Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ) - "Люук Найтгест" - Страница 43

великолепные, но заезженные и ничуть не подходящие под определение «тихих» места.

Предчувствуя, что это просто один из тестов, что мужчина мне предложил, я наобум

выбрал самое крохотное из всех кафе, что во множестве ютились неподалёку от парка-

музея Нихон Минка-эн. И только после этого написал в коротком сообщении вместе со

своим решением: «Час дня. Вы меня не пропустите».

❃ ❃ ❃

День выдался пасмурный, но тёплый и даже приятный, что не могло не радовать.

Щеголять в рубашке без куртки по такой погоде милое дело — чувствуешь прохладу

воздуха, касающегося тебя вместе с тканью, никакой удушливой жары. Великолепие и

наслаждение во всей своей красе. Но долго блуждать мне не пришлось, и я, прибыв на

пять минут раньше положенного, был неприятно удивлён, когда почти сразу мне

навстречу двинулся мужчина. Признаюсь, я, во-первых, полагал, что явлюсь куда

раньше загадочного любителя язвить в официальной форме, а во-вторых, предполагал

увидеть совершенно иного человека. Этот Тэтсуо виделся мне типичным японским

профессором — встрёпанным, очкастым глистом в скафандре, пусть я и понимал, что от

японца в нём может быть чересчур мало, если такое в нём вообще было. Но моему взору

явилось совершенно необъяснимое зрелище. Я привык смотреть на людей сверху-вниз из-

за своего роста, но этот мужчина был достаточно высок. Ниже меня он был всего-то на

полголовы, но принимал эту разницу с таким холодным равнодушием, что мне невольно

хотелось сгорбиться, но я этого разумно не сделал. Выкрашенные рыжие пряди спадали

почти до плеч, но чёрные корни уже начали отрастать. Белая рубашка и галстук

отчасти прятались за длинным антрацитовым пиджаком. Узкие тёмные брюки были

заправлены в высокие сапоги на плоской подошве. Ни капли излишества в одежде, украшений или вышивки. Ястребиные глаза смотрели на меня строго и холодно из-за

стёкол очков. Рваный шрам пересекал его бледную кожу на левой щеке, словно по этому

месту прошлись со всей силы тёркой или провезли его лицом по камню.

— Добрый день, мистер Акио. — Голос у него был немного хриплым и тихим, не совсем

приятным, но чем-то цеплял и заставлял прислушаться. И при том у него был лёгкий

необъяснимый, непонятный акцент, отчего-то делающий его речь лишь более приятной. —

Я занял места, можем идти.

Без слов кивнув ему, я последовал за мужчиной. Походка у него была жёсткой, немного

прыгучей и несколько деревянной. Руки словно прилипли к туловищу и почти не

двигались. Но мне это казалось скорее забавным, чем странным. И в голове

промелькнула мысль: как высоко эта ледышка подпрыгнет, если его как следует

ущипнуть за задницу? Пока я пытался заставить себя не ухмыляться, Тэтсуо обернулся

и смерил меня таким взглядом, словно услышал мои мысли, но согнать с лица хищный

оскал я был совершенно не в силах, пусть всё же попытался сделать серьёзное лицо.

Судя по сощурившимся глазам мужчины, получилось у меня плохо, и я поспешил

прокашляться и прикрыть рот кулаком. Даже осознание того, что, возможно, отношения

наши будут с этих пор тяжёлыми, не смогло заставить меня утихомириться и перестать

подло фыркать про себя.

Несмотря на то, что со стороны моря задувал холодный ветер, а солнечные лучи ничуть

не грели сквозь тучи, мужчина выбрал столик снаружи, да ещё и в тени, но всё

компенсировал тёплый плед, который принесла официантка вместе с меню. Судя по

початой чашке кофе, Тэтсуо уже провёл здесь некоторое время. С края круглого

столика на изящных ножках лежала развёрнутая утренняя газета. «Деловой, — хмыкнул я

про себя, с удовольствием заворачиваясь в пушистый плед и принимаясь листать меню,

— ну ничего, и не с такими имели дело». С выбором я ничуть не торопился и

растягивал удовольствие, чувствуя на себе тяжёлый взгляд мужчины. Стоило мне

закрыть книжицу в кожаном переплёте, как официантка, маячившая неподалёку, мигом

подорвалась и уже через пару мгновений оказалась рядом, с искренним любопытством

заглядывая мне в глаза.

