Иная реальность (СИ) - Сагайдачный Вадим - Страница 44

Закатив глаза, мужик стал оседать. Одна рука продолжала крепко держаться за меня, а второй он схватился за сердце. Мигом вокруг образовалась толпа. Цифры его здоровья, энергии и настроения принялись стремительно падать перед моими глазами. Со всех сторон послышались крики:

– Скорую! Вызывайте скорую!

– А как им звонить?!

– На вокзале есть медпункт! Надо им сообщить!

– А что случилось?

Меня охватил ступор. Наверное, точно также случился приступ когда-то и у моего отца. Я стоял как вкопанный и смотрел на этого мужчину. Повалившись вначале набок и тяжело дыша, он перекатился на спину и замер.

Что же я стою?!

Мысленно я принялся повышать падающие цифры, которые уже пересекли 10 % минимум. К моему изумлению я смог повысить основные три параметра только до 11 %. Дальше цифры категорически не хотели подниматься.

– Люди! Что вы стоите! – закричала какая-то женщина. – Он же умирает! Нужно сделать искусственное дыхание!

– Вот вы и сделайте… – резюмировал другой женский голос.

– Но я не умею!

– Тогда зачем предлагаете?

Народ тут же стал расходиться, точнее, отходить подальше и уже со стороны наблюдать за тем, что произойдет дальше.

Я запросил у перстня проблемы по здоровью.

«Повреждение….»

Перечень посыпался как из рога изобилия. Я только и успевал повышать каждый из высвеченных параметров. Цифры смогли возрасти лишь до 21 %. Как только список закончился, я снова стал поднимать уровень здоровья, энергии и настроения. Не знаю, зачем я поднял его настроение. Скорее на автомате я поднимал все, что возможно. Уровень здоровья на этот раз удалось поднять до 37 %.

Вновь я принялся прокручивать те же действия по второму разу.

– Молодой человек, отойдите! Встал, как истукан, – послышался женский голос, и меня сдвинули в сторону.

Поддавшись, я стал отходить. Над пострадавшим склонилась женщина в одежде медработника. Ее помощник из числа младшего медперсонала озадаченно чесал за ухом.

– Сергей, ну что ты стоишь?! – закричала она на своего помощника. – Звони в скорую! По-моему, у него сердечный приступ… Инфаркт или что-то в этом роде.

Немного отвлекшись, я вновь вернулся к своему занятию. После второго круга мне удалось поднять здоровье мужчины до 52 %, и он открыл глаза. Не ожидая такой реакции, медработница, отпрянув, вскрикнула.

– Что происходит? – удивленно спросил он.

– Лежите-лежите, вам нельзя двигаться, – опомнилась она, махнув ему рукой, чтобы тот не вздумал вставать. – Вам стало плохо… Сейчас приедет скорая… Сергей! Ты вызвал?!

– А, да, вспомнил… сердце…

К моменту приезда скорой я успел провести еще два круга корректировки и довести значение здоровья пострадавшего мужчины до абсолютного идеала в 100 %.

– Так, не шевелитесь, мы сами вас переложим, – командовал примчавшийся работник скорой.

– Да у меня уже ничего не болит… Я и сам могу, – попытался им воспротивиться пострадавший.

Не слушая возражений, медработники, взяв его под мышки и за ноги, переложили на носилки.

– Ребят, девчат, да у меня уже ничего не болит… Мне бы к дочке… в Хабаровск нужно…

– Ты посмотри! Только чуть не помер, мы еле его откачали, а он уже через всю страну собрался ехать! – засмеялась работница медпункта.

Дальше оставаться здесь мне не имело смысла.

Стоило вернуться в машину, и воспоминания волной нахлынули на меня. Всего-то понадобилось мне мысленно подвигать цифрами, и человек остался в живых. Вот почему моему отцу, когда ему стало плохо, не попался не то, что подобный мне человек, просто Человек, который бы вызвал скорую помощь…

На привокзальной площади по-прежнему был застой, людей совсем было мало. Ждать прибытия очередного поезда у меня желания уже не было. На этом я принял решение завершить свой трудовой день.

