Ведьма и зеркало (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 18

Конечно же, я не могла говорить о невиновности тех, кого Павлицкий так легко отправил на смерть. Они сами выбрали свой путь и за это поплатились, но разве нет вины за тем, кто им этот путь показал, вывел на него?

Но правосудие в руках магов, не колдунов. Поэтому и приговоры выносят нам, а не магам. Они почти неприкосновенны.

— И Павлицкий с Левиным большие друзья… — осторожно, будто каждое слово пробуя на вкус, произнесла я.

Скажи мне, кто твой друг… Что же, дружба Кирилла Левина с Никитой Павлицким говорила о надзирающем инспекторе только дурное.

— Как ни странно, да. Эти двое друзья, — кивнула моя родительница.

Папа нахмурился.

— Или, наоборот, вовсе не странно. Нужно, чтобы рядом с Соней постоянно кто-то находился. Нужно, чтобы всегда нашлись свидетели, которые могли бы подтвердить, что именно и когда делала наша дочь.

Мать кивнула, соглашаясь.

— И хорошо бы это были не мы с тобой, Андрюша. Сам знаешь, показания родителей всегда ставятся под сомнение.

Все верно, но кто именно? Друзей у меня не так чтобы много, и далеко не каждому можно навязать свое общество на двадцать четыре часа в сутки. Разве что…

— Вернусь снова к Яне. Поживу у нее, — сказала я, немного успокоившись. — Ей со мной будет веселей, а у меня появится стабильное алиби. Пусть она и близкая подруга, но не родственница же.

Если, конечно, после впечатляющего общения с моей мамой Яна вообще пожелает со мной разговаривать. В аэропорту наговорили моей подруге много чего такого, что она может припомнить.

— Ну, к Янке можно. Костик говорил, к тебе Левин уже заходил. Значит, мог что-то и притащить. А вот у нее квартира чистая. Звони этой курице. Пусть тебя забирает. С чемоданом. И от нее ни на шаг, тебе ясно?

Яна, как и подобает настоящей подруге, согласилась снова принять меня под своей крышей, разве что маму мою ругала на чем свет стоит и требовала предоставить расписку, что именно мать меня к ней, Яне, и направила для проживания. Я только улыбалась. Все равно не поможет, случись что.

От мысли, что ближайшее время проведу с подругой, на душе стало легче. Свобода. Да, относительная, да, с Левиным, который будет все также стоять над душой, но свобода. Из родительской квартиры я уходила, с трудом удерживаясь от счастливой улыбки.

— Ну, могла хотя бы изобразить, что тебе грустно с родителями расставаться, — проворчала мама, целуя меня на прощанье. — Езжай уже. И сиди у Янки своей тихо, как мышь, понятно? Ни на шаг от подруги? В идеале, можете еще и фотографироваться каждые три минуты для надежности. Кажется, это модно…

Вот только в любви к селфи меня сложно упрекнуть.

— Хорошо, я буду очень осторожна.

Яна ждала меня в машине у подъезда, подниматься к родителям она отказалась категорически. Несмотря на то, что более позитивного человека, чем моя подруга, найти было сложно, назвать ее образцом христианских добродетелей точно никто бы не назвал. Так просто прощать мою маму Яна не собиралась.

— Надзирающую сволочь уже предупредила? — сварливо поинтересовалась подруга, заводя машину. — А то будет бегать по всему району.

Я пожала плечами. Наверняка мать предупредит инспектора, что я съехала от них с отцом. Ну, и сама я собиралась позвонить Кириллу Александровичу и сказать о том, где буду жить в ближайшее время. Лучше проявить добрую волю, возможно, это вернет хоть каплю его доверия.

Хотя кого я обманываю, в самом деле? Кажется, для инспектора дело принципа не верить всем, а особенно мне. Чем же я так не угодила Кириллу Александровичу?

Или не я ему не угодила? Но кидается на меня Левин с таким рвением, будто это все очень и очень личное.

— Ты в другом районе живешь. Значит, бегать Левин будет не под твоими окнами, — улыбнулась я, пристегиваясь ремнем безопасности.

Яна красноречиво фыркнула.

— Ага. Мечтай. Ты ведь у Левина "любимица", ради того, чтобы тебе нервы потрепать, он и ко мне в Дзержинский район прискачет.

