Бермудский Треугольник (СИ) - Казанцев Геннадий Николаевич - Страница 34

— Чего? — не понял Лысый.

— Э?вальдом меня звать. Блюм Э?вальд!

Сергея клинило, — Это кличка такая, что ли?

Мужчина рассмеялся. — Отец с матерью нарекли. По?ляк я, — делая ударение на первом слоге, пояснил гость.

Друзья по очереди представились. Подошла официантка.

— Мальчики, что будем заказывать? — нагловатым голосом пропела она.

Спектакль начался. Молодые люди дружно заказали винегрет, двести грамм и мясную нарезку. Поляк долго перечислял, что он хочет съесть, а что — выпить. В итоге у него выходило раза в два больше, чем у будущих офицеров.

— Ну и горазд он пожрать! — восхищённо шепнул Герман Сергею, — и денег у него немерено!

— Масть пошла! — радостно потирая руки, обрадовался Лысый.

Шифер восхищённо смотрел снизу вверх на атлета, ковыряя в зубах миниатюрным ферзём.

— Шахматист? — добродушно спросил Блюм.

— Да.

— Не да, а кандидат в мастера спорта по шахматам! — вклинился режиссёр. Шифер скромно улыбнулся, растянув тонкую ниточку губ.

— Может, блиц пока Верочка нам всё приготовит.

— Толик, давай, обуй дядю в три хода! — распорядился Сергей Фисенко.

— Как знать, друзья, хотя я и любитель, но коня с ладьёй не спутаю… А может, что на кон бросим?

— Куда бросим? — заволновался Шифер.

— Имею ввиду — бутылочку коньяка разыграем, — пояснил Блюм.

Шифер сглотнул слюну и дважды кивнул головой. Вскоре он уже расставлял фигуры. Блюм протёр очки клетчатым платком и сделал классический выпад e2-e4.

— Дуэлянты и Сергей, в качестве арбитра, склонились над ларцом. Герман заскучал. Шахматы он не любил, равно как и карты, поэтому начал вертеть головой по сторонам.

— Шах, гроссмейстер! — пробасил Эвальд. Компания замерла. Шифер в возбуждении запустил свою руку в соломенную ботву.

— Всё, студент, сдавайся!

— Думай, Шифер, думай! — завыл Лысый.

— Мужики, а что тут думать? — спокойно продолжил Блюм, — гроссмейстер идёт сюда, — Эвальд вытащил ногтями фигуру ладьи, затем воткнул её в другую дырку, — а дальше мат!

— Гера, чем проигрыш будем оплачивать? У меня денег нет, — горячо зашептал Сергей в ухо напарнику.

— Да и у меня — только на грибной паштет… может, у Верки стрельнем?

Вскоре пришла официантка с заказом.

— Верочка, — игриво начал Блюм, — принеси нам ещё бутылочку коньяка и запиши её на счёт этих прекрасных молодых людей.

Официантка вскинула бровь. Герман невнятно пожал плечами и скатил глаза на подавленного Шифера. Разливая удручённым соседям коньяк, поляк, не переставая балагурить, провозгласил тост: «За студенческое братство!»

— Мы уже военные инженеры, — буркнул Лысый.

— И я — инженер… инженер человеческих душ, — делая большой глоток, добродушно откликнулся новый чемпион. — А не далее, как на прошлой неделе числился студентом.

— Каким ещё студентом, дядя? — парировал расстроенный Герман.

— Студентом Института советской кооперативной торговли. Вчера обмывали молодого инженера-экономиста, а до этого я уже был кандидатом медицинских наук с полусотней патентов и букетом восторженных отзывов от благодарных пациентов, — мягко, но с достоинством ответил Блюм.

— Эвальд, а вы по какой части доктором числитесь? — спросил недоверчивый Герман.

— Пластическая хирургия.

— А вы нашему гроссмейстеру можете корневой отросток на лоб пересадить.

— Зачем же так грубо?

— А что бы все видели, с кем за шахматной доской сидят.

Шифер доверчиво смотрел на хирурга, будто от предстоящей операции зависела его судьба.

— Не приживётся! — решительно сказал Блюм. — Это я вам ответственно, как практикующий хирург говорю.

— Однако науке известны факты, когда приживался!

— Бросьте ваши глупости, ребята, — отмахнулся хмелеющий Эвальд. — Вот когда вчера мы с ректором обмывали мой диплом…

— Погоди-погоди! — спасая сценарий, затараторил очнувшийся режиссёр. — А почему тогда у отдельных «индивиду?ев» этот самый орган преспокойно растёт на затылке?!

