Зима[лето] том 1 (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 78

Но ему мало.

Ольга это понимает.

— Иди ко мне, — шепчет она и тянет его наверх.

Давит сверху, но это приятная тяжесть. Понимаешь, что он рядом, и он тут главный. Мужчина оттягивает трусики в сторону и легко входит в ее лоно. Она горячая, готовая его принять, тугая… Такая желанная. Страстная, нежная. Вмещает его всего. Ему хочется видеть ее лицо, когда она снова кончит.

Поцелуи до умопомрачения.

Жесткие толчки, хриплое дыхание, стоны.

Пик!

Дрожь и сладко-горькое, томительное послевкусие.

— Не уходи, — говорит она, обнимая своего мужчину. — Побудь со мной.

Утром у обоих зверский аппетит.

Зимин читал вчерашнюю газету, а Ольга готовила завтрак. Поставив на стол тарелки с омлетом и чашки с кофе, она села рядом. В его вчерашней, между прочим, рубашке. Настолько ей не хочется терять с ним связь. Так кажется, что муж все еще обнимает ее.

Чарли услышал, что люди встали, вальяжно вышел к ним, понюхал корм и пошел обратно в гостиную. Зимин только хмыкнул, глядя на это.

Ольге нравится смотреть, как муж ест. Она ковырялась в омлете и наблюдала.

Разве бывает так, что в человеке тебе нравится буквально все? Даже если отдельные вещи не нравятся. Такое вот странное противоречие, как у всех влюбленных.

— Я тебе акции купил, — сказал он ей. — Вернее, себе, ну и тебе тоже.

Он все-таки решил похвастаться. Потом дошло, что это может быть для нее неприятно, но слово не воробей.

— Какие… акции?

— Холдинга «Лето», — пояснил он и добавил: — Девятнадцать процентов. И еще куплю. Пока не получу контрольный пакет.

— Ох, Слав…

Ольга не знала, что сказать.

Глава 32

Он смотрел в ее широко распахнутые глаза и ощущал себя неловко. Хотел сделать так, как подсказывало чутье, но в итоге Ольга растерялась. Не похоже, что она рада этой новости.

— Зачем? — наконец прошептала она.

— Захотелось, — лениво, обманчиво расслабленно ответил он. — Дед твой рыпнется — огребет.

Он взял ее за руку и начал медленно поглаживать большим пальцем центр ладони. Перстень с печаткой он снял, когда душ принимал, но другие, наколотые, остались. Она смотрела и понимала, с кем связалась. Это хищник, и он так привык. Иначе просто не умеет.

Считай, купил долю в бизнесе. Но нацелился на большее.

Когда-то она мечтала об этом. Чтобы кто-то разорил холдинг «Лето» и втоптал Летковых в грязь. Она бы смотрела на возмездие свыше и… что? Дальше-то что? Тут фантазия ей отказывала.

Потому что люди часто говорят: я приду плюнуть на ваши могилы. А на деле так не поступают. Не потому, что они выше этого. Причина не в этом. Когда пружина разожмется, и ее отпустит, что она наконец почувствует — радость или облегчение? Желание посмотреть в глаза тем, кто с ней так поступил? Этого она не знала.

— Слав, это такая грязь, — сказала Ольга. — Ты правда хочешь в это влезать?

— Так уже влез по твоей милости, — усмехнулся он. — А ты, значит, не рада.

— Даже не знаю.

Муж и жена — одна сатана. Два сапога, и оба левые. Она хотела, но не могла. А он не хотел, но пришлось принять меры.

Он старался, затеял все это еще в воскресенье, а она даже спасибо не в силах сказать. Получается, тот разговор про акции, который она слышала краем уха, касался ее родственников. Ольге в тот день было не до того, но теперь она припоминала телефонный звонок, и все детали головоломки становились на свои места.

— Слав… Не стоило. В смысле, оно того не стоит.

Пальцы их переплелись.

— Какая ты добрая, — усмехнулся он. — Всех прощаешь?

— Не в этом дело.

Есть вещи, которые простить нельзя. Но… Ладно, в любом случае он сделал это ради нее. Никто еще такого не делал. Странное чувство, словно нежданный подарок. И это вовсе не акции — черт с ними! — а то, что Зимин думал в тот миг о ней.

— Спасибо.

— Пока не за что. Надо скупать еще, — проворчал он, отпуская ее и принимаясь за кофе. — Какой-то м…к перехватил акции. Но это дело времени.

Значит, все пока повисло в неопределенности.

