Пятнадцатый камень (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 73

Кто бы ни слушал эти новости, он не мог знать, какой сюрприз мы сейчас готовили. Думаю, интенсивность обмена зашифрованными пакетами данных между планетой, небесным городом и нашими кораблями многократно возрасла, однако это могли списать на панику. На "Скидбладнире" ждали капитуляции на навязанных ими условиях.

На самом деле король собирался разорвать дипломатические отношения с Фрейей и ее королевским домом. Отец скоро улетает на совещание в Родехусет. Ночью он будет там. Я не буду прощаться. Не хочу! Дома остаются мама, Эрик и дедушка. И Шейд. Его я тоже считаю членом семьи.

Я не знала, что нас ждет. Возможно, это были последние минуты покоя перед глобальной катастрофой, в которой не выживет никто. Если бы меня спросили раньше, с кем я хочу провести последние минуты жизни, я бы не раздумывая выбрала семью.

Но сегодня я вдруг передумала. Это не значило, что я хотела остаться в одиночестве. О, нет! Напротив. Мне хотелось, чтобы к нам присоединились эррги. И я хотела, чтобы та моя мечта, казавшаяся несбыточной, все-таки исполнилась.

Я приоткрыла дверь гостиной. Дедушка Нагато сидел на пятках, прямо на коврике, хотя это не было показано при его травме. Привычка — вторая натура. Ладони его его, сложенные в щепоть, покоились на бедрах. Кажется, он медитировал. Я тихонько подошла и примостилась рядом.

— Дедушка?

— Да, Хельга. Хочешь о чем-то спросить? — сказал он, не открывая глаз.

Да, хотела. Но не о том, о чем он подумал. Мне не нужно было знать, кто я и что я. Я просто была самой собой, Хельгой Рагнарссен-Нагато. Кто бы там ни мудрил над моими хромосомами, эти люди давно почили с миром. К чему ворошить прошлое прямо сейчас? Времени не остается ни на что.

— Дедушка, ты можешь мне? — попросила я. — Надо организовать чайную церемонию для гостей.

Старик открыл глаза и нахмурился.

— Гостей?

— Для посла и его секретаря, — уточнила я.

— А… этих ёцу.

Он разжал ладонь, растопырив четыре пальца. Четвероногое, нелюдь. Меня как будто отвесили затрещину. Иногда обида за других сильнее, чем за самого себя. Да, они не люди. Но и не животные. Как можно это истолковать?

— Да, они не гайдзины и не бураку. Непонятно кто, — парировала я. — Но они разумны и похожи на нас. Не животные. Можно попытаться найти с ними общий язык. Мы принимали их в своем доме, как гостей. Отчего бы не приравнять их к людям?

— Уж лучше бы это были гайдзины, — фыркнул он. — Это из-за них все завертелось. А теперь ты просишь их развлекать. А, впрочем… Это будет интересно и займет остаток времени.

"Остаток времени".

Если об этом думать, то волей-неволей начнешь суетиться, перескакивая с одного на другое. Мне же сейчас как никогда нужно спокойствие.

— Требуется подходящее место, — продолжила я.

— Я знаю одно. Надо зарезервировать малый павильон в столичном ресторане.

А! В том самом, где мы с Тошио обедали. Значит, там есть внутренний дворик и все необходимое. Прекрасно. Я связалась и забронировала место. Оказалось, что при ресторане был маленький сад — как раз то, что надо, чтобы настроиться на нужный лад.

Интересно, что бы сказал отец, если бы я спросила напрямую? Если услышу в ответ то же самое, что и от деда — разочаруюсь? Не считая того, что он обзывал эрргов "собаками" и "самцами", папа не демонстрировал такого явного неприятия, как дед. Хотя как раз отец больше пережил и видел от них много зла.

Мои мечты рискуют разбиться о глухую стену непонимания. Мнение и авторитет старших были непререкаемыми. Что я буду делать, если они будут против? Что, если к ним присоединится мама? А она всегда занимала сторону отца.

* * *

Если дедушка за что-то берется, то делает это наилучшим образом. В этом сомнений нет.

Посол и секретарь просто очарованы маленьким ухоженным садом, засаженным глициниями и кривыми вековыми соснами. Сейчас пора цветения миновала, и это к лучшему. Нет ни единого цветка для любования. Нечего срезать. Скоро, возможно, все цветы соберет другая рука.