— Двойной капучино, — коротко буркнул я, закуривая и тут же переводя взгляд на

мужчину напротив, давая понять, что на этом заказ кончается. Девушка кивнула и

поспешила ретироваться, оставив нас наедине.

— Очень грубо, — внезапно сделал замечание Тэтсуо, поглядев на меня с самым

настоящим обвинением.

— Не грубо, господин Сато. Всего лишь кратко. Я не привык расшаркиваться с

обслуживающим персоналом, — покачал я головой, выпуская дым через нос, а затем

сбрасывая пепел. — В Японии это и вовсе считается оскорблением.

— Это грубо с человеческой точки зрения, — отрезал мужчина, — и потому советую вам

вести себя соответствующим образом.

— Как пожелаете, — изобразив искреннее раскаяние и виновато улыбнувшись, я опустил

взгляд на руки, точно в самом деле мог смутиться от подобного замечания. Лишний раз

спорить — лишний раз тратить нервы, а этот ресурс у меня всегда был в остром

дефиците. Но и быть кроткой овечкой мне не улыбалось, а потому уже спустя мгновение

я откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. — Что вы имели мне сказать, Сато? Не

могу поверить, что вы, в самом деле, так впечатлились, как говорил Акира.

— Вот как он сказал? — ухмылка на лице Тэтсуо стала не самой приятной новостью для

меня, но я проглотил и это, ожидая следующих слов. — Мне довелось прежде учиться

под началом Тори, и он редко давал столь высокую оценку кому-либо из студентов. А

значит, в черепушке у вас не пусто. Я мог бы предположить, что ему заплатили, если

бы не знал, что за такое он, во-первых, убивает, а во-вторых, это не подействует. И

мне захотелось посмотреть на того, кто удостоился «отлично» у этого мужчины.

— Полагаю, сейчас я услышу «Я разочарован». — Не знаю почему, но я начал злиться.

Так, как не злился уже очень давно. И дело даже не в силе этого неприятного

чувства. Такую дрожь и такую злость я испытывал, когда смотрел на равнодушного

отца. Захотелось выплеснуть ему в лицо горячий кофе и пригладить сверху чашкой, однако этот человек умудрился меня удивить. Снова. В третий или четвёртый раз за

утро.

— Нет, почему же? — Тэтсуо вскинул брови и приятно улыбнулся. — Вы действительно

выглядите тем, кто понимает, с чем имеет дело. А это сейчас большая редкость. Язык

у вас острый, но это явно от такой же остроты ума. К тому же, у вас хватает

наглости и смелости дерзить и врать мне, что не скажется хорошо на вашей учёбе в

будущем, если вы будете прикидываться дураком и отделываться от меня своими милыми

улыбками.

А вот теперь я смутился по-настоящему. Прикусил губу и опустил взгляд, проклиная

этого зануду за излишнюю наблюдательность и ум, за колкие фразочки. И в самом деле

не мог понять, обругали меня или похвалили. Пожелав приятного аппетита, Тэтсуо

кивнул официантке, и она торопливо поставила перед нами тарелку с круассанами, от

которых исходил тёплый сладкий запах. Сам он с охотой принялся за угощение, не

скрывая собственного ликования и ехидства. Справившись с первым приступом смущения, я и сам взялся за круассан, чтобы занять себя хоть чем-то. «Вот ты значит как.

Спровоцировал, всё выяснил и выиграл партию. Ну ничего-ничего, Тэтсуо, мы ещё

посмотрим, кто кого, — про себя бурчал я, чувствуя себя круглым идиотом, которого

поводили за нос, — я тебе устрою сладкую жизнь». Круассан кончился быстро, равно

как и кофе, а я всё сидел как дурак, уставившись в поверхность стола и пытаясь

судорожно придумать, чем бы ему ответить. Но в голове была подозрительная звенящая

тишина.

— В каком возрасте ты начал изучать языки? — поинтересовался вдруг мужчина, и в его