Цепные псы пантеонов - Чубаха Игорь - Страница 19

– Ты упустил его?! – конечно, ни толики славянской крови в жилах командующего «Старшей Эддой» не журчало, тем не менее, пуще всего командующий напоминал раздавшегося с годами до болезненной дородности салтыково-щедринского генерала. Разве что не с романовской бородкой, а с бородищей-помелом, вполне подобающей запойному пономарю. Отдельного почтения требовали шишковатый рдеющий шнобель в половину свободного от бороды пространства, щедро рассыпанные оспенные шрамики и глаза цвета безумной лазури под рыжими насаждениями бровей.

Тишина и ступор в мышцах присутствующих царили минуту, ровно столько, сколько Чучин выскребался из двухмерного пространства портрета. И его конвульсивные телодвижения были похожи, будто усталый воришка предпенсионного возраста лезет в окно. Только было это совершенно не смешно, и очень даже страшно.

– Отец мой... – жалобно заблеял вампир, успевший прокачать в голове произошедшее за последние полтора часа, смекнувший, что ситуэйшн имеет тухлые сегменты, и до триумфа еще, как до Киева раком. Если этот триумф вообще реален.

А созданные по образу палача семь пребывающих в апартаментах големов, словно очнувшись, сдвинулись вокруг родного создателя в каре. Но не с целью защитить. По двое, рабски изогнувшись, вцепились в ноги, двое ухватились с обоих сторон за руки, словно натертые маслом стриптизерши за шесты. Короче, распяли своего же создателя. Лишь последний истуканчик остался на подхвате.

– Какие меры приняты к поимке агента волхв-дивизиона? – просопел верховный, не смущаясь и не скрывая, что чудеса исхода из двухмерного изображения ему обходятся не легко.

– Отец мой, – взмолился вампир, – еще нет оснований окончательно утверждать, что Эрнст работает на русских! – выкрикнув, начразведки запоздалым наитием осознал, что если верховный кидает вопросы, значит, основания-то как раз и есть. И столь серьезные, что Сам не поленился лично явиться и лично озвучить вопрос. А тогда открываются такие перспективы, что остается только позавидовать самоубийцам.

– Дурак ты, штурмбан, уже доказано, причем именно в этих стенах. Это мы на вражеской территории вынуждены размещаться кучно, и нас можно накрыть одним ударом, а волхвы на этом фронте рассредоточены дальше некуда, ты каждому персонально будешь яд в квас подливать? Инферн-яд – это идеальное оружие не против «Ярило», а против нас. Но ты не ответил на вопрос!

Без всякого приказа седьмой голем раздавил в кулаке над головой распятого по рукам и ногам своими же порождениями вампира склянку, оставшуюся после допроса Зигфельда. Капли чвыркнули зонтиком. По законам инферн-химии кулак голема рассыпался песком, а рожа вампира пошла пузырями ожогов.

У вампиров тоже есть чувство боли, иное чем у смертных, где-то более щадящее, где-то более жестокое. Параллели здесь очень натянуты, но начразведки испытал болевой шок сродни тому, что получает обычный человек, которому брызнули в фейс серной кислотой. Но невыслужился бы до своего чина палач, если бы в клинические моменты не умел обуздывать боль:

– Он не мог далеко уйти. Свой штатный браслет-перевертыш Эрнст отдал ботанику. Теперь антиеромонах может оборачиваться только летучей мышью! – сквозь стон изловчился доложить стреноженный и скованный по рукам вампир.

– Вопрос гораздо серьезней, – подплеснул жару чувствующий себя на коне начштаба, – расшифровывается местоположение ставки!

– И отправить в «Ярило» сигнал с нашими координатами он не сможет хоть тайно, хоть явно, мы сканируем и глушим все доступные пространства, – стонал палач-пленник.

– А ему и смысла нет подавать сигнал. – Гребаха не стал тратить время, разжевывая уже обреченному дураку, что единственный шанс предателя – затаиться в надежде на перенос ставки «Старшей Эдды» в резервную точку. Ведь смена дислокации автоматически предполагает снятие колпака заклинаний с ныне зафиксированного радиуса безопасности. Причем, эвакуация цитадели с нынешней позиции неизбежна, ведь данная площадка, как ни крути, засвечена.

