Бермудский Треугольник (СИ) - Казанцев Геннадий Николаевич - Страница 33

— Заткнитесь оба! На затылке не вырастет, только во лбу. Про это даже старый анекдот есть.

— Шурик, поверь! Чтоб тебе повезло, как тому парню!

— Эй, вы там, по центру, перестаньте шуметь! — прервал сцепившихся студентов доцент. — Что я вам говорил о следствиях соотношения Гейзенберга? Извольте повторить!

— Кто, я? — синхронно вырвалось у троих.

— Да, вы, товарищ Фисенко!

Лысый вскочил, и, не моргнув глазом, слово в слово повторил все соображения Гейзенберга.

— Ну, Плешка даёт! — восхищённо подумал Герман, стараясь записать в свой конспект слова товарища. — Как это ему удаётся! Сидит, болтает на лекции, а при этом успевает всё запомнить!

Герман, отложив ручку, восторженно окинул взглядом товарища. Сергей, неправильно истолковав внимание к себе, немедленно вернулся к волнующей его теме:

— А в конце ещё описано, как ему это безобразие под корень вырезали, даже пенька не осталось!

Герман вышел из себя.

— Ты заткнёшься со своим «многочленом»! Не бывает у природы излишков!

— Спорим?

— На бутылку!

— А я на две! — перегнувшись через скамью, предложил Сашка Полищук.

Уже вечером проигравшие доставали из портфеля три бутылки водки. Герман, всё ещё надеясь, что его просто надули, придирчиво изучал вырванный лист. Нет, всё на месте: фотографии с чёрным прямоугольником на глазах пациента, анамнез, диагноз. И номер страницы есть, и название в колонтитуле, и даже штамп библиотеки на семнадцатой странице. Не подкопаешься!

— Лысый, спору нет, ты прав, — выпив сто грамм и закусив салом, признал Полищук. — А как ты смотришь, если мы из этого факта пользу извлечём?

— Это как? — переспросил Сергей.

— Элементарно! Идём в «Рябинку» и разводим лохов из торгового института.

— Прямо сейчас?

— А к чему тянуть, не выпьем — так закусим, не заработаем — так повеселимся!

Собутыльники без долгих раздумий направились в кафе. Эффект был ошеломляющий. За один вечер экспериментаторы «нагрели» троих. Одного — с торгового и двух аспирантов из Железнодорожного института. На столе у физтеховцев стояли две бутылки армянского коньяка и три — покоились в старом кожаном портфеле у Германа. Плешку трясло и бросало в пот, словно он дважды за вечер отыграл Гамлета. Завершая первую трудовую вахту, он ликовал: «Какая жалость, что эту золотую жилу отрыли только к диплому. Годом раньше — катался бы уже на мотоцикле!»

В течение нескольких дней дело было поставлено на поток. В число участников творческого коллектива включили знакомую официантку Веру, в обязанность которой входила реализация призовых бутылок. Мошенники распределили роли и до деталей разработали возможные сценарии. Плешка был назначен режиссёром. Ему же досталась и главная роль. Официантка подсаживала к нему за стол солидных, на её взгляд, клиентов, занятые в массовке друзья вступали с ними в спор, клиенты заглатывали наживку, бились об заклад и через несколько минут с озадаченными лицами изучали предъявленный им документ. Самодеятельная труппа работала без осечек. Гонорары артистов росли по мере освоения вершин актёрского мастерства.

В тот памятный день Герман как обычно легко взбежал на второй этаж. Сегодня они с Сергеем работали в паре. Кафе только начинало принимать посетителей. Негромко играла музыка, одинокий режиссёр сидел недалеко от кухни, а напротив него вертел головой новый участник «труппы» — Толик Копытин по прозвищу «Шифер». «Шифер» не блистал талантами в шулерском ремесле, зато был кандидатом в мастера по шахматам. Его лицо напоминало лицо фламандского крестьянина конца XVII века: тонкий, с лёгкой горбинкой нос, вытянутый узкий подбородок, ниточка безгубого рта, и полное отсутствие бровей над бусинками глаз. Жидкие соломенного цвета волосы, торчащие вразнобой, лишь у лба спадали чёлкой, в которую он запускал свои подвижные пальцы, когда склонялся над шахматной доской. Всякую свободную минуту, он доставал миниатюрный клетчатый ларец и расставлял по дырочкам фигуры для очередного шахматного этюда. За пристрастие к древней игре Копытина вначале нарекли Фишером, в честь известного гроссмейстера, а после стройотряда, где будущие физики трудились на кровле коровников — Шифером, что и было закреплено в студенческих святцах. Перед началом работы оба шулера — мастер и подмастерье — сидели, склонившись над столом, и увлечённо переставляли фигуры.

