Н 4 (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 93

– Ну, на прилавок. Я тоже могу красиво приходить. – Попенял ему я.

– Ты ж уже тут.

– Им же хуже.

– Надо приходить долго! – Наставительно произнес Федор. – Без сроков и точного графика.

– Как старость?

– Ага. Так страшнее.

– Учту, – проворчал я, заходя под ржавую арку входа.

В лицо дыхнул аромат специй и приторной сладости, волна тепла и нечто такое, от чего хотелось оглушительно чихнуть – но еще через пару вздохов все это стало уже привычным, хоть и необычным фоном.

Торговые ряды тут составляли выставленные змейкой – от края до края широкого зала – столы, на которых были выложены инжир и изюм, виноград и еще десятки разнообразных фруктов, составлявших те самые «сладости» наравне с рахат-лукумом и весовой халвой, орехами и дыней. А за прилавками стояли совсем уж колоритные личности, неведомо как переместившиеся со своим товаром с ближнего востока в столицу северной империи. Или же то местные и даже коренные, но не отступившие от традиционных нарядов и головных уборов, намотанных на головы из белоснежной ткани.

Вокруг так же ходили обычные люди, приобретались товары, и не было ничего особенного ни в атмосфере восточного базара, ни таинственного в манере торгов и расхваливания товара. Где-то над головой гудели тепловые вентиляторы, разбавляя шумом лопастей эхо общего гомона, и только сопровождающий напоминал, что тут не все так благолепно, как кажется на первый взгляд.

– Вам плохо? – Уточнил у нашего гида Федор.

Был тот сероват – что особенно четко проявилось, когда мы все-таки вошли в зал. Будто спонтанное решение более не казалось удачным.

– Нам сюда, – насупился тот и зашагал к дальнему, самому невыгодному с точки зрения торговли ряду, в самом конце зала.

А там остановился возле первого же продавца лакомств – выглядевшего мудрецом, неведомо как сменившим профессию, или же профессиональным жуликом, косящим под мудреца.

– Покупатели. – Коротко кивнул ему наш сопровождающий, развернулся и быстро зашагал наружу.

– Есть сладкий рис, есть финики, – улыбнулись нам уголками губ и продемонстрировали товар.

– Есть что-нибудь, сверкающее на свету? – Уточнил Федор.

– Насколько ярко сверкающее?

Я молча зажег звездочку над ладонью и продемонстрировал.

– Настолько яркого нет, – задумчиво огладил тот бороду, не выказывая и тени испуга. – Но, может, что-то из этого вас заинтересует?

Затем убрал руку под прилавок, а когда вновь показал ее – на ладони лежала целая россыпь малых и больших камней – агатов и изумрудов, аметистов и хризолитов чистой воды, разбавленных самым обыкновенным изюмом.

– Попробуйте, – щедро предложил он.

А Федор разом напрягся, прикипев взглядом, казалось, ко всем камням сразу. Красивым, большим камням, пусть и без огранки. Явно диким, и без единого документа – но прекрасным даже без искры внутри.

– И какая цена за килограмм? – Вежливо поинтересовался я.

Старик фыркнул, словно на хорошую шутку. А Федор достал кошелек и продемонстрировал наличность.

И только тогда насмешка обратилась в задумчивость.

– Эй, уважаемые, что вы как не на рынке! – Тут же окликнул нас следующий в ряду продавец, до того лениво прислушивающийся к беседе – а сейчас бодрый и даже вставший на ноги у прилавка. – Вы походите, посмотрите на товар! – И для убедительности выразительно посмотрел на ладонь, которой удерживал горсть мелкого зеленого винограда, в котором нет-нет, да и тускло посверкивали дикие мутно-прозрачные камни…

В общем, это мы удачно зашли. Потому что «искра» искрой, а красота требует достойного оформления. Да и вроде было среди купленного такое, после приобретения чего, у Федора был тот самый невозмутимый вид, после которого лучше пересчитать количество оставшихся конфет в коробке внутри сейфа.

Под конец, правда, чуть не произошел конфуз – прямо ко входу подъехали две большие черные машины, а люди внутри них вроде как были настроены серьезно с нами переговорить. Но переговоры взяла на себя свита Федора, дождавшаяся, пока восемь человек выйдут из машины, а затем совместив корпуса одинаковых автомобилей в один куб из стали, пластика и резины. Абсолютно бесшумно. Те, кто находился в этот момент к этому процессу спиной, даже ничего не заметили.

