Синтраж. Том 1 (СИ) - "Гарсиа Икиру Сет" - Страница 55

Партия длилась четыре часа. Возможно, ровно столько, сколько и было нужно для разговора. Потому что когда мальчишка закончил говорить — поставил отцу мат. Глава семьи надолго погрузился в свои мысли, прежде чем дать согласие. И когда он согласился, имя его младшей дочери официально разместили на семейном древе. И младший из сыновей начал подготовку…»

«Да, история может и не из моего мира и рассказывает о семье и любви к близким, но моего решения по поводу завтрашнего боя это не изменит. Потому что я обещал. Потому что как бы он не любил сестру, но жажда схватки с сильным противником уже течёт по его венам с момента, когда он взял в руку своё первое оружие.

Конечно, он тоже спросил меня о том, что я надеюсь получить. О том, что заставляет меня подниматься вновь и вновь. И я ответил, ответил ровно настолько, насколько сам понимал причины моего участия в «Ню Нова». Я сказал, что точно и сам не знаю. Что первая причина не отличается от желаний любого мужчины в мире. Желание стать сильнее, стать самым сильным. Это скрытое животное стремление, что является движущей силой для многих и многих людей. Потому что стать просто сильнее не имеет смысла, ведь утолив свою жажду, теряешь смысл существования.

Вторая названная мной причина о том, что я делаю это ради веселья, могла разрушить нашу зарождающуюся дружбу. Но не разрушила. Ведь только упиваясь искрящимся безумием весельем, я забываю о бессмысленности всего происходящего вокруг.

И быть может, исходя из этого, зародилось и третье моё желание. Желание схватки с сильными противниками. И где же мне их найти, как ни в Синтраж? И даже Жнец внутри меня понимает, что только на верхних уровнях есть самые лучшие поля для жатвы».

«Мой возможный друг сказал, что не понимал, отчего я порой не сражаюсь в полную силу, отчего не убивал своих противников. И мне оставалось ответить только той правдой, какую я создал для себя сам, удерживающей меня от превращения в чудовище. Правда о том, что нет удовольствия в убийстве слабых, что наслаждение от понимания их слабости и того, что они ничего не могут тебе противопоставить — гораздо приятней. Что после поражения они могут стать сильнее и однажды развлекут меня куда больше. Я говорил, что схватка с сильным противником есть величайшая радость для меня, что бой может породнить сильнее крови. А убив сильного, ты лишаешь себя возможности сразиться с ним вновь. Я отвечал и верил, во что говорю, только вот Жнец внутри меня улыбался. Молчал, но улыбался. Я сказал, что только когда враг гораздо сильнее меня, единственный шанс победить — убить его без колебаний.

Иола тогда ответил, что понял. Что заблуждался, считая меня монахом Лиан-Чжунь. Что никогда не слышал, чтобы монастырь отпускал учеников в Синтраж. И это было правдой. Просто последователям уже нет нужды стремиться к чему-либо. Они уже обрели себя и свой смысл жизни. Я же, пришедший сюда в монашеской рубе, сделал это во избежание вопросов о наличии моих навыков. Я не полноценный монах, я лишь пару лет потратил на получение личного аттестата от мастеров Лиан-Чжунь. Некоторые люди так делают, если получают базовую подготовку вне монастыря. Моя же подготовка была более чем достаточна. Но подробнее я ему рассказывать не стал. Потому что долго. Потому что эта история будет связана с историей одного паренька с планеты Парк. А эта история не для него. Эта история для тебя. И к ней мы ещё не раз вернёмся…»

Глава 12. «Ты был бы мёртв…»

Ума Алактум ступил на ринг. Уже почти привычный диск стометрового диаметра, казалось, отозвался вибрацией, когда нога участника ступила на него. На противоположной стороне прибывал Иола Лемис Григ, он смотрел на оппонента без эмоций, поглаживая рукояти своих клинков.

Монах ухмыльнулся и, дойдя до стартовой позиции, скинул с плеча огромный чехол. Сотни тысяч глаз жадно впились в предмет, лежащий перед Умой, в желании поскорее узнать, что же там находится. Комментатор завершает стандартное приветствие, переходя к сути дела.

