Время колесниц - Чистов Дмитрий - Страница 76

Патриарх улыбнулся:

— У старика Хольдера всегда найдётся, чем попотчевать молодого балбеса. Я хаживал в набеги в ту пору, когда ещё не была зачата его мать! Не беспокойся за меня, племяш. Сила в нашем деле не самое главное. Иногда важнее иметь на плечах голову, а не корчагу с варёными отрубями!

— Ты имеешь право выставить вместо себя замену. Я бы сразился с Белгом! Моё копьё быстро понаделает в нём дырок: не успеет проклятый ублюдок прочитать первые три строчки «Нет страдания», как его уже можно будет использовать заместо решета!

— Даже и не думай. Ты ошибаешься, полагая, что я собираюсь устроить из этого поединка отличное зрелище, которое должно потешить воинов перед началом битвы. Хольдер вам не ярмарочный борец на поясах. В своей жизни я никогда не изменял одному важному правилу: поражение противника должно быть предопределено ещё до начала боя. Если хочешь победить, всегда сражайся в нужном месте и в правильно выбранный момент, никогда не лезь в драку сгоряча. Вот почему я до сих пор жив и здравствую.

— Желаю здравствовать вождю хольдерингов многие лета, во славу рода и во благо общины, — учтиво произнёс Гнатал. Хольдер устало кивнул.

Неподалёку от благородных воинов по стене Ара прогуливалась ещё одна парочка. Благообразный старец, правая рука которого до локтя была отлита из чистейшего серебра, но двигалась как живая, и его как всегда неунывающий собеседник, машинально жонглирующий дюжиной усеянных шипами шариков.

— ...Я же, конечно, постарался извлечь из этого недоразумения максимум удовольствия; не каждый день, признаться, кому-нибудь приходит в голову восхитительная идея принести меня в жертву! Хотя несколько смущало то обстоятельство, что я уготован в качестве приношения Аравану или его трём миленьким жёнушкам. Если бы меня принесли в жертву самому себе, это ещё куда ни шло; но Араван... он никогда не вызывал у меня особой симпатии, поскольку совершенно не понимает шуток.

— И далеко ли зашли ургиты, Ханаль? Собирались ли они погадать на твоих внутренностях? Говорят, посвящённые Одноглазого достигли немалых высот в искусстве гадания!

— О да, Нудд, всё уже было готово. Главного жреца буквально трясло от радостного предвкушения того момента, когда он размотает мои кишки на полную длину и тщательнейшим образом изучит каждую их пядь. К сожалению, приближение Аравана с собранным им воинством принудило меня прервать забаву, спешно ретировавшись. Этот пройдоха раскусил бы меня сразу и испортил бы весь спектакль.

— Жаль, если тебе не удалось позабавиться всласть. — ответил Нудд. — Надеюсь, очень скоро у тебя снова будет такая возможность. Кстати, ты до сих пор не ответил, что желаешь получить в качестве оплаты за свои услуги. Мне не хотелось бы чувствовать себя твоим должником, Ханаль, так что давай определимся с этим вопросом прямо сейчас.

— Я не запрошу много, — скромно потупился старина Гони. — Возведите мне в Аре святилище на средства муниципального бюджета! Я как раз присмотрел отличный пустующий участок на Храмовой площади, между твоими апартаментами и святилищем Ингена.

— Ты желаешь войти в число покровителей Ара? — оживился Нудд.

— Вот ещё! Ненавижу всяческую ответственность. Тем не менее иметь здесь свой культовый центр было бы забавно. При храме я учредил бы весёленький ежегодный фестиваль с народными гуляньями, карнавалом и органистическими танцами. Попрошу также, в память о планируемых мной на завтра подвигах у стен Огненного Города, во время всех праздничных шествий носить по улицам мою статую вслед за твоим собственным изображением. Фигура должна быть исполнена из трёхсотлетнего дуба, а от головы до пят составлять локтей эдак двадцать. Покройте её чеканными пластинами из серебра не менее чем в четверть пальца толщиной, а в глаза вставьте изумруды покрупней. Я сам попозирую скульптору, когда смогу выкроить денёк-другой свободного времени!

— Послушай, Гонор, даже моя парадная статуя достигает всего лишь шестнадцати локтей в высоту! Двадцать — это уж слишком. Четырнадцать.

— Семнадцать. Я ведь рослый парень!

— Пятнадцать, и точка.

— Пятнадцать с половиной.

— Договорились. Относительно святилища у меня нет возражений. Однако указанный тобой участок я, признаться, давно уже присмотрел для собственных вспомогательных служб. Храмовое хозяйство растёт — требуются новые кельи для послушников, продовольственные склады, странноприимный дом... Словом, предлагаю тебе отличный пустырь на улице Горшечников.

— Храм Гонора на улице Горшечников?! — вскричал возмущенный Ханаль. — Может, ты ещё предложишь мне какую-нибудь незанятую хибару в квартале рабов-метельщиков? Либо я получаю своё святилище на Храмовой площади, либо без промедления отправляюсь в какие-нибудь более тёплые края. Ваш климат вреден для моего здоровья.

— С тобой невозможно торговаться, Гони, — тяжело вздохнул Среброрукий. — Вероятно, следовало бы учредить твой культ в ипостаси светлоликого покровителя всех мошенников, аферистов, купцов, а также сомнительных финансовых операций.

— Для оформления сделок имеется Митар, бог справедливости, — ухмыльнулся Ханаль. — Сомневаюсь, что кто-либо доверился бы денежному обязательству, скреплённому клятвой с моим именем. Так ты согласен?

— Да!

— Отлично. Теперь перейдём к обсуждению конкретных вопросов...

ГЛАВА IX

Поднявшийся ветер раздул затянувшую небо серую пелену, и наутро над окрестностями Ара проглянуло неяркое осеннее солнце. Выпавший за ночь снег быстро растаял, оставив в напоминание о себе небольшие лужицы и тонкий слой грязи на незамощённых, пыльных улицах города.

— Эй. подымайся, лежебока! — Бринн бесцеремонно пнул своего первосвященника, сладко похрапывающего на куче сена. Ночная переправа в холодной воде и атака на пустующий обоз ургитов его изрядно вымотали, но, вопреки ожиданиям, отоспаться всласть не удалось.

— В чём дело? Нас уже штурмуют? — осведомился Эдан в промежутке между зевками.

— Что-то в этом роде. Пошли на стену к Воротам Воинов. Там есть на что посмотреть!

Мутным спросонья взглядом Эдан обвёл внутренний интерьер старого сарая, сквозь проломы в соломенной крыше которого виднелось хмурое небо: ветер нёс по нему обрывки снеговых туч. На остатках подгнившего сена в живописном беспорядке лежали спящие тординги и сваленное как попало снаряжение. От басовитого храпа тряслись стены — вся постройка, казалось, грозила обрушиться на их головы в самое ближайшее время.

Со стоном напялив на себя панцирь из кож и боевой фартук, Эдан поднялся со своего не очень-то комфортабельного ложа и направился вслед за Брин-ном. Во дворе он повстречал своего колесничего. Кер-майт никогда не изменял своим привычкам: поднявшись спозаранку, первым делом он занялся лошадьми. Кони оказались уже накормлены и вычищены; измазанный дёгтем хольдеринг внимательно изучал ступицы колёс распряжённой повозки.

На улицах по причине раннего часа было немноголюдно, однако на площади рядом с Воротами Общинников воинского района Бринн и его жрец попали в большую толпу вооруженных людей. Хотя все они держали в руках плетённые из лозы и обтянутые кожей щиты, на головах у многих имелись шлемы, а в руках — копья, к хольдерингам это галдящее сборище не имело никакого отношения. Собравшиеся люди казались жалкой пародией на представителей касты воинов: доспехи висели на них как попало, оружие они держали неловко, а в глазах вовсе не наблюдалось той холодной уверенности человека, который каждый свой день назначает свидание смерти.

— Кто они такие?

— Ополчение общины Ара.

— Опол... что?!

— Насколько мне известно, это идея принадлежала Хольдеру и светлоликому Нудд'у, — пояснил Бринн. — Они приказали каждой семье ремесленников и крестьян выставить по одному мужчине, вооружённому за собственный счёт. Последний месяц Хольдер со своими сыновьями гонял этих несчастных под стенами города до седьмого пота, заставляя их исполнять разнообразные воинские упражнения.