Синтраж. Том 1 (СИ) - "Гарсиа Икиру Сет" - Страница 50

Другая причина близка к первой. Кун Антис воплощение силы, мужественности, всегда такой серьёзный и крутой. Ну как я могу не воспользоваться шансом и не сломать такую ценную игрушку? О, эта его серьёзность… хочу увидеть беспомощность в его глазах, когда я одарю его своим искусством причинения боли. Почувствовать власть от победы над столь опасным противником…

И только сейчас я понял, что монстры среди его фанатов могут руководствоваться теми же позывами… Что ж, я бы посмотрел на её лицо, когда она узнает, что я забрал себе право победы… Забудь. Сделаем вид, что я ничего не говорил. И нет, «она» — не Тесса. Тесса отправила самого непрезентабельного из врачей, чтобы помочь мне выиграть турнир. Про Куна она даже не слышала…

Да, я могу сказать, что она мне друг, хотя с уверенностью могу сказать только что она была мне другом во времена моей молодости, когда мы встретились в академии боевых искусств… Но сейчас не об этом. Лучше остановимся на самой теме дружбы. Позволь рассказать, как один сорванец с планеты Парк знакомился с этим феноменом.

До падения злосчастной звезды можно было сказать, что ребёнок ничем не отличался от остальных. Лишь, быть может, он чаще других детей предпочитал одиночество, самолично переживая приключения в мире его фантазии. Конечно, после знакомства с лучшим из худших учителей мира паренёк всё чаще и чаще стал покидать родной пригород. Те, кому было не наплевать или кому хватало внимательности для осознания исчезновений мальчишки, считали его «дитём леса». Полагать, что ребёнок «просто уходит играть в лес» было удобно. Не находишь?

Вполне естественно, что частое отсутствие вычеркнуло его из всех детских группировок. Поначалу парнишку это и не волновало. Поначалу. Но с течением времени одиночество накатило неотвратимой волной отчаяния и обиды.

Однажды учитель спросил его, что случилось, и в ответ получил поток детских слёз и переживаний. Наставник не стал утешать ребёнка, он просто сказал правду. О том, что нет смысла переживать, что такие друзья делают его слабее, что они сами не знают настоящей дружбы и прочее, и прочее, и…

Учитель пообещал, что, когда мальчишка станет сильнее — люди сами потянутся к нему, как мухи на навоз. С определённой стороны он не соврал.

Первая попытка заступиться за сверстников перед ребятами постарше закончилась неудачей в купе с побоями. Парень прибежал к наставнику весь в синяках, со слезами на глазах и немым вопросом: почему. Почему ничего не получилось, почему выученные движения не помогли и как сражаться с превосходящим числом противником. Учитель должен был разозлиться, отчитать неумеху за нарушение запрета. Но наставник этого не сделал, как бы сорванцу этого не хотелось. Вместо наказания мальчишка получил лечебную ванну, а вместо крика услышал смех над самим собой. Смех над идиотом, решившим поиграть в защитника. Конечно, отсмеявшись, учитель разъяснил допущенные ошибки и промахи…

…лучший из учителей, мышь его побери…

Больше ребёнок не переоценивал свои возможности и с течением времени сам не понял, в какой момент другие дети заметили его силу. Жёсткую, непривычную для их мест силу. И это было приятно. Ему было приятно внимание, было приятно осознавать своё превосходство над другими. Было приятно заступаться за дружков, приятно побеждать старшегодок. Было… Пока не надоело, пока бессмысленность данного сотрудничества не предстала перед ним во всей красе. Мальчишку начало коробить от развлечений того времени: от разговоров, от их глупости и осознания того, что учитель и вправду смог его чему-то научить.

В день понимания ученик снова задал наставнику вопрос касательно дружбы. На этот раз без слёз и синяков. И наставник ответил. Ответил, что однажды парень встретит друга, равного по силе духовно или физически, и смогут они говорить на равных, и особенное удовольствие от такой дружбы получаешь, когда никто не видит разницу между вашей дружбой и враждой. Конечно же, тогда мальчишка ничего не понял. Понять сказанное удалось гораздо позже. А ещё позже он узнал, каково это, когда тебя боятся те, кого ты считал друзьями…»

***

Мальчишка ничего не делал. Именно так характеризовалась его деятельность. Он валялся на заднем дворе своего дома, жевал травинку и наблюдал за пролетающими облаками.