— Похоже, что участник Ума сегодня не с пустыми руками!!! Что же он нам покажет в этом бою? Давайте узнаем! Но сначала, как это обычно бывает — правила поединка! Знаю, знаю, не надо этих стонов, уважаемые зрители, правила довольно просты: в течение получаса на ринге будут появляться гомункулы боевого типа — задачей участников является уничтожение как можно большего количества гомункулов! Можно мешать друг другу, но учтите, что ваши цели будут вооружены и опасны. К счастью, новые «мишени» будут появляться по одному в течение каждых десяти секунд!

Участники смотрят друг на друга, как будто не слыша громогласных слов ведущего.

— Итак, бойцы готовы? Готовы? НАЧАЛИ!!!

Из «пола» ринга появляется человекоподобный дроид и начинает приплясывать — по трибунам пробегает смешок, но тут же затихает в непонимании происходящего. Противники стоят на месте, сверля друг друга взглядом и не двигаясь. Трибуны недоумённо переглядываются, но подзуживать пока не решаются. И только когда уже комментатор думает напомнить участникам, зачем все здесь сегодня собрались, Ума нарушает неподвижность.

Монах садится и начинает расшнуровывать чехол, напевая при этом какую-то детскую считалку. Уриец всё так же неподвижен в своём ожидании, а редкий зритель, затаив дыхание, ждёт, что же явит миру этот старомодный кусок синтетической кожи. Наконец, Ума заканчивает приготовления и вытаскивает на свет, как всем показалось, огромный кусок металла. Иола невольно сжал рукоять шпаги, а трибуны ахнули, когда юноша водрузил себе на плечо огромный, казалось бы, неподъёмный для человека меч.

Прямоугольный меч длиной в человеческий рост и шириной в полметра, требующий недюжинной силы для его удержания, внушал страх от перспективы попадания под его удар. Почти треть от длины меча присвоила себе рукоять, как будто говоря, что двух рук явно недостаточно. Заканчивалась рукоять закруглённой спиралью, деталью металлического кольца размером с кулак. Имя орудия, выгравированное с обеих сторон лезвия, не предвещало ничего хорошего. Надпись древнего языка «Tergum metentis», на всеобщем означающая «жнец». И мало кто в мире знал, с какими режимами переключения был создан этот клинок.

Ума, устав красоваться игрушкой, по озорному подмигнул противнику и не спеша побежал к гомункулу. Иола покрепче сжал рукоять своей шпаги и, подстраиваясь под заданный темп, тоже направился к цели.

Когда участники вошли в радиус пяти метров, дроид перестал плясать и, выхватив штурмовой игломёт, начал палить по угрозе. Шпага урийца заплясала, отбивая редкие снаряды, а монах просто крутанулся, прикрываясь клинком не хуже щита. Противники ударили по цели одновременно, и Иола должен был успеть первым, должен был, но не успел. Наследник не успел удивиться скорости удара, но и Ума рассчитывал не только на скорость. Юноша нажал что-то на рукояти, и лезвие слегка удлинилось, превращаясь из прямоугольника в клинок с непропорциональным остриём. Лишние десять сантиметров длины. Десять сантиметров, позволившие нанести удар секундой раньше — голова гомункула покатилась по рингу, и зритель усилил свой напор из эмоций и переживаний. Иола, наблюдая, как гигантский меч возвращается в исходную форму, делал расчёты. И результаты его не радовали.

С другого края ринга появляется новый дроид, и уриец, решив выиграть в скорости, мчится к цели, зная, что тяжёлый меч замедлит монаха. На полпути Иола слышит свист приближающейся угрозы и в последний момент уклоняется от брошенного Умой меча. Но «жнец» находит себе другую жертву, вонзившись в гомункула и буквально разрезав его надвое.

Аристократ не успевает заметить, когда именно змей девяти искусств приближается к остаткам дроида, чтобы вернуть себе свой клинок.

«Вот же засранец!»