Когда тают льды. Песнь о Сибранде (СИ) - Погожева Ольга Олеговна - Страница 67

Настроение в нашей удивительно разношёрстной компании, таким образом, оказалось довольно мрачным, когда мы выступили в поход несколько часов спустя. Фавиан после той стычки не произнёс ни слова, даже взглядом нас не проводил. Впрочем, мы между собой тоже не говорили, перекидываясь односложными фразами в случае необходимости.

Наверх я поднимался без доспехов: если предстояло нам спускаться в шахту, то едва ли мне помогут стальные латы. Да и спекусь в них, как дичь, от одного дыхания огненных духов…

Двуручник, впрочем, оставил, захватив для верности ещё и топор: обыкновенный, походный, зато небольшой и манёвренный. Магии я по-прежнему не доверял: колдовская сила быстро истощала телесные и душевные силы, оставляя меня измождённым, как после долгого боя.

Люсьен оценил:

– Давно бы разделся. Ходил тут, гремел…

Шутки у молодого колдуна получались чем дальше, тем всё более рассеянные, словно весёлый спутник с каждым шагом терял маску беспечности и постепенно становился тем, кем быть отчаянно не хотел. Я видел, как заострялись рублёные черты брутта, как становился всё более цепким и колючим ледяной взгляд бездонных чёрных глаз. Люсьен менялся разительно, хотя, пожалуй, один только я это подмечал.

Деметра после случая у костра замкнулась тоже. Я скользил взглядом по невысокой колдунье, решительно мерявшей шаг за шагом трудной горной тропы. Энергии у дочери Сильнейшего будто прибавилось: новая синяя мантия мелькала впереди процессии победным знаменем, кожаные сапоги мягко касались голых камней, помогая хозяйке преодолевать преграду за преградой с почти кошачьей грацией. За госпожой Иннарой следовала молчаливая Дина, и высокий волнистый хвост молодой сикирийки подпрыгивал при каждом шаге. Что время от времени не уставал комментировать ступавший за ней шаг в шаг Люсьен.

– Как ты с такой гривой к огненным духам сунешься? – интересовался брутт, поддевая одну из смоляных прядей. – Давай я подрежу? Я мастер в цирюльном деле – Сибранд подтвердит!

– Руки убери.

– Руки? Всего лишь руки? Скучно, красавица! У тебя в обиходе есть куда более лестные эпитеты! Досадно, что раздариваешь ты их только таким идиотам, как Фавиан. Ну хоть ты ей скажи, друг мой варвар! – обратился ко мне Люсьен.

– Что? – отстранённо поинтересовался я.

– Что я хорош.

– В каком смысле? – на всякий случай уточнил я.

– Во всех, – почти оскорбился брутт. – Хотя ты не обо всех знаешь, в силу врождённой непривлекательности…

– Неправда, – вдруг отозвалась Дина, не оборачиваясь. – Сибранд очень красивый.

От такого признания мы с Люсьеном онемели оба. Прошли, пожалуй, с пару десятков шагов, прежде чем брутт прочистил горло:

– Вот говорил же: даром я тебе бороду-то сбрил! Сам себе могилу вырыл. Своими, можно сказать, руками.

Я закашлялся, когда Люсьен метнул в меня наколдованным вихрем мелкую каменную крошку, подняв с тропы облако плотной пыли.

– А как же я, радость моя? – поинтересовался брутт, нагоняя Дину. – Я-то чем плох?

– Ты тоже симпатичный, – снизошла до ответа сикирийка.

Больше Дина ничего не прибавила, оставив нас с молодым колдуном теряться в догадках. Свою версию Люсьен высказал первым:

– Близость царства огня сказывается. Всё-таки её стихия…

– Сюда! – раздался впереди резкий окрик Деметры.

– Постой, – обогнав сикирийку, брутт поравнялся с госпожой Иннарой, заговорил быстро, торопясь, – врата. Я думал. Печать сорвал Совет Сильнейших. Великие мужи не потрудились прийти сюда лично, всё проделали через магическое поле Мира. Но закрывать-то придётся нам. Это совсем не как… другие царства. Там, у Живых Ключей, мы всё сделали по правилам. В день, когда зима встречается с весной… Обряд строго по канонам. Врата открылись и закрылись так, как положено. А здесь…

– Я тоже думала об этом, – нетерпеливо прервала Деметра. – Хранители не отойдут отсюда дальше, чем им позволено. Нам придётся либо спасаться бегством, либо попытаться захлопнуть их так же, как открыли – силой.

