Цепные псы пантеонов - Чубаха Игорь - Страница 18

– Вот именно. А вы тут обвиняете меня в какой-то ерунде, в провалах «Кислого лотоса», «Красного дракона» и «Севера-Норда». О своем успехе я собираюсь лично доложить Гребахе Чучину. – Зигфельд гордо распрямил спину, и наглой улыбкой обозначил, что именно на этот козырь и намекал всю нелицеприятную часть беседы. – В тысяча пятьсот тридцать третьем году в некой японской провинции всего дюжина ниндзя, удачно подсыпав яд, ликвидировала десятитысячный гарнизон крепости. С помощью этого открытия, господин штурмбан-вампир Дэмиен-Эдвард-Ральф, я способен уничтожить волхв-дивизион «Ярило» под корень. Да что там какой-то местный дивизион? Здесь наши пантеоны получают принципиально новое стратегическое оружие...

И, черт побери, детектор сигналил, что антииеромонах не врет без запинки.

– Вместе доложим. Где, ты говоришь, этот твой Тимирязев-Мичурин?

– Укрыт в только мне известном месте. – Теперь улыбка Зигфельда говорила, что он еще очень подумает, кого звать в соавторы-союзники.

В дверь сухо постучали – вернулся отправленный за девицей Катей голем.

– Екатерина Кондаурова находится на приеме у начальника штаба «Старшей Эдды» Моргана Джи-Джи-Олифанта, – равнодушно доложил глиняный болван и застыл по стойке смирно.

– Отправляйся обратно, и как только дамочка освободится, препроводи в мой кабинет.

Зигфельд на приказ голему внешне ухом не повел, но в душе-то признал, что подозрения с него снимать никто не торопится. Спасибо, хоть больше не тычут в глаз фонариком-правдолюбом.

– Ладно, не думай, что я примазываюсь к чужой славе, – брезгливо поморщился штурмбан, но если бы сейчас он проверил фонариком себя, то прибор показал бы сектор «ложь». – Здесь меня, прежде всего, интересуют вопросы обеспечения секретности, малейшая утечка чревата жуткими последствиями. Кстати, с какого-такого кондачка этот Петров согласился работать против православия? Он изначально какого вероисповедания?

– А он и не соглашался работать против своих. Я сумел его убедить, будто его призывают в ряды волхв-дивизиона. Серая вербовка.

– И он поверил?

– Он поверил на все сто. – Победная улыбка сделала вампира Эрнста похожим на эстрадного баптиста-проповедника.

– Ладно. Сколько времени требуется, чтобы приготовить Петрова к аудиенции у Гребахи Чучина?

Вслух это произносить уже было лишним, Зигфельд лишь многозначительно кивнул. Кивок означал, что Эрнсту от союзничества-соавторства палача никуда не деться.

– Я сейчас же отправляюсь за гражданином Петровым, а вы все пока свободны.

– Рановато хамишь, яд еще не спрятан у тебя за пазухой... – любил начразведки, чтобы последнее слово оставалось за ним...

Этажом выше беседа становилась все интересней.

«– ...Носи на счастье. Сделаешь полный поворот на пальце, обернешься помоечной чайкой, и лети куда надо... Найдешь формулу, выходи на связь. А связаться со мной можно, набрав телефон справочной службы „ноль-девять“ и сказав пароль „Брисингамен“[10] . Только учти, через три дня и телефонная служба, и пароль будут заменены», – отшипела последняя запись.

– Теперь я выполнила свой долг, и готова принять любое наказание за нарушение субординации. – Опять она корчила из себя валькирию.

А вдруг не корчила? Да чтоб умудренный гном поверил? О, женщины, имя вам – легион! Но, миллион урановых рудников, как эта девчонка напоминала ему испанку Сачиту! Эх, Сачита, Сачита, все могло бы сложиться иначе.

– Победителей не судят? – перевел ее слова уже вслух опытный Джи-Джи. – Может, и не судят, только ты еще, милая моя, не победитель. Черт возьми, ты мне ужасно напоминаешь одну испанку, погибшую сто пятьдесят лет назад, мне бы не хотелось, чтобы у тебя оказалась такая же судьба.

– Подождите, герр начштаба! Разве он сам не заявил, что служит в волхв-дивизионе?

– Помнится, когда он вербовал тебя, то заявлял, что работает с бразильским кофе. Тебе не знакома такая методика – вербовка в темную? Ты молода и слишком нетерпелива, нужно дождаться заката и проверить, собирается Эрнст докладывать о яде или нет?