— Увольте! Я такого анекдота не слышал… Расскажите, а я посмеюсь.

— Это не анекдот, а реальная жизнь, Сергей верно говорит. Мы статью об этом читали, — начал входить в свою роль Герман.

— Не верьте всему, что пишут в «Правде»! — с менторскими нотками в голосе ответил оппонент.

— Да мы серьёзно! — с искренностью гайдаровских Чука и Гека, — воскликнули мошенники.

— И я где-то читал, — проблеял Шифер, пытаясь найти своё место в непростой сюжетной линии.

— Ну, да, — в журнале «Шахматы и шашки», — язвительно пресёк активность бестолкового актёра Плешка. — Я же об этом узнал из одного очень известного медицинского издания, — выруливал в тему главный герой.

— Там всё есть: и диагноз, и «амнамнез»…

— Браво, Сергей… Как по батюшке?

— Николаевич.

— Так вот, Сергей Николаевич, при наличии «амнамнеза» даже «Дон Кихот» становится научной книгой. И то верно, что по уровню цитирования произведение Сервантеса все научные издания переплюнет.

— При чём тут Сервантес?! — кипятился Лысый.

— О чём речь, товарищи офицеры! — зычно пальнуло за спинами входящих в роль актёров. Герман вскочил. Ещё раньше строевую стойку принял Шифер. Обернувшись, Герман уткнулся носом в россыпь значков и орденских планок на груди подполковника Коржова.

— Здравия желаю, товарищ подполковник! — очередью в пропахший табаком китель «выстрелил» лейтенант.

— Так о чём шумим?

— О достижениях советского здравоохранения! — отрапортовал Герман.

— Не понял. О чём тут спорить? Минздрав на высоте!

— Я Вам всё объясню, — откашливаясь, вмешался Эвальд. — Эти студенты уверяют, будто у одного мужика на затылке пенис вырос.

— У подростка! — уточнил Лысый.

— Не важно! И даже утверждают, что это медицинский факт.

— Брехня! — парировал Коржов, — член во лбу — это танк, а будучи перемещённым на затылок, становится подбитым танком! Га-га-га!

— Вот и я о том!

— Спорим! — разом подпрыгнули Чук и Гек.

— И мараться не буду, я бедных выпускников разорять не намерен, — буркнул Эвальд.

— Нет, спорим! — заводя невод, перешёл в наступление Плешка, — на две бутылки коньяка!

— Да хоть на три! — начал возбуждаться практикующий хирург.

— В таком случае я и пяти не пожалею, — выдвинул встречное предложение Коржов.

— Лысый, ты подполковника не втягивай! Не губи карьеру! — умоляюще забормотал Герман на ухо товарищу.

— Рискуете, товарищ подполковник! Я вам научный факт излагаю! — честно предупредил военного Плешка.

— Ставлю ещё две! — рубанул Блюм, — только чтоб с «амнамнезом»!

— Толик — мухой в общагу! Не забудь, страница — у меня в таблицах Брадиса.

— Всё, понял, я пошёл! — откликнулся Шифер, почувствовав себя в деле.

Вера приняла новый заказ и быстро обслужила «литерный» стол. Спорщики, забыв о пари, приступили к трапезе. Когда голод отпустил, за столом вспыхнули и разгорелись обычные для застолья разговоры на самые отвлечённые темы.

— …вот я и толкую, что в Греции «чёрные» полковники надолго…

— …и правильно решили Байкало-Амурскую ветку тянуть. Неровен час, Китай через границу попрёт. Их, желторылых, на длинном поводке держать надо…

— …о чём вы говорите? Наши фильмов снимать не умеют. Вы «Генералы песчаных карьеров» видели, я обрыдался пока смотрел…

— …когда под Ханоем нашу батарею накрыло «Шрайком», я полдня штаны отстирывал…

— …вы, товарищ подполковник, сначала заработайте три звезды Героя, а уж потом обзывайте Сахарова подкаблучником…

— …поцелуй, молодой человек, это всего лишь звонок с просьбой отворить дверь в парадное…

— …Владимир Ильич всю жизнь волочился за Арманд, а Крупская лишь состояла на должности его жены…

— Кто там про товарища Ленина? — эхом откликается офицер ПВО.

— Я, товарищ полковник… Студентам ликбез по научному Коммунизму провожу, — откликнулся Блюм.

И опять, с темы на тему, сдабривая городским фольклором и плоскими солдатскими шутками, полоскала текущий момент хмелеющая компания. Коржов уже норовил уронить голову соседу в тарелку. Лысый не без труда усадил старшего офицера между собой и Германом.