Любовные перипетии - Кристи Агата - Страница 2

Полковник выбрался из машины, пассажир другой машины тоже вышел. Обрывки их разговора доносились до Саттертуэйта.

- Да, это, конечно, моя вина, - говорил незнакомец. - Но дело в том, что я не очень хорошо знаю эти места, а тут, как нарочно, кругом ни одного указателя - видите, нигде нет, что впереди выезд на главную дорогу.

Полковник, явно смягчившись, что-то ответил. Они вместе склонились над пострадавшей машиной, в которой уже копался шофер, и дальше разговор принял сугубо технический характер.

- Что ж, тут возни на полчаса, не меньше. - заключил наконец незнакомец. Но не стану вас задерживать. Хорошо хоть, с вашей машиной ничего серьезного.

- Собственно говоря... - начал было полковник, но ему не дали закончить.

Мистер Саттертуэйт неожиданно выпорхнул из машины, как птаха из клетки, и в величайшем волнении схватил незнакомца за руку.

- Так и есть! То-то мне ваш голос сразу показался знакомым! - восклицал он. - Это поразительно! Просто поразительно!..

- Что поразительно? - спросил полковник Мелроуз.

- Мелроуз, это же мистер Арли Кин. Вы наверняка о нем слышали - я столько раз рассказывал!

Полковник Мелроуз явно не мог припомнить никаких рассказов, но любезно решил не уточнять. Мистер Саттертуэйт тем временем продолжал весело щебетать:

- Сколько же мы с вами не виделись? Позвольте, позвольте...

- С того вечера в "Наряде Арлекина", - подсказал мистер Кин.

- В наряде арлекина? - удивился полковник.

- "Наряд Арлекина" - это такая гостиница, - пояснил мистер Саттертуэйт.

- Странное название для гостиницы.

- Скорее старинное, - возразил мистер Кин; - В прежние времена, говорят, этот пестрый наряд гораздо чаще можно было встретить в Англии, чем сегодня.

- Да, прежде очень может быть, - несколько неопределенно пробормотал Мелроуз. Он растерянно моргнул. Из-за причудливой игры света - белого от фар одной машины и красного от заднего фонаря другой - ему вдруг померещилось, что и сам мистер Кин одет в какие-то пестрые лоскутья. Но это была, конечно, только игра света.

- Однако не можем же мы бросить вас на дороге, - волновался мистер Саттертуэйт. - Вы поедете с нами! У нас хватит места для троих, - правда, Мелроуз?

- Гм-м, конечно. - Голос полковника звучал не совсем уверенно. - Вот только, - заметил он, - вы не забыли, Саттертуэйт? Мы же едем по делу.

Мистер Саттертуэйт замер на месте. Возбуждение его, видимо, достигло апогея, мысли в голове с лихорадочной быстротой сменяли друг друга.

- О да! - воскликнул он. - Как же я сразу не догадался? Наше столкновение на ночной дороге отнюдь не случайно! Уж поверьте, мистер Кин! Где вы, там нет места случайностям.

Мелроуз в немом изумлении глядел на своего друга.

- Помните, - вцепившись в локоть полковника, продолжал мистер Саттертуэйт, - я как-то рассказывал вам историю своего приятеля Дерека Кейпела? Ну, что никто не мог разобраться в мотивах его самоубийства? Это же мистер Кин тогда все распутал - а сколько других дел было с тех пор!.. Он заставляет людей видеть то, что как будто у всех на виду, но без него этого почему-то никто не видит. Удивительнейший человек!

- Дорогой мистер Саттертуэйт, вы заставляете меня краснеть, - с улыбкой проговорил мистер Кин. - Насколько мне помнится, все эти дела распутали вы, а не я.

- Только благодаря вам, - с видом непоколебимой убежденности заявил мистер Саттертуэйт.

- Гм-да. - Полковник Мелроуз, начинавший терять терпение, откашлялся. - Мы не можем больше задерживаться. Пора ехать, - и решительно направился к машине.

Нельзя сказать, чтобы он был в восторге от того что Саттертуэйт, в своей непонятной лихорадке, навязывал ему совершенно незнакомого человека - но веских возражений в голову как-то не приходило, к тому же им действительно пора было спешить.

Мистер Саттертуэйт галантно предоставив мистеру Кину место в середине, сам сел возле дверцы. Места и правда оказалось достаточно для всех троих, так что им даже не пришлось особенно тесниться.

- Так вас, мистер Кин, интересуют преступления? - спросил полковник, стараясь быть любезным.

- Не совсем.

- Что же тогда? Мистер Кин улыбнулся.

- Спросим мистера Саттертуэйта. Знаете, он ведь тонкий наблюдатель.

- Думаю... - медленно проговорил мистер Саттертуэйт, - то есть, возможно, я ошибаюсь, но... Думаю, что мистера Кина больше всего интересуют.., любовники.

На последнем слове - коего ни один англичанин не произнесет без смущения мистер Саттертуэйт залился краской, и сакраментальное слово прозвучало у него как-то виновато, словно в кавычках.

- О-о, - озадаченно сказал полковник и умолк, решив про себя, что этот приятель Саттертуэйта, кажется, подозрительный субъект.

Он незаметно покосился на мистера Кина. Да нет, с виду вроде человек как человек, довольно молодой. Смугловат, правда, но в целом нисколько не похож на иностранца.

- А теперь, - торжественно объявил мистер Саттертуэйт, - я должен изложить вам наше сегодняшнее дело.

Он говорил около десяти минут. Едва различимый в темном углу мчащегося сквозь ночь авто, он наслаждался пьянящим чувством собственного могущества. Что из того, чти в жизни он всего лишь зритель? В его распоряжении слова. Они ему подвластны. Он волен сплести из них узор, причудливый узор , в котором оживет и красота Лоры Дуайтон - белизна обнаженных рук, золото волос, - и темная, загадочная фигура Поля Делангуа, любимца дам. Фоном же пусть послужит древний Олдеруэй, незыблемо стоящий на английской земле со времен Генриха VII, если не раньше; Олдеруэй, обсаженный стрижеными тисами, за которыми тянутся хозяйственные постройки и темнеет пруд - в былые времена по пятницам монахи вытаскивали из него жирных карпов.

Всего несколько точных, четких штрихов - и готов портрет сэра Джеймса Дуайтона, прямого потомка старинного рода де Уиттонов. Эти де Уиттоны всегда славились своим умением выкачивать деньги из всей округи и складывать их в кованые сундуки, так что, когда наступили черные времена и многим английским семействам пришлось потуже затянуть пояса, богатство Олдеруэя ничуть не оскудело.

И вот финал! С самого начала и до конца мистер Саттертуэйт был уверен в благосклонности слушателей. Теперь он смиренно ждал заслуженной похвалы, и она не заставила себя ждать.