Говорить им с нами как-то расхотелось, и люди пешком отправились искать крайнего, который не поддержал идею разойтись с непонятными пришельцами миром, и из-за которого они лишились машин.

Потому что на необдуманный вопль «вы че сделали?!» в кубе, одна из граней которого представляла бывшую крышу, проявился рельеф в форме человека, и этот намек совершенно не способствовал развитию дискуссии.

В качестве бонуса за покупки нам досталась большая и явно вкусная дыня, владея которой мы рассчитывали обеспечить лояльность девушек, махавших вчера полдня лопатами. Но если лояльность не обеспечится, нам же лучше – сами съедим. С такими мыслями мы и отправились на бывшую квартиру Ники, куда девушки перебрались еще вчерашним вечером.

– Да хватит переживать! Она простит! – Заверил меня Федор, стоило сделать секундную заминку перед дверным замком.

Простая фраза отразилась болью и апатией, но я постарался улыбнуться и с благодарностью за поддержку, кивнул.

Дверь открыла Инка, одетая в домашний халат, полкило золота и меховые тапочки, посмотрела на нас, отражая всю гамму чувств от узнавания до искреннего возмущенного негодования и захлопнула створку прямо перед носом.

Позвонили снова. В этот раз пришлось подождать, но зато дверь открыла вежливая Го Дейю, учтиво и с поклоном пропуская нас внутрь.

Девушка, в отличие от Аймара, была одета чуть ли даже не торжественно – в церемониальный наряд ее народа, белый, с вышитыми золотом поверх драконами. А волосы составляли высокую прическу, подчеркивая красоту и стройность белой шеи и облика целиком.

– А где Ника? – Отметил я две пары обуви у входа.

– Госпожа отправилась вас искать, – вновь смиренно поклонилась Дейю. – У вас не отвечал телефон.

Сотовый моих тяжелых размышлений не пережил еще в субботу, в какой-то момент сильно нагревшись в кармане и перестав включаться.

– И как у нее было… Настроение? – Осторожно уточнил я.

– Деятельное, – задумчиво ответила китаянка.

– Скверно. Федор, отнеси дыню на кухню и порежь ее для пятерых. Потом спрячь ножи и вилки.

– Что вы! – Возмутилась Го. – Я сама отнесу! Если господа голодны, у меня готово горячее.

– Неси. – Устало махнул я рукой.

– Я накрою в гостиной, – покорно кивнула Дейю.

Заглянул туда на всякий случай, и обнаружил стол уже установленным посреди комнаты. Видимо, уже сами собирались кушать.

Заглянул в спальню, отметил укрывшуюся с головой Аймара, прижимающую к себе подушку.

– Что-то случилось? – Деликатно уточнил я.

Инка медленно стянула с головы одеяло и прожигающим от ненависти взглядом посмотрела на меня.

– Ах да, тебя похитили. – Озвучил я очевидный ответ. – Там дыня, и сейчас будет обед. Порций наверняка четыре, но сегодня с нами Федор. Не придешь – твоя доля уйдет Нике.

Аймара тревожно завозилась на постели.

Но к столу все-таки вышла. Правда, была тут же отправлена мыть руки и добывать себе самостоятельно тарелку с вилкой. Да и угощения оказалось более, чем достаточно – даже свите Федора досталось. Хотя казалось, что такие простые человеческие потребности им очень давно чужды…

К моменту появления Инки в дверях, мы уже одолели около трети – и надо сказать, получилось у Дейю весьма и весьма… Нечто кисло-сладкое, с рисом, грибами, овощами и кусочками куриного мяса, маринованного в специях – но из обычных компонентов получалось что-то волнительное, которое таяло на языке и расходилось по телу волнами гастрономического удовольствия. Одним словом – …

– Жалкие глупцы. – Внезапно пренебрежительно и высокомерно произнесла Го. – Вы посчитали, что можете пленить мою волю? Вы были столь наивны и беспечны, что сами съели страшный яд и теперь умрете в муках и страданиях. Пусть я не выживу, но я буду хохотать, пока вас станет корежить от невыносимой боли на полу этой бетонной лачуги.