Я добрался до дома, воспоминания об отце и здесь меня не отпускали. Он слишком рано ушел. Столько не успел мне дать, научить, поделиться жизненным опытом…

Я достал старый родительский фотоальбом и начал его перелистывать. Огромная книженция с толстыми листами была заполнена старыми снимками. Когда-то давно я их разложил по хронологии, начиная с детских снимков родителей.

Быстро пролистнув первые страницы, где родители были еще совсем юными, я наткнулся на пожелтевшую от старости фотографию отца. Ее я случайно нашел в старой книжке пару лет назад.

Еще мальчишкой лет четырнадцати он стоял со своими друзьями – мальчишками и девчонками примерно такого же возраста. Целая гурьба в два десятка смотрела на меня из далекого прошлого, сияя беззаботными детскими улыбками.

Отец смотрелся как главарь всей этой шайки милюзги. Будучи самым рослым из всех, он, скрестив руки на груди и приподняв величаво подбородок, стоял в самом центре толпы. Только сейчас я заметил, как на него косилось парочка девочек, стоявших поодаль.

Ты посмотри! Оказывается, по детству он пользовался повышенным интересом у девчонок!

Глазам не поверил, когда передо мной открылось окошко, где все человечки из старого снимка ожили. Это были не черно-белые, пожелтевшие лица, а будто уменьшенный в разы реал. Словно образовалась дырка, в которую я наблюдал со стороны фотографа. Послышались голоса:

– «Так-так… Кучнее! Еще ближе сомкнитесь…»

– «А меня хорошо видно?»

– «Да, только чуть приподнимись…»

Моему изумлению не было предела.

– Так значит, и по фотографиям можно сканировать?! – воскликнул я вслух и посмотрел на перстень. – Что же ты мне голову морочил?!

Я пролистнул еще несколько страниц. На всех снимках это повторилось. В окошке вновь и вновь оживали лица. Я захлопнул альбом, но одна из фотокарточек выпала. Подняв ее, я увидел все тот же снимок отца среди ребятни. Вновь перед моими глазами появилось окошко, в котором все ожило. На этот раз я обратил внимание на девочек, смотревших на отца. Одна из них, немного младше, была просто красавицей. Она смотрела на него глазами, полными восхищения. Но и отец, готовясь фотографироваться, искоса поглядывал на нее.

Мне стало интересно, был ли между ними роман. Почувствовав мое желание, перстень породил новые картинки. В окошке появилось, как они вместе гуляли по нашему городу. Смотря из настоящего, я еле узнавал его улицы. Все так сильно поменялось за эти годы. Картинки мелькали, быстро сменяя друг друга. То они вместе гуляли, то в каких-то компаниях, то ненароком в школе встречались на переменках. Появился даже их первый поцелуй. Совсем невинный, от которого оба сразу же смутились. Смотря на них, я был удивлен. В их глазах было столько всего. Это нельзя было назвать страстью или желанием. В них была именно любовь. Ни намека на плотские потребности.

Странно, что могло произойти, почему они расстались?

Перстень вновь услышал мою мысль, и в окошке появилось новая картинка. Отец стоит у обочины, а к нему через дорогу бежит эта девушка. Скрежет тормозов, и откуда ни возьмись, появляется груженный чем-то самосвал. В новой картинке отец пытается поднять ее, привести в чувства. На асфальте отчетливо видны темно-бурые пятна крови. Ее укладывают в кабину той же машины. Вот уже появилась картинка, как отец заносит ее на руках в больницу, кладет на кушетку. Его руки, рубашка в ее крови. Врачи увозят ее, а отец, только сейчас увидев на себе столько ее крови, хватаясь за сердце, падает. В новом изображении появилась палата, где он уже сам лежит на кровати, а рядом с ним сидит моя бабушка. Она ему сообщила, что девушку вчера похоронили…

Я не смог дальше на это смотреть. Спрятав фотографию в альбом, я положил его на прежнее место в шкаф. Теперь мне стало понятно, что неслучайно этот снимок отец держал отдельно от остальных, равно и отчего у него появились проблемы с сердцем.

Интересно, а мама знала об этой истории, или отец и от нее это скрывал? Зная, сколь многое он держал в себе, я бы не удивился, что и ей об этом ничего не было известно.