– И ты надеешься… сделать это самостоятельно?

Снова это жёсткое выражение на враз постаревшем лице и внимательный, пробирающий взгляд бездонных глаз. Сколько же масок носил с собой молодой брутт?

– Некогда, – отмахнулась Деметра. – Здесь, видите?

Мы посмотрели туда, куда указывала бруттская колдунья. Выбитые в скале ступени вели в каменный котлован, в стене которого чёрная решётка прикрывала зияющую пасть открытой шахты. Обугленная горная порода и толстый настил жидкой сажи не предвещали приятного по ним продвижения, но Деметра бесстрашно спрыгнула с последней ступени прямо на площадку, тотчас погрузившись в чёрное месиво по щиколотку.

– Мда, – кисло прокомментировал Люсьен, когда примеру Деметры последовала и Дина. – Осталось только поскользнуться, красавица, и я, пожалуй, не сильно расстроюсь, если ты так и не ответишь взаимностью. Ты согласен, друг мой варвар?

– Нет.

Интерес Люсьена к сикирийке носил исключительно плотский характер, так что я теперь, пожалуй, вполне понимал презрение Дины, которое она даже не скрывала. Избалованная мужским вниманием, девушка, видимо, на раз вычислила природу поползновений молодого брутта и тут же выстроила вокруг себя глухую стену, которую Люсьен, как ни старался, пробить уже не мог. Женщины! Чтобы обрести потерянное расположение, нужно постараться – но брутт не собирался этого делать, привыкнув, в свою очередь, к лёгким победам.

– Как в старые добрые времена, – пробормотал Люсьен, с отвращением ступая в вязкую жижу. – Ненавижу грязь.

По неизменному закону – не желай другим того, чего не хочешь себе – брутт тут же поскользнулся на склизком камне, едва не рухнув в сажу плашмя. Я поддержал его под локоть и вопросительно глянул на молодого колдуна. Тот казался раздражённым и подавленным одновременно, но до ответа снизошёл:

– Вырос на улицах Лидса. Ночами прятались в канализации…

Больше Люсьен ничего не прибавил, но мне хватило и этого. Столица Бруттской Империи сама по себе была местом, малопригодным для воспитания детей, а уж её улицы и подавно. Выходит, молодой брутт тоже вырос сиротой? И, в отличие от меня, не в тёплой столице Сикирии, а в туманном Лидсе…

– Заклинило, – потянув решётку, нахмурилась Деметра.

– Отойди, женщина! – тут же встрепенулся Люсьен. – Это мужская работа!

Дина фыркнула и отвернулась, госпожа Иннара молча шагнула в сторону. Железные прутья не поддались ни на второй, ни на третий раз после того, как брутт дёрнул их на себя, и я молча отстранил уязвлённого колдуна от входа.

Решётку действительно заклинило на совесть: расплавленные петли срослись с камнем, железо погнулось, зацепившись одним углом за внутреннюю сторону. Сорвать хлипкую преграду можно было, таким образом, только выгнув прутья обратно. Или приложив усилия втрое против обыкновенного.

– Отойдите, – попросил негромко.

Деметра с Диной благоразумно послушались. Люсьен отскочил в последний момент, так что вырванный одним из прутьев камень едва не угодил ему в голову. Я глубоко вдохнул, взялся за раскалённое железо покрепче и дёрнул второй раз.

– Тёмный и его полчища, – выдохнул брутт, когда я, морщась, с диким скрежетом вырвал решётку из узкого прохода. – Вот вроде и не завидую тебе, друг мой варвар, но…

Я отставил искорёженный металл в сторону, подвинув Люсьена, и перевёл дыхание. Плечи будто судорогой свело, напряжённые руки ждали новых приказов.

– …уважаю, – закончил мысль брутт, рассматривая вздувшиеся бугры мышц.

– Почему столько пепла? – пробормотала Дина, как только Деметра нетерпеливо щёлкнула пальцами, создавая светящийся шар. Тот улетел в тёмный коридор шахты, и бруттская колдунья шагнула следом.

– Если только в Сикирии вдруг не объявились вулканы, и мы не стоим на одном из них, то версия одна, – хмуро отозвался Люсьен, доставая из-за спины посох. – Те, которые должны были смирно ждать тебя в своём царстве, вышли к нам навстречу.

Я обвёл взглядом чёрную площадку. Кое-где виднелись остовы шахтёрских тележек и обломки инструментов, от деревянных скамей на краю котлована остались одни головешки. Славно повеселились здесь огненные духи, если это и в самом деле так.