Пятнадцатый камень (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 86

Кругом развешано оружие, и достаточно легкого движения, чтобы нажать на спусковой крючок. Цели были повсюду, и они все еще кровоточили. Время не лечит, а некоторые вещи неподвластны забвению.

Я была неправа, думая, что отъезд все изменит. Можно было уехать с Фрейи, но от себя не спрячешься. Я увезла с собой целый багаж воспоминаний после той злополучной встречи с Улафом. Наверное, док Фредриксен все-таки был прав, говоря о вытеснении.

— Надо поспать.

Голос был какой-то странно тонкий и ломкий, словно чужой. Я хотела уснуть и забыться, но боялась закрыть глаза. Теперь я познала настоящий страх. Я страшилась себя и того, во что я превратилась.

Это была утрата доверия. Тело и разум, последние оплоты стабильности в изменяющейся вселенной, подвели меня.

— Проклятье!

* * *

— Сколько вы уже не спите, Хельга?

— Третьи сутки, док. Ужасно, да?

— Кошмар! — согласился он.

Наяву, ага. Хотелось бы проснуться, но не получалось. Я не бабочка, которой снится сон, что она человек… Кажется, я выгляжу, как живой труп. Однако я ни за что не легла бы на эту опасную кушетку снова. Забавно, но я опять сидела в кресле, а док напротив, с другой стороны. Нам пришлось побеспокоить стажера, позаимствовав у него предмет мебели. Должно быть, он подумал что-то не то, когда увидел дока, ведущего меня под руку. Меня шатало.

— Как насчет того, чтобы взбодриться? — спросил доктор.

Добрый, добрый доктор! Если я выпью еще кофе, оно польется у меня из ушей. Я отрицательно покачала головой. Мужчина перегнулся через столешницу, порылся в верхнем ящике и извлек инъектор, заставив меня встрепенуться.

— Не надо!

Если он опять печется о моем благе и хочет вколоть мне снотворное, ему не поздоровится.

— Да ладно, — улыбнулся док, изогнув косматые брови в деланном удивлении. — Это не то, о чем вы подумали. Не хотите порцию стимулятора?

Не лучше. Что сделает со мной эта штука после такого марафона, я не знала, да и знать не хотела.

— Ну, как знаете, Хельга, — док убрал инъектор обратно. — А я обычно предпочитаю кое-что другое.

— Что именно?

Он, ничуть не стесняясь, невозмутимо достал пачку контрабандного снусса и начал жевать. Меня чуть не вывернуло, когда носа коснулся аромат вишневой отдушки. Считалось, что эта привычка давно забыта, но до сих пор находились любители испортить себе зубы и желудок этой дрянью.

— Доктор!

— Ну, все имеют право на маленькие слабости, — пожал он плечами. — Может, это мой способ снимать стресс.

— А у вас стресс? — удивилась я.

— Из-за вас — непрерывно.

— Отчего же вы со мной возитесь?

— Оттого, что вы записались на прием и отвалили достаточно кредитов, чтобы я это терпел, — широко улыбнулся он.

Что ж, достаточно откровенно. Но все равно не понимаю. Некоторые вещи я бы не стала делать ни за какие деньги, даже если бы могла. Нельзя заниматься тем, что тебе претит.

Между зубов у него застряла табачная крошка.

— Док, у вас… тут, — я показала, где.

— О, спасибо, — доктор сглотнул. — Ну как, вам легче?

Я прислушалась к себе. Хм… И правда, легче. Я отвлеклась, и вот результат. Или док гений, или я чего-то не понимаю!

— И все-таки, почему вы вернулись? — спросил доктор. — Я думал, вы никогда этого не сделаете.

— А куда мне еще идти?

— Вы могли бы поговорить с родителями или братом, — предложил он.

— Ах… — я махнула рукой. — Что вы понимаете!

— Хотите это обсудить?

— Раздери вас тролли, док.

— Полегче, Хельга, — стал он вдруг серьезным.

Его взгляд разил, не встречая преград. Кажется, он видел меня насквозь. Да, я не хотела говорить с родными о моих трудностях. Доктор уже говорил мне об этом.

— Они думали, что защищают вас, Хельга, — сказал мой личный демон. — Но на самом деле это вы оберегаете их.