Здесь тихо и мирно. В черте города нельзя было летать на высоте больше пяти метров, так что небо было чистым. Пока мы лавировали на флаере по городским улицам, я наблюдала за спешащими куда-то людьми. Город не спит. Кто-то уже знает, что происходит, как и я. Кто-то пока пребывает в блаженном неведении. Но скоро всех поднимут по тревоге. Экстренные службы и Родехусет сегодня стоят на ушах. Наверняка!

Но здесь все иначе. Узкая тропка, усыпанная гравием, петляет между стволами. Поросшие лишайниками камни вырастали там и сям, возникая из темноты. Наш путь был подсвечен только бумажным фонарем, который я несла в руке. На мгновение мы останавились на мостике, который словно парил над рукотворным озерцом.

Сегодня я в юката и деревянных сандалиях, а чужаки в своих традиционных одеждах. Даже "секретарь" сменил спортивный костюм на что-то более подабающее случаю. Мы друг друга стоили. Мама помогла мне собраться и сделать прическу, так что я сегодня на высоте. Я поехала, а она осталась ждать отца, как всегда. Я звала брата с собой, и мы поссорились. Почему все так происходит?

Я нагнулась, заметив, как в воде мелькнула блестящая спинка зеркального карпа. Только вода плеснула, когда он всплыл и тут же скрылся в глубинах. Должно быть, его привлек свет.

— Что это? — спросил посол.

— Водное животное. Рыба.

— А… это мы ели? — он сделал круглые глаза.

— Не эту, но похожую, — улыбнулась я.

Эши Этти зеркально повторил мою позу, вглядываясь в водную гладь. Но карп больше не показывался. Я подняла глаза наверх. Наверное, ради нас убрали купол, защищающий всю эту красоту от атмосферных осадков. В небе мерцали звезды. Я знала, что одна из них была небесным городом.

— Вы никогда не думали, для чего живете? — вдруг спросила я. — Для чего появились на свет? Что для вас значат эти звезды?

Я указала наверх. Эши Этти посмотрел сначала на руку, потом на небо. И снова на руку. Протянул свою, и я увидела, как его "одежда" стекла ему на кончики пальцев.

— Для этого.

Не поняла. Он живет ради "одежды"? Что значил этот жест? Я вопросительно взглянула на посла, но он нейтрально пожал плечами и улыбнулся. Для этого — значит для этого. Должно быть, это кармы, которые ждут воплощения. Я еще многого не знаю, и, быть может, не узнаю. Все зависит от того, чем окончится эта ночь.

Хм… Он хотя бы точно знает, для чего он здесь. В отличие от меня.

Люди вечно ищут смысл жизни и не всегда находят.

Глава 22

У малого павильона нас уже ждали.

Пожалуй, он только наполовину оправдывал свое название. Павильоном он был с натяжкой, потому что там нельзя было прогуливаться. Только если сидеть, наслаждаясь видом, под низкой четырехскатной крышей, кое-где поросшей травой, пробивающейся между черепиц. Я бы назвала это "странной беседкой".

В отличие от ухоженного сада, здесь царило запустение. Сооружение бросили на произвол судьбы, и оно стало частью мира, развиваясь по своим законам. Я ожидала стен, но их не было. Только четыре опоры-столба и резные перила по краю.

Во тьме журчала вода и гулко постукивали водяные часы. Переполненные коленца бамбука, нанизанные на палочку, переворачивались, отмеряя время… Я подошла к рукотворному ручейку и поставила фонарь на землю. Обнаружив деревянный черпачок, я омыла руки в ледяной воде. Пальцы сразу онемели. Хаоли и Эши Этти последовали моему примеру.

Ночью здесь холодно. Что же делать?

Я не взяла теплых вещей и озябла. Когда мерзнешь, не тянет думать о высоком. Низменные страсти и телесные слабости сильнее. Плоть слаба по определению.

Дедушка уже был тут. Прийдя задолго до нас, он затопил чугунную печурку на треноге и поставил сверху закопченный каменный горшок. Старик с ног до головы укутался стеганым хлопковым одеялом, из-под которого выглядывало только лицо и кисти рук. Точно такие же накидки ждали нас у входа.