Раскаленная пустыня - Полищук Вадим Васильевич "Полищук Вадим" - Страница 48

— Вперед!

Сделать успели всего три шага, как из поперечного прохода густо поперли гохарцы. Как будто только и ждали приближения руоссийцев, чтобы неожиданно выскочить перед ними. Внезапность нападения стоила руоссийцам троих сходу зарубленных солдат. С трудом увернувшись от сабли, Алекс начал разряжать в нападавших револьвер.

— Огонь!

Загремели солдатские винтовки, оторопь прошла. Коридор заполнился клубами порохового дыма на мгновение разделившего противников. А затем из дыма полезли озверевшие от потерь гохарцы. Их встретили штыками. Руоссийская пехотная винтовка со штыком чуть не вдвое длиннее кривой гохарской сабли, а заполненном врагами коридоре, где пространства для маневра нет, только клинок на клинок, глаза в глаза, искусство фехтования не сильно поможет. Штыковому же удару руоссийского солдата учат едва ли не с первого дня службы. В живот, сверху вниз. А как достал супостата, приклад вниз, штык влево вверх. И раненого можно уже не перевязвать.

Вот только винтовки у лейтенанта Магу не было. Зато, когда "гранд" выпустил последнюю пулю, перед ним образовалось свободное от дееспособных врагов пространство. Это дало лейтенанту пару лишних секунд на то, чтобы успеть вытащить саблю и встретить летящий сверху клинок.

Противником офицера оказался бородатый немолодой мужик в странном головном уборе. Несмотря на возраст, саблей мужик махал как заведенный. Только исключительное везение позволило Алексу парировать подряд три выпада противника. На четвертом ударе сабля гохарца лязгнула о штык, которым его попытался достать кто-то из солдат. Не достал, но темп ему сбил. Лейтенант тут же воспользовался выпавшей возможностью, и ткнул бородатого саблей в живот. Благо доспехов на нем не было.

Гохарец раззявив рот и выпучив глаза начал валиться на бок. Солдатик, воспользовавшись моментом, все-таки воткнул в него штык и поспешно выдернул обратно.

— А-а-а-а!!!

Повинуясь инстинкту Алекс вскинул саблю над головой. Удар был настолько силен, что офицерскую саблю просто сшибло в сторону, правую руку мгновенно отсушило. Алекс даже глазом моргнуть не успел, как просвистел чудом его миновавший клинок.

Огорченный неудачей огромный гохарец аж завыл от ярости и поднял саблю для повторного удара, но кто-то из солдат в длинном выпаде достал его штыком. В следующий момент лейтенанта оттолкнули в сторону, и он сильно приложился левым плечом о каменную кладку стены и, не устояв на ногах упал. Вдобавок, один из солдат наступил Алексу на ногу, и он взвыл от боли.

Следующие четверть минуты лейтенант мог только вжиматься в стену, надеясь, что его не затопчут. А потом гохарцы в коридоре внезапно закончились. Надо сказать, что все они дрались до конца, что для местных было очень нетипично, ни один не попытался сбежать, чтобы сохранить себе жизнь.

— Господин лейтенант! Кто его видел?!

— Здесь я!

Офицера тут же подняли, бережно прислонили к стене.

— Вы не ранены, господин лейтенант?

— Вроде, нет. Тут где-то револьвер мой должен быть и сабля…

Оружие тут же отыскали и вернули владельцу. Немного придя в себя, лейтенант вспомнил о своих обязанностях и начал распоряжаться.

— Фелонов!

— Я, господин лейтенант!

— Возьми солдат, проверь, что и куда они тащили.

Прихватив с десяток солдат, унтер скрылся за поворотом коридора.

— Ивасов! То же самое, только глянь, откуда все тащили.

— Ефрейтор!

— Я, господин лейтенант!

— На тебе раненые.

— Слушаюсь, господин лейтенант!

Сам лейтенант выбрал место, где можно было присесть и начал заряжать револьвер. Едва только он убрал "гранд" в кобуру, как его внимание привлек Шохад. Караванщик с горящим факелом в руке замер над тем самым бородачом, который едва не зарубил Алекса. Припадая на отдавленную ногу, лейтенант доковылял до караванщика и остановился рядом.

— Знал его?

— Знал. Хотя никогда до сегодняшней ночи не видел.

— И кто же это? — заинтересовался Алекс.

— Эмир Гохары.

— Кто?!