Топот детских ног потревожил его покой и зародил лёгкое волнение. Вслед за топотом появился запыхавшийся ровесник мальчишки. Вид гостя говорил о невероятной серьёзности дела.

— Там… за парком… это… экскурсия… — гонец задыхается, гонец спешил как никогда. — Прилетели ребята с Тетра-Виа. Они обидели Мису, и Миса за неё вступился… они, то есть приезжие, побили Миса и Шоду…

— Ну и что? — нарочито равнодушно отвечает лежащий на земле паренёк.

— Там все наши собрались, может начаться драка… приезжие старше нас… Пожалуйста!

Ответом гостю становится молчание. Мальчишка, пережёвывая травинку, колебался.

— Там… это… — не унимается гонец, — Кэсси с ними ссорится. Ты же её знаешь, а тем ребятам всё равно, я боюсь…

Лежащий скашивает глаза на гостя, стараясь не выдать напряжение своего тела. Затем паренёк поднимается. Не спеша, надеясь, что набирающее бег сердце не слышно окружающим. Потянуться, вздохнуть. И большими плавными шагами направиться к парку.

Ученик лучшего из учителей поспешил, позволяя дыханию сбиться, а мозгу утратить контроль над эмоциями. Ссору подростков он услышал задолго до прибытия. Ах, если бы только эту ссору услышал кто-нибудь из взрослых…

Две компании ощетинились друг на друга. Знакомые паренька, почти друзья, те, кто принимал его как часть своей группы. И незнакомая компания подростков, искрящаяся презрением в своих дорогих одеждах, учитывая то, что одежду можно получить и бесплатно.

Перед лидером приезжих стояла Кэсси и всем своим темпераментом пыталась отстоять честь друзей. Кэсси. Единственная, кто мог вызвать столь противоречивые чувства в сердце пришедшего паренька. Да, гонец знал, на что давить, когда просил помочь…

А Кэсси не отступала, она упёрлась в столь ненавистной многим манере и осыпала оскорблениями столичных ребят. Зря, хоть и справедливо с её точки зрения.

Ответом ей был смех приезжего лидера, привычно наигранный и унизительный смех. Он что-то сказал, что-то мерзкое и непривычное, сделал шаг по направлению к заступнице и плюнул ей в лицо…

Прибывший паренёк, ученик лучшего из учителей, никогда бы не признался, что испытывает какие-либо чувства к этой крикливой, уверенной в себе девчонке. Но когда он увидел её унижение, её предательски выступившие слёзы — что-то в герое сломалось…

Никогда прежде в своём безоблачном детстве он не испытывал такую ярость, и никогда прежде он не использовал все свои навыки в бою.

Паренёк бросился на обидчиков вопреки всем полученным наставлениям. Оскорбитель согнулся от удара в живот — спаситель отталкивает Кэсси к друзьям, и жестом велит держаться в стороне. Секундное замешательство приезжих ребят вытесняется яростью, и небольшая толпа бросается на недо-героя, посмевшего переступить черту.

И лишь обрывки недетской драки с детьми он сможет вспомнить на следующий день. Он бил их и бросал на землю, не обращая внимания на их жалкие удары. Он слышал крики противников, но продолжал бить, хватать и бросать. Принимать всю боль от ударов и бить в ответ, слышать, как хрустит выбитый зуб, но не останавливаться. Чувствовать, как рот наполняется кровью, и отвечать всей силой своей ярости. Заглушённые крики подгоняют заступника, героя, спасителя. Метаться между противниками, выполняя заученные удары, захваты и броски. Никакой жалости, никаких полумер…

— Хватит!

— Пожалуйста!

— Не надо!

— Хватит!

Парень останавливается, когда понимает, что кричат не злодеи, а его друзья. Но кричали друзья не с восторгом или в желании поддержать. Они кричали, чтобы он остановился, прекратил истязать прилетевших. Те, для кого он хотел стать спасителем, наперебой требовали, чтобы он остановился. Потому что обидчики уже не могли кричать. Скулящие, валяющиеся в пыли они больше не выглядели таковыми. Злодеем стал он сам…