А, во-вторых, прибывающую зонд-миссию восточных коллег следовало встретить с определенной помпой, ну уж никак не в глуши Карельских болот. Но это уже политически-протокольные подробности, о которых засланный шпион мог и не подозревать.

– Если у него нет возможности сообщить в «Ярило» наши координаты, тогда Зигфельд, или кто там скрывается под этой личиной, вообще, безопасен. Достаточно прочесать окрестности в радиусе мышечных возможностей полета летучей мыши. Дайте лишь приказ... – все не сдавался опальный штурмбан.

Гребаха Чучин по некоторым причинам экономил каждую секунду пребывания в трехмерном пространстве, но сейчас на не слишком виртуозный театральный жест он не пожалел ничего. Он красиво и долго попялился на обрыдших големов, он погулял взором по перепаханным обыском апартаментам, он даже уделил внимание биркам кутюрье на затоптанных тряпках. И все для чего – для того, чтобы обреченный кровосос поверил, будто пока не вычеркнут из вечных списков воинской части и может реабилитироваться. Гребаха огладил бороду, словно принимая трудное решение, и, наконец, выдавил:

– У нас только эта ночь на то, чтобы уничтожить предателя. Именно, уничтожить, допрашивать особого смысла нет, волхв-дивизион не посвящает в свои тайны агента, засылаемого к нам.

– «А какие наши тайны он успел выдать, мы, к сожалению, тоже уже знаем, – мысленно произнес добившийся своей выгоды Джи-Джи Олифант. – „Красный дракон“, „ГМЦ“, „Север-Норд“... Только не твое это дело, выслуживаться, травя боевыми эльфами беглого вампира по буеракам и бочагам. Более опытные камрады займутся вопросом!»

– Разрешаю привлечь к операции по поимке ренегата, – потратившись, Гребаха теперь был слишком занят ревизией истекающего времени, чтобы подбирать вкусные термины, – все имеющиеся на данный момент в «Старшей Эдде» полевые ресурсы. Ты слышал, штурмбан – у тебя только эта ночь!

Ситуация извернулась не так, как предполагал умудренный гном! Джи-Джи даже вознамерился заикнуться, что руководить полевыми ресурсами именно его прерогатива...

– Действуй! – Гребаха повел рукой, и семерка големов осыпалась на паркет холмиками грязного песка. Он мог бы их и развеять, но умышленно использовал редко практикуемое заклинание.

Обнадеженный Дэмиен-Ральф не стал прибегать к своему браслету-перевертышу: оглянулся внутрь себя, поймал себя за ноготь большого пальца правой руки и изнутри вывернул себя по косой сажени до ногтя мизинца левой ноги наизнанку: упражнение, отработанное до автоматизма. В следующий миг пресловутая огромная летучая мышь шарахнулась в окно.

Джи-Джи все таки вознамерился заикнуться, что руководство полевыми ресурсами надежнее было бы предоставить лично ему, или, на худой конец, тоже ищущему шанс реабилитироваться оберсту Харви Файнсу, как более опытным в таких делах. Но одного взгляда на теперь далекую от улыбки физиономию Гребахи Чучина хватило, дабы даже не помышлять об несбывшемся.

– А какие меры предприняты к поимке православного ботаника? – тратя свое драгоценное время, шеф воззрился на гнома.

– Мне казалось, – очень несмело начал герр Олифант, – что вопросы оперативной работы... в то время как полевые задачи... – ох, ох и ох, не мог гном так запросто расстаться с невысказанным вопросом.

– Я все гадал, – типа спуская пары, фыркнул Гребаха Чучин, – отважишься ли ты, старик, отнять мое время своим пустяком. Прощаю за смелость.

Гном почувствовал себя выше ростом, но дверь некстати бесшумно открылась, и на пороге возник последний голем, естественно, весьма похожий на штурмбана. Гребаха Чучин посмотрел на болванчика, посмотрел на семь песчаных конусов, посмотрел на протягиваемые големом две канцелярские папки. Атмосфера наклюнувшегося доверительного контакта с верховным рассосалась, словно налет под хорошей зубной пастой.

– Разрешите доложить? – бесцветно и, глядя выше голов, по уставному рявкнул прибывший.

– Ну? – замороченный своими глобальностями Гребаха тем не менее терпеливо сложил руки на могучем пузе.