Ничья его девочка (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 41

Сидеть с ними со всеми за одним столом мне сейчас не хотелось. Пока шла по коридору, размазывала слезы по щекам. Услышала шаги, но не обернулась, а когда кто-то схватил за руку, вздрогнула, но не успела даже слова сказать – Барский затолкал меня в какую-то подсобную комнату и закрыл дверь на ключ. Придавив к стене и закрыв рот рукой, прошептал мне в лицо.

– Не верну. И не мечтай!

Жестоко поцеловал в губы быстрым, сильным поцелуем и тут же отпрянул. Заставив задрожать и коснуться пальцами губ, тяжело дыша и чувствуя, что слезы все еще дрожат на ресницах. Вытер их одним движением.

– Моя ты!

И вышел из комнаты. Послышался звонок его сотового, и он тут же на него ответил. А я закрыла глаза, слыша, как грохочет о ребра собственное сердце, как заходится в ликовании. Таком глупом, таком наивном.

Вместо эпилога

– Выходи. Мне приказано оставить тебя здесь.

– Что значит оставить? Там дождь.

Он пожал плечами. А я не стала дожидаться, пока меня, как собачонку, выкинут на дорогу, вылезла сама и шваркнула дверью машины. Он уехал. А я так и осталась стоять у дороги. Уже второй раз вышвырнутая, как бездомный котенок. Только теперь под стеной дождя. Смотрю сквозь стену воды… пока не засияли фары, рассекающие темноту, и джип Барского не остановился в миллиметре от моих ног, чуть не сбив на асфальт. Я знала, что это он. Я это чувствовала кожей, и сердце не просто колотилось как бешеное, оно разрывало мне грудную клетку.

Вышел из машины, хлопнул дверцей, почти как и я, с такой силой, что содрогнулась вся тачка. Стоит с ремнем в руках. А потом необратимо идет на меня под стеной воды. Я даже не попятилась назад. Я дрожу, всхлипывая и содрогаясь всем телом. Схватил за руки. Молча. Дышит сквозь стиснутые зубы.

– Ты подонок! Это ты, опять ты! Яна ведь нельзя, как Барата! Так ты по-другому. Деньги и статус позволяют губить кого угодно и как угодно! Не трогай меня!

Дернул кофту, раздирая тонкую ткань. Схватил за волосы, пытаясь развернуть к себе спиной, выкручивая руку мне за спину. Попыталась вырваться, но его захват истерически сильный, настолько сильный, что я понимаю – мне не вырваться, и все же вырываюсь, отчаянно отбиваясь, впиваясь ногтями ему в руки и шею. Беззвучно. Я его царапаю до крови, а он грубо пытается опрокинуть меня животом на капот, пока ему все же не удается буквально припечатать меня лицом вниз, задирая юбку мне на поясницу. Я хватаю мокрый воздух, со скрежетом ломая ногти о скользкое железо, чувствуя, как осатаневший Барский рвет на мне колготки, как спускает на колени трусики… мне до дикости страшно, меня всю подкидывает от ужаса и… от понимания – что сейчас может произойти. Зашлась стоном в предвкушении… да, в развратном предвкушении, что сейчас он сделает меня своей. Это будет больно, под дождем, как в кино и… И как всегда мимо. Дура! Какая же я идиотка!

На ягодицы опускается кожаный ремень, обжигая их болью, заставляя вскрикнуть и широко распахнуть глаза. И еще один удар. Я пытаюсь вырваться, вертеть головой, избежать боли, но Барский держит так крепко, что кажется, раздавит мне голову о капот.

Он тяжело дышит, и я слышу этот свист его дыхания сквозь шум дождя и рассекающий воздух звук взлетающего ремня. С каждым ударом по щекам текут слезы. Я кусаю губы, но не издаю ни звука, кроме тихих всхлипов… Нет, не любовница я ему. Я просто жалкая игрушка, жертва. Он просто надо мной издевается. Унижает. Показывает мое место. Ненавижу… как я его ненавижууу. Рыдаю навзрыд. Боль уже прекратилась, и капли дождя хлещут по растерзанным ягодицам, а я сотрясаюсь от рыданий, лежа на капоте. Пока сильная рука не поднимает меня, и я не чувствую, как Барский тащит в машину, швыряет на переднее сиденье. Вот так вот – с задранной на талию юбкой и трусами, телепающимися на щиколотках.

Садится на сиденье водителя, и машина срывается с места. У меня все еще хлещут слезы по щекам, а он молчит, музыку на всю врубил и смотрит вперед ошалелым взглядом… а я всхлипываю и снова в слезы. И нет… не от боли физической, а от дикой обиды… мой мозг рисовал мне страсть, я думала, что будет, как тогда… думала, что он захочет меня. Несмотря на тепло в машине, меня лихорадило. Барский швырнул мне свой пиджак, который валялся на заднем сиденье, и включил обогрев. Я натянула его по самый подбородок, не глядя на него, прислонившись воспаленным лбом к стеклу.

А потом ощутила, как его ладонь легла мне на щеку, дернулась, чтобы сбросить его руку, но он тут же сжал мой подбородок, разворачивая к себе, а я сдавила его запястье, посмотрела на бледное лицо с заостренными чертами, со следами моих ногтей на шее и на скуле. Повернулся ко мне, взглянул на меня своим свинцовым взглядом и… этот взрыв произошел, меня сотрясло дичайшим возбуждением от этого дикого взгляда. Потому что, глядя в его глаза, я прочла в них свой приговор… он победил, я раздавлена, я поставлена им на колени и измучена этой войной. Я хочу совсем другого… Я любви его хочу, какой бы лютой она не была. О Боже! Бойтесь своих желаний….

Обхватил мой затылок и потянул к себе, одной рукой удерживая руль, а другой зарываясь в мои волосы, жесткие губы касаются моей мокрой от слез щеки, а я всхлипываю, и хочется разрыдаться еще сильнее.

– Тшшш…. – кончик языка поддевает мокрые дорожки, спускается ниже к моим губам, и меня трясет от этой ласки. Я вся дрожу, как оголенный нерв. Размазывает мои слезы, нажимает на губы, и я чувствую, как большой палец проникает ко мне в рот, и невольно обхватываю его потрескавшимися губами. Барский шумно втягивает в себя воздух и ласкает мой язык, мою губу, меняя большой палец на указательный и средний, и я задыхаюсь от нахлынувшего возбуждения, от едкого сумасшествия… и меня подбрасывает от острых пронизывающих тело иголок голодной жажды. Дрожу в неконтролируемой срасти, в каком-то безумии на грани с истерикой. Так хотеть до невозможности, до необратимости, до дикой животной потребности… сумасшедшая, он же только что отхлестал меня ремнем.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Продолжение во второй книге «Ничей ее мужчина»