Отражение: Разбитое зеркало (СИ) - "Snejik" - Страница 57

— Стив! — Барнс сразу сгреб его в объятия, ощупывая, обнюхивая, чтобы убедиться, что это его Стив, что с ним все в порядке.

Почему он здесь оказался, Барнса пока совершенно не интересовало, он просто был безумно рад, и доходить до него начало далеко не сразу, что там Стив умер. Умер!

— Господи, Стиви! — Барнс отлепился от Стива, обхватил ладонями его лицо, заставляя посмотреть на себя, заглянул в глаза. — Как ты мог? Что такого невозможного случилось, что ты решился…

Стив пялился на него невидящим взглядом и бормотал:

— Все… все рассыпалось… Все разрушено, Баки, все…

— Что, Стив? — не понял Барнс. Он вообще сейчас не очень понимал, что происходит с его другом, только знал, что ему очень, очень плохо. Нужно было подождать, немного подождать, пока Стив придет в себя.

Барнс просто обнял его, прижав к себе.

— Все наладится, — пообещал Барнс, хотя не представлял, что должно наладиться.

— Нет. Нет, Баки, ее нет… Они ее разрушили. Растащили на куски. И им хорошо. А ее больше нет, понимаешь?

Франсуа пришел с суточного дежурства по базе в шесть утра. Устало расшнуровал и снял берцы, стянул носки, кинул на пол. Потом отнесет в грязное белье. Его обступили кошки, громко рассказывая, какие они несчастные и голодные, но Франсуа слишком устал, чтобы возиться с ними. Он погладил кошек, особенно внимание уделяя роскошным, опушающимся к зиме хвостам, и толкнул дверь в спальню, рассчитывая на быстрый утренний минет и спокойный сон.

В их с Баки спальне совершенно голый — он всегда спал голым — Баки обнимался с каким-то абсолютно незнакомым блондинистым качком.

Франсуа постоял, тупо глядя на эту картину. Потом сделал шаг назад и закрыл дверь.

Вот и все. Вот и сложилась цена всему этому предложению, обручальному кольцу и всему прочему. Франсуа порадовался, что снял кольцо перед дежурством.

Надо было что-то делать. Придумать, куда деть Алекса. Собрать свои вещи — а какие из них его? В груди словно застыл холодный камень, а глаза пекло. Хотелось еще раз заглянуть в спальню — и чтобы там всего этого не было. Хотелось кофе и спать.

Франсуа стоял босиком посреди гостиной, покачиваясь. Вокруг него, обтираясь, ходили кошки и жаловались, что уже шесть утра, а их до сих пор не покормили.

Франсуа встряхнулся и принялся надевать носки.

Барнс обратил внимание на дверь, когда та уже закрылась, увидел картину со стороны и осознал, что понять ее правильно вообще невозможно.

— Стив… Стив, подожди минуту, я сейчас, — Барнс выпустил друга, понимая, что ему он помочь еще успеет. — Франсуа! — позвал Барнс, рванулся от из кровати, запутался в одеяле, чуть не упал. — Франсуа! — еще раз позвал он, рванул дверь спальни, увидел натягивающего носки Франсуа, который совершенно не отреагировал на его зов, и начал медленно подходить, словно тот был опасным зверем. — Франсуа, подожди, пожалуйста.

— А смысл? — равнодушно спросил Франсуа.

— Дай мне хотя бы возможность объясниться, — попросил Барнс, понимая, что если он просто начнет вываливать на Франсуа весь тот сюрреалистический бред о сне и появлении Стива в их кровати, Франсуа не поверит. В такое просто невозможно поверить, даже зная, что твой мужик — из другого мира.

— Расскажешь, что он сам запрыгнул к тебе в койку прямо в домашних тапочках? — неожиданно зло спросил Франсуа. — На острове, где без твоего ведома только комары появляются? Ха!

— Это мой друг Стив Роджерс. Он же Капитан Америка, — решил объяснить кто это Барнс, потому что Франсуа очень точно описал появление Стива в их кровати. — Он покончил с собой и рухнул из своего мира сюда. Франсуа, пожалуйста…

Барнса трясло, он боялся подойти к Франсуа, хотя больше всего сейчас хотелось оказаться рядом, успокоить, заставить поверить, что все хорошо, что все это просто досадное недоразумение. А еще был Стив, который нес какую-то ахинею, и которого тоже надо было успокоить.

Франсуа тупо смотрел на свои руки. Но мозги уже включились. Франсуа дежурил по базе сутки. И каждые два часа обходил периметр и проверял датчики. За истекшие сутки никто новый периметр не пересек. Баки с понедельника тоже никуда не выезжал, а была уже среда.