— Как с жеребенком, короче, — заключила она и улыбнулась.

— Типа того.

Он так конкурентов когда-то давил. Тех, кто замахивался на большее и хотел расширяться в столицу из регионов. Славное было времечко.

Зимин заметил, что она уже доела, и похлопал себя по бедру поверх «боксеров». Ольга изогнула бровь и фыркнула. Ну, чисто кошка. Ее зовешь, а она смотрит на тебя как на…

— Ну, как хочешь, — сказал он.

Женщина плавно поднялась с места, обошла стол и приземлилась к нему на колени. Захотела — подошла. Не потому, что он заставляет, а как бы сама. Вот что у нее творится в голове? Не угадаешь.

— Ты допил? — спросила она.

— Да, а что?

Ничего. Он всегда пил с сахаром, и Ольга это знала. Три ложки. Там на донышке остался глоточек. Маленький. С не растворившимися кристаллами. Сладкий, вкусный, запретный… Ничего ведь не случится, да? Если чуть-чуть. Она потом снова зубы почистит.

И поцелуй потом тоже горько-сладкий, ароматный и греховный, как кофе.

— Слав! Мы же не торопимся на работу? — спросила она.

— Нет.

Соблазняет. Свежая после душа, волосы еще не совсем просохли. Рассыпаются под его руками, как тонкие спирали. Под рубашкой, как оказалось, ничего больше нет. Убедился сам.

Как же сладко она выдыхает, когда он ее там касается. Сразу становится влажной, прогибается в пояснице и сжимает его ладонь между бедер. Чувственная, раскованная женщина, только его, и больше ничья. Все это только для него.

— Расслабься. Не сжимай ноги, — сказал он.

Ольга послушно развела бедра, прикрытые рубашкой. Ткань скользнула совсем рядом с его рукой, по-хозяйски лежащей на входе в ее лоно. Женщина вздрогнула от наслаждения. Прикосновения дурманили разум, заставляя забыть обо всем…

Зимин провел рукой, расстегивая пуговки, и рубашка сползла со смуглого плеча. Он поцеловал ее туда, и Ольга на миг затаила дыхание. Муж проложил дорожку поцелуев по ее шее, не прекращая медленно ласкать снизу и распаляя все больше и больше.

Он снова взял ее, как тогда на даче.

Не дотерпел. Невозможно сдержаться, когда она рядом. До спальни они просто не дойдут. Отлично понимал, что совершает ошибку, что она может не так понять, что это ему так хочется, не ей. Но она вдруг соглашается, льнет к нему и делает все, что он велит.

Встает, вопросительно смотрит и ждет. Разворачивается, опустив глаза и скрыв за ресницами чувства. Щекочет его своими кудрями и прогибается от поцелуев в шею. Подается к нему, сполна ощущая его готовность, когда он прижимается сзади и крепко сжимает ее бедра. Ей нравится, и он это знает.

Она тоже хочет его. Прямо сейчас.

Сила взаимного притяжения так велика, что нельзя остановиться.

Все случилось прямо тут, на месте. Ольга впивалась пальцами в спинку тяжелого дубового стула, а он овладевал ею сзади. Она ощущала всем телом каждый тяжелый, глубокий толчок, который ее пронзал.

— Слав!

Остановился. Замер на миг, коснувшись ее плеча, и заставил обернуться. Женщина приподнялась, и они снова жадно поцеловались. Его рука нырнула в расстегнутую рубашку. Зимин погладил ее плоский живот, прижал к себе сильнее, так что их бедра опять соприкоснулись. Он был целиком внутри, как в ножнах.

Больше никого не надо.

Только она.

Для него.

— Да, так…

Толчок.

— Умница…

Еще и еще. До дна.

Наслаждение нарастало и ширилось, заполняя все тело от макушки до пят. Ольга стонала от каждого движения, плавилась под его руками, сливалась с ним в единое целое и теряла себя, чтобы возродиться вновь.

И когда они достигли пика, было хорошо, как никогда прежде.

Потом они перебрались в спальню. Шли, поминутно целуясь.

Их бурный роман только набирал обороты. Медовый месяц продолжался.

Есть, оказывается, своя прелесть в быстром, спонтанном сексе. Ольга раньше не понимала этого, и вдруг дошло. Просто надо, чтобы рядом был тот самый, «правильный» мужчина. С ним можно. Приятно все, что бы он ни делал. Теряешь голову от случайного прикосновения, взгляда, слова, жеста… Нравится подчиняться и подчинять его себе, понимая, что он без тебя не может. И она без него тоже.