Есть и такая вероятность. Как же все-таки неприятно, когда ничего дурного не сделал, но все равно тебя никак не желают оставлять в покое.

— Надеюсь, когда-нибудь это все закончится, — пробормотала я, прижимаясь лбом к стеклу. — Так уже покоя хочется. Просто жить в своем доме. И чтобы не трясло после каждого стука в дверь или телефонного звонка. Я устала, Яна.

Подруга несколько минут молчала, словно ожидая продолжения. Вот только сказать-то было на самом деле нечего. Просто так сильно измучили меня всего лишь за пару дней.

— Ну, оно и неудивительно, что ты устала. Тут любой бы устал. Но должно же все прийти в норму рано или поздно. Тут, как говорится, или ишак умрет, или эмир, или я.

Потрясающее утешение.

— Вот только вряд ли я протяну в таком режиме двадцать лет.

Но, разумеется, не только вся эта история с надзирающим инспектором волновала мою подругу.

— Соня, душа моя, а что там у тебя намечается со Стаховичем? — каким-то особенным, совершенно лисьим тоном поинтересовалась подруга, искоса поглядывая на меня.

Я удивленно уставилась на Яну.

— Со Стаховичем? У меня с ним ничего не намечается. Он рвется к моей матери в ученики. А она не против, если он будет с таким же рвением рваться мне в мужья, — ответила я как есть.

Если ученичество Костика меня особо не волновало, то вот матримониальные планы мамы в некоторой степени беспокоили. А что, если однажды эти двое договорятся до того, что своего зятя матушка вполне готова взять в ученики? На такую сделку Костя, вероятнее всего, согласится.

— Какая прелесть, — фыркнула Яна, кажется, сочувствовать мне не собираясь. — То есть учить просто так Костика Анна Георгиевна не собирается? А как Стахович к тебе относится? Конечно, я не особо-то одобряю карьеризм и все в этом духе, но, может, присмотришься к парню? Часики тикают, а Стахович не дурак, не урод, да и вообще…

У нормальных людей жизнь куда проще, чем у меня. Вот уж точно ходячая проблема.

— Я-то могу присмотреться, вот только… Словом, ты знаешь, пробуй не пробуй, а у меня с мужчинами всегда не вязалось как-то.

Яна заехала на стоянку у дома и принялась парковаться. В этот раз процесс почему-то оказался не легким и не быстрым. Что-то у подруги не клеилось, а когда она, наконец, встала на нужное место, умудрилась задеть бампером бордюр.

Подруга тихо выругалась и в сердцах ударила по рулю.

— Вот не задался день.

Однако по поводу маленькой аварии долго Яна переживать не стала, снова вернувшись к прежней теме. Что поделать, Яна обожала обсуждать личную жизнь, в особенности чужую.

— Хватит себя хоронить заживо, Сонька. Уж не знаю, что там за ерунда с тобой случилась, что ты ото всего мира закрылась на семь замков, но, может, хватит? Если Стахович будет в тебе заинтересован, не стоит отмахиваться. Так-то он ничего. И, учитывая, что он хочет стать учеником твоей матери, будет очень милым.

О да, он наверняка будет стараться, тут и сомнений быть не могло. И от этого во рту горчило.

— Думаешь, я хочу, чтобы с меня сдували пылинки, чтобы не вызвать неудовольствие моей всемогущей матери? По-моему, отвратительно.

Мы вышли из машины, и я вытащила из багажника свой чемодан. Кажется, бампер не погиб смертью храбрых.

— Хватит уже витать в облаках, Соня. Ты ведь не героиня любовного роман, и прекрасный принц с неба не свалится, чтобы увезти тебя в даль на белом коне. Поверь моему опыту, идеальных мужчин все равно не бывает. А любовь… она проходит быстро. В итоге остается только здравый расчет.

Я покосилась на подругу.

— Ты же каждый раз замуж выходила по любви. Разве нет?

Яна кивнула и направилась к подъезду.

— По любви. И как только она уходила, я разводилась, чтобы найти новую любовь. Так и живем. Но я же тебя знаю, ты из тех, для кого слово "развод" под запретом.

На это можно было только рассмеяться.

— О чем ты вообще, Яна? Если я не думаю о замужестве, какой может быть развод, в самом деле?