Время проснуться дракону - Ганькова Анна - Страница 27

А тем временем, суть да дело, они объехали озеро и приблизились к тому месту, где замок с берегом соприкасался. А в этом месте, без всяких стен, так только – живой изгородью отгороженный, зеленел молодой листвой, сад.

Рой отпустил солдат, что сопровождали их из дворца, с наказом вернуться через три дня. И они, уже вдвоем, направились к арке, увитой только начинающими оживать плетями какого-то растения.

– А ты не боишься такие открытые сады устраивать? Да и вообще, большой охраны я что-то не вижу… – спросил Вик, оглядываясь по сторонам. – Между прочим, всякий вороватый и разбойный люд и сейчас бывает нет-нет, а объявляется!

– Может и так, но люди-то те может и малограмотны и просты, но ведь не дураки же – а всем известно, что дом этот королевской Семье принадлежит, а не какому-то купчику зажиточному. А главное – что нынче маг в нем поселился. А ты знаешь ведь, как у нас простой народ магов боится? То-то же! Да никто и близко, пока я им владею, сюда не сунется, – насмешливо ответил Рой.

«Хорошо им, магам-то! Может и я, когда свой Дар «отпущу», тоже таким бесстрашным стану?» – подумалось Вику, пока они продвигались по усыпанной гравием дорожке сквозь сад.

А когда уж впереди показался опущенный подвесной мост, тоже как будто игрушечный, для завершения образа замка тут расположенный, справа, посреди цветущих вишен, им предстала совсем уж идиллическая картинка – на расстеленных коврах две красивые девушки в роскошных платьях сидели и вышивали.

Завидев всадников, приближающихся по дороге, они, отложив пяльцы, кинулись к ним. А подбежав с разных сторон к Рою, ухватились за его колени и начали тараторить наперебой:

– Господин, вы приехали! Мы уже слышали о вашем горе! Мы так вам сочувствуем! Мы вместе с вами скорбим о вашем батюшке, нашем короле! – и дальше – все в подобном духе, при этом преданно заглядывая тому в глаза.

Вик, меж тем, оставшись в стороне, разглядывал их и соображал протрезвевшими уже мозгами. И то, что ему соображалось – как-то сразу в это и не верилось! Брат-то не просто принц, но еще, все-таки, и Верховный служитель Храма… но кем бы тогда могли быть еще эти красотки, если не полюбовницами, он придумать не мог.

Первая, золотистая блондинка в голубом наряде, была явно… простых корней. И личико ее с громадными круглыми глазами в цвет платья, с носом пуговкой и яркой ягодкой рта, и пышность тела, более подчеркиваемая, чем скрываемая господской одеждой, и манеры ее, и речь говорили об этом.

Вторая темноволосая и темноглазая, в розовом бархате, была другая – ниже и худее, но гибкая и в движениях порывистая. А лицом тонка и изыскана.

– Спасибо, мои хорошие, за сочувствие! – ворковал над ними Рой, похлопывая каждую по ручке. – А теперь милые, разрешите вас представить моему младшему брату – принцу Виктору. Он погостит у нас в доме дня три. – И обращаясь уже к Вику, сказал: – Разреши представить тебе моих… экономок – это Лимия, – он повел рукой в сторону темненькой. – А это – Зоряна, – понятное дело, указывая уже на пышную блондинку.

Девушки отлепились от ног Роя, вышли вперед и присели в поклоне. При этом первая была грациозна и вполне умела в этих церемониях, а вторая старательна и медлительна, как девочка подросток, только начинающая познавать азы дворцовых премудростей.

– А теперь идите, милые, к своему прерванному делу, встретимся за вечерней трапезой, – сказал им Рой, махнув рукой на разложенный ковер и брошенные пяльцы. Девушки еще раз присели и, щебеча меж собой, направились к своему прежнему месту.

А Вик с братом поехали дальше.

– Будь добр, убеди меня, что эти девушки действительно твои экономки, а не те, о ком я, было, подумал вначале! – воскликнул младший принц, буравя старшего глазами.

– И даже не буду стараться! Они, конечно же, не мои экономки! – рассмеялся тот в ответ, и не подумав реагировать на тяжелый взгляд брата.

– Но ты – служитель Храма Светлого! К тому же с недавних пор – Первый из всех! Как ты можешь?! – не желал успокаиваться Вик и все более распаляясь праведным гневом.

Рой, меж тем, перестав смеяться, покачал головой и воззрился на него снисходительно и насмешливо:

– Виктор, ты взрослый мужик, а до сих пор все меряешь черным и белым, как подросток! Мой сан в большей мере предопределен государственной необходимостью, а не моими предпочтениями. Что ты мыслишь, как дремучий крестьянин! Ты же знаешь, на самом деле нет ни Светлого, ни Темного – есть только один Создатель и он многолик! И это, кстати, одна из моих главных задач, завещанных мне отцом – наконец-то донести данную концепцию до народа. А чтоб тебе было легче, напомню уроки истории, которые ты, видимо спьяну, подзабыл: в те времена, когда люди только отказались от эльфийского Многоликого и стали молиться его крайним Ликам, то служители Храмов вполне могли иметь семьи. У эльфов и гномов, кстати, до сих пор подобное не возбраняется.

Вик слушал брата, а голова его никла – он на самом деле почувствовал себя дремучим и малограмотным крестьянином, который ни истории не знает, ни книг не читает, а слушает только своего приходского настоятеля, который родом из соседней деревни и образованностью тоже не блещет.

В этот момент они въехали во двор замка, и Рой кинул в его сторону, заканчивая разговор:

– Поговорим после, когда ты обдумаешь то, что уже услышал. А глядя на тебя, чувствуется, что процесс уже пошел!

К прерванному разговору они вернулись значительно позже – когда уж поели с дороги и сходили в бани, а эта радость Вику, проведшему ночь в логове зверя, была просто необходима, и под начинающий холодать вечерний ветерок, расположились на балконе с видом на озеро.

Рой сидел и курил длинную изогнутую заморскую трубку. Эта его привычка была внове для младшего принца, и он с интересом наблюдал, как брат подносит ко рту костяной мундштук и глотает дым, а потом… выпускает его обратно, становясь похожим на дракона из его снов.

– Ну что, готов к серьезной беседе? – вдруг неожиданно заговорил тот, отчего не ожидающий этого сонный, разморенный баней Вик, даже вздрогнул.

– Ты все-таки хочешь продолжить тот разговор о своих любовницах, якобы позволенных тебе по каким-то старым правилам? Ты, конечно, как всегда, решать будешь сам, но, знаешь ли, подобное называется лицемерием! Со времен Большой Битвы прошло уже более трех тысяч зим и люди давно забыли о стародавних устоях. А веру эльфов, гномов и оборотней в Многоликого считают чуть ли не еретической! – чувствуя правоту своего довода, с нажимом ответил Вик. Хотя в тот раз Рой и смог его сбить с панталыку, заставив сомневаться в собственных суждениях, но он тоже не лыком шит, и какое-то понимание об истории и человеческих отношениях имеет!

– В чем-то ты прав! – так же эмоционально отозвался брат. Отчего младший принц, было, почувствовал себя удовлетворенным и, в кои-то веки, более разумным, чем Рой. Редкое ощущение! Но старший и сейчас не дал ему возможности насладиться превосходством:

– Но, видишь ли, люди, по сути своей, вообще склонны к лицемерию! И маленькие грехи других, если они не лезут на глаза, предпочитают не замечать. Тем более, если человек, имеющий их, богат, знатен и могущественен. Потому что задевать такого – себе дороже, а собственные маленькие радости: пожрать, выпить и потрахаться – всегда ближе к телу.

– Ну, ты уж совсем плохого мнения о людях! – протянул Вик, обиженный на то, что брат, хоть и грубовато, но достаточно верно указал ему на истинную природу людского лицемерия.

– Что есть, то есть! А девочек своих я ни к чему не принуждал, живут они тихо, вдали от столицы и, будучи достаточно взрослыми, способны сами решать свою судьбу. Так что оставим их в покое. А лучше поговорим о том, что, в отличие от меня, народ наш не только лицемерен, но еще и груб, и примитивен, и плохо образован. И, что самое худшее – учиться и не хочет! Крестьянам и простым горожанам кажется, что больше пользы от детей будет на огороде или скотном дворе, ну или в мастерской, если речь о ремесленнике. Элементарному счету и так научатся, а книжки читать – только время зря тратить!