Франсуа отлично знал, что при всем изобилии кустов, скал, деревьев и казавшихся таинственными строений спрятать кого бы то ни было на базе невозможно. Она была опутана сетью датчиков, над территорией летали автоматические дроны, и все всех знали.

Получается, Баки говорит правду? Этот… Капитан Америка… свалился на него, как он сам когда-то свалился на Себастьяна Стэна? Но почему в спальню-то, блядь!

— Пойду кофе себе сделаю, — пробормотал Франсуа. — Раз уж утреннего минета мне не видать хуй знает сколько.

Барнс поймал Франсуа и сжал в объятиях, уткнувшись в шею.

— Малыш, я бы никогда так с тобой не поступил, — тихо сказал он, погладив по спине. — Прости, мне надо привести в чувства Стива.

Франсуа высвободился, буркнув что-то невнятное, под вопли оголодавших кошек.

— На тебя кофе готовить? — спросил он. — Кошек я покормлю. Не пускай их пока в кухню.

— Нет, не надо, — качнул головой Барнс. — Я сам, попозже.

Барнс ушел в спальню, сразу же натянул домашние штаны, чтобы не сверкать голым задом и не трясти мудями, и сел на кровать.

— Стив, — погладил он друга по плечу. — Кого больше нет?

Барнс подумал о том, что у него умерла близкая ему женщина, о которой сам Барнс не знал, но что-то ему подсказывало, что дело в другом.

Стив свернулся клубком на кровати, прямо в серых пушистых тапочках с ушками и глазками, и скулил в подушку.

— Прости, дружище, — вздохнул Барнс, — но здесь я тебя оставить не могу, Франсуа будет ругаться.

Подхватив Стива на руки, Барнс пронес его через гостиную и, пинком распахнув дверь во вторую спальню, уложил свою ношу на кровать.

Как приводить друга в чувства, Барнс не представлял, потому что попытка самоубийства, а вернее, свершившееся самоубийство — это вам не хрен собачий.

— Нда, Стиви, а ты тот еще неудачник, второй раз — и все безрезультатно, — грустно усмехнулся Барнс. — Давай, мелкий, соберись, и расскажи, что случилось.

— США распались, — выдавил Стив. - Великая страна! Я так старался… ничего не смог.

— Стив, ты охуел? — на полном серьезе спросил Барнс.

В его голове была масса теорий о том, почему Стив покончил с собой, и кто такая может быть эта “она”, но чтобы покончить жизнь самоубийством из-за развала страны…

— А они разбежались, — пожаловался Стив. — Как крысы с тонущего корабля! Бразилия, Австрия, Канада… во все стороны!

— Стиви, так и мы сейчас не в Штатах, — аккуратно сказал Барнс. — Мы в Канаде.

— Почему? — Стив вынул несчастное лицо из подушки.

— Какая разница, Стив? — Барнс снова обнял его. — Мы снова вместе. Я чуть с ума не сошел, когда смотрел, как ты себе мозги вышиб, идиот чертов. Зато теперь хоть не один будешь.

Стив горестно изломил брови.

— Баки, я всех пережил. Конни, детей, даже страну. А внуки мне чужие. У меня никого не осталось.

— Я тоже, Стиви, — вздохнул Барнс, усаживаясь на кровати удобнее, — всех, кроме страны. А внуков даже не знал никогда. Я понимаю, как тебе больно, и будет больно, если ты не позволишь себе снова жить.

Барнс не знал, как вытащить Стива из той беспросветной депрессии, в которой он сейчас находился. Тут нужен был, по-хорошему, психотерапевт, психиатр и таблетки. И это все может длиться годами, это он хорошо помнил по Себастьяну.

— Тут тоже Штаты распались? — убито спросил Стив. — Ты поэтому в Канаде?

— Нет, тут Штаты живут и здравствуют, — улыбнулся Барнс. — Просто я купил архипелаг в Канаде, поэтому и живу в Канаде. США не продают островов.

— Зачем тебе архипелаг? — Стив озадаченно сдвинул брови. — Ты, кажется, говорил, но у меня в голове все путается.

В животе у него отчетливо заурчало и забулькало. Стив смущенно потер живот ладонью.

— Так, Стиви, давай уже, приходи в себя, пошли пить кофе, и я приготовлю завтрак, — скомандовал Барнс, понимая, что разводить сопли — последнее, что сейчас нужно Стиву. — Ты сколько не жрал нормально?