-то на улицах столицы. Я могу выйти из твоего выхода или мне тащиться обратно по мерзкому крысиному ходу, который ты называешь тайным?

Беллатор поспешно пошел к дверям, приговаривая:

— Не волнуйся, никто тебя по подземелью идти не заставит. Я позову Серджио, он тебя выведет через ворота. Жаль, что я сам не могу тебя проводить, но ты знаешь, что ни тебя, ни меня вроде как бы нет.

Попрощавшись с нежданным, но дорогим гостем, Беллатор вернулся к секретеру и взял то самое донесение, которое не прочел из-за нежданного появления Роуэна.

Но снова, как и прежде, все его мысли были только о маркизе.

— Почему нескио не побоялся взять в жены не просто простолюдинку, а бывшую шлюху Контрарио? А маркиза боится показать мне ничтожную толику своей любви? Она боится за меня или за себя?

А маркиза Пульшир в это время сидела в кресле в своем будуаре и тихо безнадежно плакала, в смятении комкая в руках белоснежный кружевной платочек. И плакала она не по недавно усопшему сыну. И не из-за того, что долго не видела Беллатора.

Она плакала из-за одолевавших ее запахов.

Все пахло слишком резко. От запаха свежесрезанных роз, принесенных садовником, ей чуть было не стало плохо. А приготовленный поваром всегдашний жюльен с розмарином привел ее к жуткому сердцебиению.

Это говорило только об одном: она беременна! И это всего-то после одной-единственной ночи любви! И что ей теперь делать? Сказать Беллатору? Но он предложит только один выход: венчание. Но с ее стороны это будет просто бесчестно.

Тупик. Выход один: нужно выпить ту мерзкую траву, которую она пила после рождения пятого ребенка, когда лекарь после тяжких родов потихоньку посоветовал ей подумать о своем здоровье.

Но ей где взять эту траву? Попросить ее у служанки значило признаться в своем незавидном положении и непростительном легкомыслии. Просить у лекаря — то же самое. А сама она ее не найдет. В ее маленьком парке ее нет, она знает все травы, что там растут стараниями ее садовника.

Искать за пределами усадьбы бесполезно — без охраны там делать нечего, и стражники сразу догадаются, что она ищет. Да и найдет ли она там эту травку? Ведь уже глубокая осень, все травы пожухли после первых морозных ночей.

Маркиза бессильно уронила голову на спинку кресла и мучительно застонала. Видимо, она всю свою жизнь будет расплачиваться за свой тяжкий грех. Как она могла поддаться на уговоры маркиза Белевотто и поверить, что Ортего был убит по наущению Розамунды? Как она была глупа, как доверчива! Впрочем, она и теперь не поумнела. Умные дамы не попадают в подобные истории.

В комнату на цыпочках вошла Линда с охапкой роз, намереваясь расставить их по стоящим вокруг вазам. Маркиза подняла закружившуюся голову и потребовала:

— Убери их! Немедленно!

Служанка удивленно взглянула на побледневшую госпожу и быстро вынесла розы. Маркиза подошла к окну, широко распахнула створку и жадно вдохнула бодрящий холодный воздух. Ей стало легче. Не закрывая окна, она накинула на плечи тонкую пуховую шаль и присела на стул, подставляя лицо дующему из окна ветру.

Вернулась Линда с пылающими крутым румянцем щеками. Несколько раз прошлась по комнате, поглядывая на свою госпожу в ожидании вопроса «что случилось»? Не дождалась и с круглыми от нетерпения глазами внезапно выпалила:

— Нескио женился!

Маркиза села прямо и удивленно приподняла брови.

— Когда? На ком? — извечное женское любопытство отодвинуло на время собственные беды.

— На какой-то Агнесс! Говорят, она ему жизнь спасла, а он в благодарность на ней женился. Вот бывает же так? — Линду просто трясло от возбуждения. — А ведь она простолюдинка! Ни денег, ни происхождения, ничего! Это просто сказка какая-то!

Маркиза сразу догадалась, о какой Агнесс идет речь. И поняла, чем ради нее пожертвовал нескио.

— Она достойна такой любви. Но нескио пострадает, и сильно. По сути, больше такого титула в нашей стране не будет.

Служанка присела на корточки подле своей госпожи и в нетерпении подняла к ней возбужденное лицо.

— Но разве нет наследников по боковой линии?

— По указу короля этот титул передается только от отца к сыну и не иначе. — И, противореча самой себе, маркиза заметила: — Но, возможно, дворянский совет примет во внимание заслуги нескио и оставит ему титул? Состояние-то у него никто, конечно, не отберет. Но без титула он станет таким же простолюдином, как и его жена.

Линда с горечью покачала головой.

— Но это так несправедливо! Никто из дворян не сделал для Терминуса больше, чем нескио.

— Это так, — в этом маркиза была с ней полностью согласна. — Но я очень далека от государственной жизни и ничего предсказывать не берусь. — И вдруг без перехода воскликнула, замахав рукой: — Кто поставил у моего окна розы? Убери их скорее! Мне от них дурно! Скорее!

Линда пораженно взглянула на свою госпожу. Та опять побледнела и прижала к губам батистовый платочек с искусно вышитым вензелем, стараясь подавить тошноту. В глазах служанки мелькнуло понимание. Она служила маркизе уже без малого тридцать лет и прекрасно знала, что это за роковые признаки.

Поспешно выбежала из комнаты и через минуту уже бранила садовника, положившего охапку роз на скамейку возле раскрытого окна будуара маркизы. Вернулась она уже догадавшись, почему ее стойкая госпожа плачет все последние ночи напролет.

На следующий день на туалетном столике маркизы лежал небольшой шелковый мешочек. Открыв его, она узнала хорошо знакомые ей желтенькие цветочки. Что это? Спасение или погибель?

Нескио ехал на последний в своей жизни дворянский совет с двойственным чувством. Он ни о чем не жалел. Если бы судьба снова поставила его перед выбором: титул или Агнесс, он снова бы выбрал Агнесс. Он повторил ее имя вслух и счастливо улыбнулся. Но за утрату титула ему было немного стыдно. Его горделивые предки наверняка перевернулись в своих могилах, узнав о его решении. Ведь, по существу, это означает конец целой династии. Династии, основанной королем.

Хотя в его жизни ничего особенно не изменится. Единственное — он не будет больше присутствовать на дворянском совете да его перестанут принимать в домах знати. Но это его никогда не волновало. Теоретически его еще могли бы выпороть на главной площади столицы за какую-либо провинность. Мужчина саркастично ухмыльнулся. Хотел бы он посмотреть на того, кто вздумает это сделать.

На этот раз здание дворянского собрания было переполнено. По-видимому, весть о женитьбе нескио достигла всех ушей в королевстве. На дворянском совете присутствовали все его члены — представители более семисот дворянских родов Терминуса. Когда нескио уверенной поступью шел в зал для заседаний, народ в коридоре отшатывался от него, как от прокаженного. Кто-то смотрел с сожалением, кто-то с укоризной, а кто-то, вроде графа Контрарио, и с глумливой насмешкой.

Едва он вошел в зал, все прошли следом за ним и заняли места соответственно статусу. Что удивило нескио, так это присутствие на совете кардинала, никогда прежде не удостаивавшего их своим присутствием. Тот в красном одеянии главы церкви устроился в отдалении от общих рядов на невысокой длинной скамье и посматривал на всех проницательным оценивающим взглядом.