Шохад молча продолжил стоять над телом эмира. Только сейчас, в неверном, мерцающем свете горящего факела, лейтенант сумел рассмотреть явно дорогой халат, поблескивающий какими-то камешками пояс. Да и сабля у покойника явно не из простых. Алекс пихнул эмира сапогом.

— А может, жив еще?

Караванщик отрицательно покачал головой.

— Это должен был сделать я.

— Ну, извини, так уж получилось. Я же не знал, что это он и есть. И оживить его уже не получится.

— Это должен был сделать я, — повторил Шохад.

Караванщик повернулся и пошел к выходу из заваленного трупами коридора. Алексу вдруг стало невыносимо жалко его — все эти годы бедняга жил жаждой мести, а он в последний момент украл у Шохада эту возможность. И ведь точно сейчас уйдет, попробуй потом отыщи его в Гохаре. У него же врагов, считай, весь город! Да и руоссийские солдаты вполне могут караванщика пристрелить еще до того, как он выйдет за пределы дворца.

— Постой! Возьми хотя бы денег.

Караванщик обернулся и невидящим взглядом посмотрел на офицера.

— Зачем? Все золото мира не сможет вернуть ее.

Он бы так и ушел, но тут вернулся Ивасов.

— Господин лейтенант…

— Отставить доклад! Взять Шохада!

К чести унтера, соображал он не больше секунды. В два прыжка он настиг караванщика и схватил его. Шохад попытался вывернуться, но унтер был намного сильнее. Вспышка безумной ярости придала гохарцу сил, он почти сумел вырваться. В этот момент вмешались пришедшие в себя солдаты. Навалились толпой, связали отчаянно вырывающего караванщика, оттащили к стене.

— Черт, рукав оторвал!

Один из солдат уже нацелился было отомстить караванщику за испорченный мундир, но был остановлен лейтенантом.

— Отставить!

Офицер доковылял до места действия, взял у унтера флягу и вылил ее содержимое на Шохада.

— Остынь немного, завтра мне же спасибо и скажешь.

Повернувшись к Ивасову, Алекс распорядился.

— Часового к нему приставь, чтобы не сбежал. Он сейчас не в себе, хрен знает чего, натворить может. Да и наши его не обидят ненароком.

— Слушаюсь, господин лейтенант!

— А теперь докладывай, чего вы там в этой дыре обнаружили.

— Казна эмирская!

В голосе унтера послышались явные нотки восторга.

— Ты рот-то широко не разевай, — охладил подчиненного офицер. — Казна эта, считай, уже государственная, за кражу гауптвахтой не отделаешься. Эти много вынести успели?

Ивасов мысленно оценил количество сокровищ, которые гохарцы успели унести.

— Четверть где-то.

— Все вернуть, часовых выставить, и упаси господи, если хоть одна монетка, один камешек…

— Слушаюсь, господин лейтенант!

Унтер заученно вытянулся, съедая начальство туповато-преданным взглядом. Алекс этот балаган не оценил.

— Выполняй, клоун.

Унтер с места не двинулся.

— Осмелюсь спросить, господин лейтенант!

— Ну чего тебе еще?

Ивасов прекратил-таки паясничать и, понизив голос, спросил.

— А что во дворце найдем тоже в казну нести?

Пилюлю надо было подсластить, а то солдаты совсем расстроятся.

— В казну вернуть только то, что из нее вынесли. Остальное — ваши трофеи.

— Слушаюсь, господин лейтенант!

На этот раз радость в голосе Ивасова была неподдельной. Лейтенант понял, что в эту ночь некоторые смогут стать вполне состоятельными людьми. Окрыленный таким известием унтер-офицер умчался вдохновлять солдат, а буквально пару минут спустя вернулся Фелонов, с известием, что в другом конце пути эмирское золото ожидал караван, готовый в любой момент сорваться с места.

— Видимо, план у них какой-то был на такой случай, — высказал свое предположение унтер.

— Надеюсь, караван никуда уйти не успел?

— Никак нет, господин лейтенант!

Выяснилось, что охранников удалось застать врасплох. Дрались они отчаянно, не знали о смерти эмира, поэтому все были постреляны и переколоты штыками. Погонщики же верблюдов разбежались, едва только прозвучали первые выстрелы. Получив приказ вернуть все золото в исходное положение, предупреждение о недопустимости разворовывания казны и инструкцию о соблюдении осторожности, Фелонов отправился выполнять приказ.