Отец Шифера, директор оборонного завода, выхлопотал для сына и его друзей коттедж на берегу моря, где они должны были отдохнуть перед началом службы в войсках ПВО. В благодарность за предстоящий летний отдых гроссмейстера включили в основной состав команды молодых мошенников.

Герман стал пробираться к игрокам. Вдруг из глубины зала послышался зычный голос: «Товарищ лейтенант, ко мне!» Молодой человек остановился, озираясь по сторонам. Привычный гомон в кафе сошёл на нет. Одна из официанток надрывно пискнула: «Просим соблюдать тишину!» «Извините, — это меня!» — обходя её, бросился на знакомый голос Герман. Шахматисты уже стояли, готовые в любой момент покинуть сцену. Недавно произведённый в лейтенанты бывший студент «Физтеха» успокоил друзей и, шутливо переходя на строевой шаг, приблизился к своему куратору, подполковнику Коржову, сидевшему в компании спящего майора Мишина и незнакомого капитана.

— Здравия желаю, товарищ подполковник!

— Здорово, лейтенант, присаживайся… — убрав басы, приветствовал его Коржов.

— Простите, я тут с друзьями… Может, и вы к нам?

— Позже, лейтенант, сейчас только раненых эвакуирую и тотчас подсяду к вам. А пока выпей за его здоровье, — и подполковник указал на глупо улыбающегося капитана, смотрящего сквозь Германа на двух студенток за соседним столом. — Между нами, — сын командующего! Советую подружиться…

— Непременно!

И со словами «Мы вас ждём!» Герман осушил рюмку, после чего вернулся к своим товарищам.

— Это кто? — спросил Фисенко подошедшего компаньона.

— Подполковник Коржов, мой будущий начальник. Сегодня я ему на военной кафедре представлялся по случаю назначения на должность инженера по вычислительным устройствам штаба ПВО.

— Ого! За что ж такое счастье? — с ноткой зависти спросил Плешка.

— Художник им позарез был нужен, вот и оставили в городе. А вчера, кстати, и крещение прошёл: начальник кафедры заставил стакан залпом выпить. Чуть с душой не расстался, но осилил! — похвастался будущий военный художник.

— И за этот стакан тебя в городе оставляют? Да я бы по такому случаю — и литр бы высосал!

— Нет же, Серёга, не за стакан. За таланты! Им, кстати, для многотиражки ещё поэты нужны… Ты, часом, стихи не пишешь? А то я бы похлопотал.

— Бесталанный я! Спроси, может, им чечёточник нужен? Если нет, то по мне Чукотка уже плачет. Шифер, а тебя куда направили? — обернулся расстроенный режиссёр к гроссмейстеру.

— На Тикси!

— А что, папа? Помочь, что ли не может?

— Он у меня фронтовик и коммунист. Палец о палец для семьи не ударит! Вот только с летним отдыхом и подсобил.

Тем временем подполковник Коржов, лавируя между столов, вёл под руки майора Мишина и генеральского сына на выход.

К молодым людям подошла официантка Вера.

— Почему бездельничаем? Будем работать или сегодня у вас выходной?

— Верочка, какой может быть отдых в будний день! Веди уже кого-нибудь, — успокоил её Фисенко.

Вера пошла к выходу подбирать клиентуру. Сергей разлил минералку по фужерам. Герману ужасно хотелось есть.

— Приветствую доблестную советскую интеллигенцию! — чуть картавя и ломая букву «Л» на «В», пробасил чей-то голос сверху. — Берёте в компанию?

Герман и Сергей обернулись, Шифер отставил ларец с незавершённым шахматным этюдом. Над ними нависал крепкий лысеющий мужчина в очках, спортивной майке и новых джинсах «Леви Страус».

— Молодые люди, Вы не против, я к вам товарища подсажу, — фальшиво пропела Вера, выглядывая из-за клиента.

Мошенники живо вскочили, радушно приветствуя жертву.

— Э?вальд, — представился мужчина, усаживаясь рядом с Шифером.