По зову долга (СИ) - "Гедеон" - Страница 42

- Ты можешь, - тихо сказала она и ласково коснулась пальцами плеча репликанта. - Никто в Консорциуме не знает, что мы выжили на Гефесте. Никто не будет искать. Ни нас, ни тебя, ни твоего брата. Можно просто улететь и затеряться на какой-нибудь планете.

- Нет, мэм, - Чимбик замолчал.

- Задание должно быть выполнено, - отчеканил он. - Любой ценой. Это мой долг, мисс Эйнджела. Я знаю - вы ненавидите меня. Но поступить иначе не могу.

Сержант замолчал, глядя в пол. Он ненавидел погибших оперативников, из-за которых оказался в такой ситуации, ненавидел своих создателей, но сильнее всего на свете ненавидел себя.

- Ты не виноват, - неожиданно для него сказала девушка.

Она легонько сжала его плечо в ободряющем жесте, затем отодвинулась и сняла с ног туфли на высоком каблуке.

- И спасибо, что разрешил отправить сообщение Ри, - добавила она. - Когда придёт ответ, даже если среди ночи, позови меня, хорошо?

И протянула Чимбику коммуникатор.

- Да, мэм. Я понимаю, что вы чувствуете, - сержант сунул комм в карман.

Проблема передачи скорости сигнала сохранилась с момента первых космических путешествий. Если передачу сигнала меж звёзд удалось частично решить с появлением Врат, то внутри системы скорость передачи сообщения так и оставалась чуть выше миллиарда километров в час.

- Скучаешь по брату? - сочувственно спросила Лорэй.

Она забралась на диван с ногами, подтянула колени к груди и оперлась на них подбородком.

- Да, мэм. Блайз… последний из тех, с кем мы выросли, мэм.

- Последний? - тихо повторила Эйнджела. - Мне казалось, вас там было много. Сотни.

- Нет, мэм, - качнул головой сержант. - Самые близкие - это те, с кем мы растём. Группа в шесть репликантов, две боевые тройки. Остальные - тоже наши братья. Но внутри группы отношения… Простите за неуместное сравнение, но как у вас с мисс Свитари, мэм.

Эйнджела не обиделась.

- Это называется семья, - подсказала она. - Что с ними случилось?

- Вышли из строя мэм, - ровно отозвался сержант. - Получив фатальные повреждения.

- Не говори так, - помолчав какое-то время тихо попросила Эйнджела. - Вышли из строя... Как будто речь идёт о поломанном коммуникаторе. Это же твоя семья...

- Иные формулировки запрещены, мэм. И в бланке рапорта указаны тоже только установленные термины.

На миг он запнулся, ощутив смутно знакомое воздействие. Вновь чужие чувства, но теперь тихие, мягкие, печальные. Смесь горечи, скорби, отражение его собственных чувств. Это походило на прикосновение к чужой душе.

Значило ли это, что в нём есть чего коснуться?..

- Плевать на запреты, - голос Лорэй дрожал. - Как их звали?

Чимбик замер. Имена репликантов были их единственным достоянием, и назвать их кому-то, не входящему в семью, было очень сложно. Знать имена могли лишь свои. Человек не мог быть своим, но то, что он чувствовал... То, что открыла ему Эйнджела сейчас... Она понимала. Не была одной из них, но понимала.

Сержант посмотрел на девушку, вздохнул, и принял решение.

- Гепард, Скай, Вольт и Дрон.

На миг Чимбик почувствовал тёплую волну нежности, но эмпатический контакт оборвался, не дав насладиться этим.

- На планете, откуда я родом, - негромко сказала Эйнджела, - верят, что после смерти тела душа вновь рождается на одной из планет. Снова живёт, учится чему-то, совершенствуется, и вновь умирает. И так раз за разом до тех пор, пока не будет готова двигаться дальше.

Сержант хотел ответить, что у репликантов нет душ, но передумал. Какого чёрта? Почему не верить, что погибшие братья вернуться? От этой мысли Чимбику стало легче.

- Спасибо, мэм, - искренне поблагодарил он.

Девушка ответила ему грустной улыбкой.

Потом покосилась в сторону двери и уверенно произнесла:

- Кто-то пришёл.

Репликант молниеносно, словно большой кот, перетёк из одного положения в другое, приготовившись к прыжку. Пискнул дверной интерком, на экране появилось изображение стюарда с тележкой.