– Но ведь он отпустил изобретателя на все четыре стороны!

– Оправдывается оперативной необходимостью.

– И даже отдал индивидуальное спецсредство – браслет системы «Чайка»!

– Ну и что? Внешне это обыкновенная оперативная двухходовка. Привести изобретателя, который сам не помнит формулу яда – это одно. А вот в красивой папке положить на стол Гребахе Чучину готовую формулу – это, знаешь ли... Если яд – реальность, а не выдумка, тут, девочка моя, такие игры начнутся!

– У меня есть третье доказательство, что Эрнст работает на волхвов.

Ой, как она перла на рожон, заклятием «Великая китайская стена» не остановить, ну точь-в-точь как та испанская карлица из полуторавековой давности грустного прошлого. Энергию бы этой наивной девчонки, да в мирное русло... Неужели Джи-Джи снова влюбился? Втрескался по уши? Если он напутствует Катю, убережет от ошибок, вместе они горы свернут!

– Если яд – не спекуляция, считай, восточные территории уже наши. А если нам удастся сохранить секрет года три, то мир сможет вернуться в границы империи Александра Македонского... Что ты сказала?

– У меня есть третье доказательство. – Катя шлепнула на стол конверт.

– Что это? – с недоверием посмотрел Джи-Джи на бумагу.

– Это предложения некоего Константина Фрязева по вопросу использования завербованного в темную православного священника. Конверт я нашла в кармане плаща моего шефа, видимо, Эрнст фон Зигфельд был очень занят в минувшую ночь и забыл уничтожить улику. А знаете, где я нашла лишенный крови труп этого Константина Фрязева?

Многомудрый гном с опаской подумал, что эта кровожадная бойкая стерва еще опасней, чем своевременно казненная по обвинению в хищении и использовании в личных целях артефактов полтора века тому испанская карлица Сачита...

Начальник штаба «Старшей Эдды» Джи-Джи Олифант без стука вошел в апартаменты фон Зигфельда, обвел взглядом застывших равнодушными болванами големов, прислоненную к гробу-ложе крышку, распотрошенную обыском бытовую технику... И, главное – самодовольную рожу штурмбан-вампира Дэмиена-Эдварда-Ральфа, пребывающего в самой своей гнусной личине – мясника.

– Вы очень кстати, герр Олифант, – штурмбан ухмыльнулся так, чтобы гном осознал: ни фига он не кстати, а позорно опоздал, и теперь все козыри на руках у начразведки. – Эрнст фон Зигфельд мне здесь кое-что сообщил, и я хотел бы сверить его показания с показаниями опрашиваемой вами невольнонаемной Екатерины Кондауровой. – Штурмбан победно улыбнулся.

Гном еще раз окинул взглядом жилую территорию Эрнста. В следах обыска, особенно в яростно вспоротых швах некогда кутюрных тряпок, он почувствовал дешовую показушность. Нет, здесь всерьез ничего не искали, а умышленно и мстительно под видом брутального обыска уничтожали барахло Эрнста. Да и мясницкий вульгарный прикид Эрнста, очевидно, служил той же цели – подавить, подчинить и морально размазать по стенке.

– Где жилец? – хмуро, но еще спокойно, спросил Джи-Джи Олифант.

– Он сейчас выполняет мое особое задание. – Штурмбан-вампир поставил ударение на «мое», и оглянулся на треплющий отодвинутую штору сквозняк.

– Вы отпустили его? – скорее разочарованно констатировал, чем спросил Джи-Джи.

– Я отправил его с очень важной миссией.

Вот здесь Джи-Джи не отказал себе в удовольствии превентивно уесть коллегу:

– Яд из черного цветка? Завербованный православный ботаник для продолжения операции «Генно-модифицированный чеснок»?

Прежде чем ответить, штурмбан коротко хохотнул, этот смертник еще не врубался, что сидит в глубоком дупле:

– Ну да, было бы нелепо, если бы эта невольнонаемная женщина-змея не шпионила за своим шефом... – и тут же самодовольная улыбка на мятой бессонным днем роже вампира поблекла и обернулась оскалом ужаса.

Только через удар пульса гном сообразил, что гримаса вызвана не озарением. На плоскости двери проявился, как проявляется сюжет на опущенной в реактив фотобумаге, портрет самого Гребахи Чучина и, еще не сойдя с портрета, Гребаха грозно вопросил: