Землепроходец Ерофей Павлович Хабаров
(Книга для учащихся старших классов) - Леонтьева Галина Александровна - Страница 26

В помощь Чечигину Хабаров выделил из своего войска 10 служилых людей. Он снарядил их должным образом и просил местных жителей дать им проводников и обеспечить охрану до «богдойских рубежей». Однако дауры не решались взять на себя ответственность за безопасность посланников. Даурам была известна вероломность маньчжуров. Они прямо предупреждали Хабарова, что маньчжуры Третьяка Чечигина с товарищами назад не отпустят, а расправятся с ними, потому что Богдойская земля «топерь… задралася, и вы де многих богдоевых людей побили, да и нонече де… будет войско богдоево большое, тысяч 10 и больше». 4 недели пробыл Хабаров в улусе Турончи, а затем 1 августа он решил сделать новую остановку в улусе сына Турончи князьца Кокурея.

РАСКОЛ В ОТРЯДЕ ХАБАРОВА

В районе улуса Кокурея Ерофей Павлович задумал остановиться на зимовку и рубить острог. Но с этим мнением согласилось только 220 человек. А сто с лишним остались безучастными к просьбе Хабарова. Это было неспроста. В войске Хабарова уже давно назревал конфликт. И здесь будет уместно рассказать об отношении Хабарова и его полчан.

Войско Хабарова состояло из двух категорий. Наиболее многочисленная его часть была представлена промышленниками. Они согласились пойти на государеву службу без жалования, в качестве добровольцев и поэтому именовали себя охочими служилыми людьми или охочими казаками. Одни из них поднимались на службу на свои средства (своеужинники), другие на средства Хабарова и других лиц (покрученники).

Меньшую по численности группу составляли жалованные служилые люди, официально числившиеся в службе. Они появились в войске в 1650 г., со времени второго прихода Хабарова на Амур. Сначала их было 33, а с приходом Чечигина — 65 человек. Снаряжение служилых казаков осуществлялось за счет казны. Их материальная зависимость от частных лиц, например от Хабарова, была меньшей. Хотя не исключено, что и они могли занимать средства и «должать великими долгами», поскольку казенного жалованья всегда не хватало, тем более для подъема на дальние службы.

Состав войска (служилые и охочие казаки) определил его устройство и структуру. Наряду с официальными должностями десятников, пятидесятников и приказного в лице Хабарова, в нем были выборные должности казацкого самоуправления — есаулы. Очень авторитетным в войске был казачий есаул Андрей Иванов, отличавшийся справедливостью, большой личной храбростью и пользовавшийся доверием и уважением Хабарова.

Войсковой наряд — 3 пушки — обслуживался пушкарями. Старшим среди них считался Онуфрий Степанов прозвищем Кузнец, которого одновременно выбрали есаулом. Его ближайшим помощником был Тит Леонтьев сын Осташков. Пушкари были знатоками кузнечного и бронного дела. В полевых условиях они умели чинить пушки, старые мушкеты и пищали, переплавлять трофейные стрелы, ядра и якоря в ядра нужной величины для своих пушек. Это было очень важно, так как за время пребывания Хабарова на Амуре из Якутска почти не присылали пушечных ядер. Был в войске рудознатец и серебряных дел мастер Федор Иванов Серебряник. Он пришел с Хабаровым на Амур в 1650 г. и первым из русских людей взял на пробу амурские руды.

Функции переводчиков в войске выполняли несколько человек. Из них самым опытным считался казачий десятник из енисейского гарнизона Константин Иванов, который в свое время в качестве тунгусского и монгольского толмача бывал в Забайкалье с отрядом землепроходца Ивана Галкина. На Амуре Константин Иванов быстро обучился даурскому языку от крещеного в православие тунгуса Логина Ярофеева, который знал даурский и дючерский языки и был войсковым толмачом. Имелся в войске и гиляцкий переводчик. Им был один из гиляцких князьцов, привезенных в свое время Поярковым из Гиляцкой земли в Якутск. При крещении его назвали Кузьмой, сохранив за ним прозвище Гиляк.

Работу войсковых писарей на первых порах выполняли Иван Прокофьев Посохов и Иван Гаврилов Телятьев. Их помощниками были Захар Козьмин и Иван Иванов Южак. Летом 1651 г. Францбеков официально назначил войсковым подьячим Богдана Кузьмина Габышева, прибывшего к Хабарову вместе с отрядом Чечигина. Габышев должен был привести в порядок все войсковое делопроизводство, в том числе ясачные и таможенные книги, а затем вернуться с документацией в Якутск к Францбекову. Тогда же среди амурских казаков появилось еще несколько грамотных людей — Михаил Агафонов Свечник, Дмитрий Микитин, Алексей, Иван, Михаил Яковлевы, которые в случае необходимости могли привлекаться к ведению документации.