- Господин Сингх, госпожа Гарм, - раздался его вежливый голос. - Ваш заказ.

Стюард говорил с забавным, неизвестным сержанту акцентом, произнося “о” как “а”, и“и” как “ы”.

Репликант расслабился, и протянул руку к пульту, чтобы открыть двери.

- Гаспадын Сынгх… - внезапно хихикнул он. - Обязательно Блайзу расскажу.

Когда за стюардом закрылась дверь, репликант посмотрел на стол, и от души порадовался, что его психика выполнена гораздо устойчивее к стрессам, нежели человеческая. В противном случае у него уже бы дёргался глаз, и вылетали нервные смешки от вида разнокалиберных столовых приборов, в безукоризненном порядке разложенных у тарелок.

- Знаете, мисс Эйнджела, - грустно глядя на всё это сияющее полированным серебром великолепие, сказал он. - Иногда мне кажется, что все эти сложности с едой потому, что у людей слишком много свободного времени.

- Это ты ещё никогда не заполнял бланки и декларации, - своеобразно утешила его девушка. - Что в твоём положении хорошо - никаких налоговых деклараций.

- Даже не хочу это пробовать! - в притворном ужасе воскликнул репликант.

И тут же замолчал, сосредоточенно нахмурясь. Такое поведение было для него внове, и Чимбик уже всерьёз начал подозревать у себя сбой в психике.

- Мэм, - осторожно спросил он. - Вам моё поведение не кажется… странным?

- Сейчас, или вообще?

- Начиная с утра, мэм, - уточнил сержант временной отрезок.

- А что считать нормой? - весело прищурилась Эйнджела. - Норма, знаешь ли, у каждого своя. С чем сравнивать? С тобой вчерашним, или с людьми?

- Мной вчерашним, мэм, - не разделяя её веселья, отозвался сержант.

- Ну, - она коснулась украшенным цветной эмалью ногтем губ, - ты не угрожаешь мне, не убил сегодня ни одного человека. Ну...

Она весело покосилась на напряжённого Чимбика и совершенно серьёзно произнесла:

- У всех бывают неудачные дни. Ешь.

Сержант с сомнением покосился на неё, но решил всё же отложить свои метания на “потом”, когда соберёт больше информации о нормах гражданской жизни, и сможет сопоставить с своим поведением.

Ведя сражение с ложкой, Чимбик вспомнил, что хотел спросить.

- Мэм, - репликант взглянул на Эйнджелу. - Ваша эмпатия. Какой у неё радиус действия, и преграды из какого материала являются для неё непреодолимыми?

- В среднем - метров десять, - буднично ответила девушка, накладывая на тарелку скромную порцию жаркого. - А если вдруг отыщешь неодолимую преграду для моей эмпатии - скажи. Я построю себе дом из этого волшебного вещества.

- Так плохо? - сочувственно поинтересовался сержант. - Я просто даже не могу себе представить, как это - ощущать чужие эмоции, и не иметь возможности от них оградиться.

- Примерно как пытаться выспаться посреди орущей толпы, - пожала плечами девушка и приступила к еде, ясно дав понять, что не хочет развивать тему.

- Мэм, - сержант вспомнил ещё одну её фразу, которая не давала теперь ему покоя. - Вы сказали, что вас никто ещё никогда не отпускал. Что это значит, мэм?

Девушка как-то очень долго и тщательно пережёвывала пищу прежде, чем дать ответ:

- Долго объяснять. Просто человеческая идиома. Ешь, обед остывает.

Сержант понял, что опять вступил на одно из тех минных полей условностей, которыми так любят окружать себя люди.

- Извините, мэм, - вздохнул он, и вернулся к войне со столовыми приборами.

Какое-то время Эйнджела наблюдала за ним, один раз указала на неверное использование ножа и, наконец, сжалилась.

- Ты освоился даже лучше, чем требуется выходцу с Тиамат. Не мучай себя, ешь нормально.

И, неожиданно для репликанта, отложила в сторону вилку, после чего ухватила кусочек мяса пальцами и отправила себе в рот.

- Но… - растерялся сержант. - А как же правила, мэм?

Но вилку с удовольствием отложил.

- К чёрту правила, - провозгласила Эйнджела и подняла стакан с соком в шутливом салюте.

Впервые в жизни предложение послать к чёрту правила вызвало у сержанта восторг и полное понимание.