Глава 6

— Это так, — признала я. — А вы не знали?

— Это очевидно, — развел руками доктор. — Вы их слишком любите. Я просто не спешил давить на больное место. Все ждал, когда вы сами заговорите об этом. Но, похоже, придется начать самому.

Мы уже говорили об этом, но немного в другом ключе. Я не хотела посвящать родных в свои личные проблемы, поэтому обратилась к услугам психотерапевта. На сеансах мы обсуждали моих "экс" и Белого кита, а тему семьи обходили стороной.

Теперь пришельцы стали такой проблемой. И не только они. Моя суть, мое тело, мои предки и гены — все это в совокупности было не менее серьезно.

Я задумывалась, а знала ли мама? Если знала, то почему за все эти годы ни разу не дала знать ни намеком, ни словом? Мы могли бы по-женски посекретничать о мужчинах, но как быть, если они — не с нашей планеты? Она — плоть от плоти дедушки и бабушки, которые были в проекте "совершенного человека новой эры". Как можно говорить о своей ненормальности, не затронув и ее? Дилемма.

С братом и отцом еще сложнее. Мужчин вообще сложно понять.

— Теперь вы будете убеждать меня, что это нормально, и я не должна испытывать чувство вины.

Он помолчал, затем задал встречный вопрос:

— Доктор Овангер так говорила? Можете не рассказывать, и так все ясно. Теперь я понимаю, почему вы отказались от терапии у нее. "Вы не виноваты" — это из той же области, что и "Вы больше не бьете вашу жену?" Что бы вы ни ответили, доктор услышит только свое. Самое забавное начинается, если у пациента, образно говоря, нет жены.

Он понял. Разложил по полочкам то, что я не могла сформулировать. Я не чувствовала ни капли вины за произошедшее. Да, я сама пришла к Улафу, но разве в том моя вина? Я же не знала, чем все кончится, не знала, что случилось с ним в плену, и почему он стал таким.

Именно это и вызвало у меня такую сильную антипатию к первому лечащему врачу. Она слушала только себя и свято верила в свои теории, не пытаясь думать и анализировать. Эта милая, в общем-то, женщина укладывала личность и жизненный опыт пациента в прокрустово ложе своих представлений.

— Разве вы не должны меня утешать?

Доктор Фредриксен оперся локтями на стол и рассмеялся:

— С чего вы так решили?

С того, что это его обязанность — успокаивать и выслушивать пациентов. Впрочем, он сам решал, что его или не его дело.

— Я вас когда-нибудь утешал? — вдруг спросил он.

— О, доктор. Много-много раз.

— Вот как вы это видите?

Я кивнула.

— Вскрывал нарывы, Хельга, — поправил он. — После этого исцеление идет само, без постороннего участия. С моей точки зрения это так.

И это тоже. Если так посмотреть. Нарывы без боли не вскрыть, зато потом всегда легче. Это дает надежду на лучшее.

— Значит, утешать не будете. Обвинять тоже?

— Не больше, чем вы сами себя.

Я зевнула. Накатывал очередной приступ неодолимой сонливости.

— Итак? — пошевелил мужчина бровями.

Он крутил в руках блестящий футляр от жевательного табака, но в этих движениях не было нервозности, скорее, присутствовала некая размеренность и периодичность. Это помогает ему думать? Я точно так же отключалась на беговой дорожке, во время игры с собакой и в оранжерее, занимаясь своими томатами.

Глаза слипались… Я помотала головой, сбрасывая липкие путы сна.

— Рассказывайте.

Вкрадчивый голос. Улыбка Локи, обманщика, а если бы я вдруг уверовала — усмешка Мефистофиля. Но я верю в ветер и волны. Так легко поддаться этим веяниям и течениям!

— Ну…

Я не знала, с чего начать.

— Что-то случилось, и вы не спите, хотя очень хотите. В чем причина? Чего вы боитесь больше, чем меня? — настаивал он. — Почему вы пришли ко мне, а не к родным?

Он меня превратно понял. Я не боялась его, но с недавних пор опасалась. Непредсказуемые люди меня нервировали. Что еще он придумает ради науки? Такие энтузиасты — самые опасные. Не знаешь, чего от них ожидать.