Круг обязанностей служилых и охочих казаков хабаровского войска был одинаков: присоединять новые земли, призывать в российское подданство не обложенное ясаком местное население, в подходящих местах строить остроги и зимовья, при необходимости делать и чинить речные суда, лодки, барки, выполнять функции гребцов, а в иных местах — и бурлаков, оборонять население, принявшее российское подданство, собирать с него ясак, охранять и доставлять ясачную казну и официальную переписку, присматривать удобные под пашню земли и начинать их освоение, разыскивать полезные ископаемые и т. д. Выполняя такие обязанности, любой из участников экспедиции Хабарова имел полное право сказать: «А таких, государь, служеб нет, которые бы мы не служили!»

Широкие права и обязанности имел и Ерофей Павлович. Он был первым приказным человеком Даурии. В его ведении находилась громадная территория, включающая водоразделы Олекмы и Амура, а также сам Амур, начиная от впадения в него реки Урки и кончая его устьем.

На вновь присоединенной земле Хабаров был вправе собирать ясак, осуществлять таможенный досмотр и сбор таможенной пошлины, а также следить за соблюдением общесибирского порядка, запрещавшего торговым и промышленным людям скупать пушнину у местных жителей до внесения ими в казну ясака. Хабаров мог конфисковывать незаконно приобретенную пушнину, а самих нарушителей высылать под стражей или «с крепкими поруками» в Якутск для дальнейшего дознания. Следил Хабаров за исправным внесением в казну десятой пошлины со всей добытой пушнины и за ведением соответствующей документации.

Как глава экспедиции Ерофей Павлович нес полную ответственность за жизнь и действия участников похода. Он распределял между ними служебные поручения: постройку острожков, зимовий, судов, сбор ясака. В небольших исковых делах и спорах он был их судьей. Хабаров должен был следить за порядком в войске, бороться с неблаговидными поступками своих полчан, «от всякого дурна их унимать», а за непослушание и дерзость, которые в то время назывались «воровством и озорничеством», «чинить наказание и расправу, смотря по вине».

Вместе с тем, несмотря на большие права Хабарова, его войско, состоящее на 2/3 из добровольцев — вольных охочих амурских казаков, сохранило казацкое самоуправление. Войско контролировало действия Хабарова как представителя официальной власти в Даурии, и он не мог, не посоветовавшись с казачьим кругом, самостоятельно решать вопросы, касающиеся всех. Бывали случаи, когда войско вмешивалось в распоряжения Хабарова. Например, оно отвергло его предложение о поселении 20 покрученников на реке Урке и организации их силами пашни, сочтя нужным послать хлеб, предназначенный для этого поселения, к Тугирскому волоку, куда должен был подойти с подкреплением из Якутска Третьяк Чечигин. Все пленные и имущество, захваченные в ходе военных действий, считались собственностью войска, и оно их продавало всем без исключения, даже Хабарову[51].

Постепенно отношения Хабарова с частью войска стали ухудшаться. Ведь для некоторых Хабаров был не только начальником, но и хозяином. Ерофей Павлович многих из охочих казаков, ссудил для подъема в Даурию деньгами, хлебом, снаряжением, одеждой, оружием, порохом, свинцом. Он активно вмешивался в их промысловую деятельность, постоянно забирал по кабалам 2/3 добытой ими пушнины в свою пользу. Отношения с покрученниками становились все напряженнее. Государственная служба занимала много времени, свободного времени для собственного промысла оставалось мало. Получалось так, что многие из покрученников не могли своевременно расплачиваться с Хабаровым, а он, в свою очередь, оставался должным Францбекову. Францбеков грозил правежом. Мало того, он отправил из Якутска с отрядом Чечигина «своего человека» Ананью Урусланова, который прямо в войске взыскивал и с Хабарова, и с других должников в пользу Францбекова мягкую рухлядь. Наконец, Францбеков отдал свою кабалу в 2100 руб. окольничему Прокофию Соковнину, которому был должен эту сумму. Иск он переписал на Никифора и Ерофея Хабаровых. Теперь оба брата должны были расплачиваться еще и с Соковниным. Последний не соглашался на отсрочку долга и через Сибирский приказ направил свой иск в Якутск, оттуда 30 июня 1652 г. на Амур был послан служилый человек Никита Прокофьев со строгим предписанием собрать за братьев Хабаровых, как за преступников, «крепкие поручные записи», с Ерофея начинать править долг, «как минется Даурская служба», а Никифора доставить в Якутск под охраной немедленно.