Каена (СИ) - Либрем Альма - Страница 99

Рэн встал. Тварь Туманная уцепилась коготками в его плечо, не желая отпускать, но он лишь молча потянул Шэрру за собой.

Мужчина знал, что кулон он больше не найдёт. Каена была для него потеряна; и в тот же миг, ему казалось, что он сегодня впервые по-настоящему обрёл собственную дочь.

- Пойдём, - он сжал ладонь девушки. - Нам здесь не место. Златой Лес умирает. А нам умирать ещё рано.

- И ты не хочешь его погасить?

- Нет, - покачал головой Роларэн. - Он погубил мою дочь. Что ж - пусть уж я погублю его.

Шэрра промолчала. Она делала вид, будто бы не слышала ни единого вскрика там, вдалеке, будто бы ничего и в самом деле не существовало - ничего, кроме спокойствия и тишины, окутавшей их двоих.

- А Тварь?

- Пусть остаётся, - слова давались мужчине тяжело. Он в последний раз обернулся на пылающий дворец и тяжело вдохнул воздух. - Каена...

- Наша дочь, - Шэрра ответила совсем тихо. - Ещё может вернуться. Ведь ты не знаешь, что будет с ростком. Ты не знаешь, не приживётся ли он на этих землях.

Роларэн обернулся на могилу, с которой они только что поднялись.

Древу Каены было не место под человеческим небом. Единственное место, где она и вправду могла бы взрасти - это маленький островок спокойствия среди хаоса, там, куда ветвями своими дотягивается монолит его души.

- Пойдём, - он уже увереннее ступил вперёд, чувствуя, как маленькие коготки впиваются в плечо, а Шэрра крепче, обжигая пальцы, сжимает его руку. - Нам пора уходить.

Она кивнула.

Пламя за их спинами расширялось, распространялось громадными всполохами, дотягивалось до всего, до чего, казалось бы, не должно было и вовсе прикоснуться. Но они молчали, не проронили за всё это время ни единого слова - пока не вышли за пределы полуразрушенной границы. Пока не оставили у себя за спиной крики и пепелище, покрытое ядовитым Туманом.

Только Златое Дерево Роларэна всё ещё стояло, нетронутое, и окружало их ореолом свечения.

А рядом с ним, под сенью сильной магии, там, куда ещё доставали громадные ветви души последнего Вечного, сквозь могильный камень, вырываясь из кулона, пробился маленький серебристый росток.

И юное дерево пустило первые свои лепестки.

Эпилог

Год 158 Среблённого Леса

- Я - Вечный, - он полоснул ножом по руке, зло, раздражённо, будто бы пытался вылить с кровью всё раздражение, кипевшее внутри. - Вечный, который старше всего их Леса.

Винного цвета жидкость странным узором стекала по его руке в кипящий котелок. Она смешивалась там с серебром, бурлила и прекрасными цветами распускалась на поверхности. Казалось, здесь творилась привычная эльфийская магия, магия цветов и иллюзий, и только Роларэн и его собеседник знали - в том, что случится сегодня, не было ни единой примеси волшебства остроухих. Разве что только дар от Вечного, что укрепит металл - его материалы, его сила, но не его чары. Колдовать будет только человеческий маг, потому что материальное поддаётся им всегда много лучше, чем эльфам.

- Они тоже бессмертны, - человек спокойно пожал плечами. Кровь полилась в металл. Он оторвал взгляд от котла, в котором кипела сила эльфа, посмотрел на Вечного и только покачал головой. - Что же, Роларэн, заставило тебя обратиться за услугами к ничтожным представителям рода человеческого?

Мужчина усмехнулся. Зелёные глаза взблеснули; он долго смотрел на своего собеседника, опёрся руками о горячий котёл, но на его руках не осталось и полосы ожога.

- Будь ты ничтожным представителем рода человеческого, ты бы здесь не стоял, - отметил он, заглядывая в котёл. Жидкость, пузырившаяся в нём, казалось, могла разрушить всё, что угодно; даже саму ёмкость удерживала магия.

Человеческий маг склонил голову набок. Во взгляде его сверкали искринки интереса.

- И всё же, причины есть.

- У тебя ведь есть дети?

Мужчина кивнул. Этого хватило для того, чтобы он понял.

В Роларэне давно уже не кипела ярость. Они ушли из Златого Леса - потому что на его месте осталось одно лишь пепелище. Ушли в человеческий мир, не в саму Академию, разумеется, но туда, где их бы никто не тронул. Шэрра залечила раны, он убрал кошмарные шрамы с её лица, она - позорные полосы на его острых ушах. Тварь Туманная почти никогда не выходила на охоту; она стала Равенной, как и её предшественница, и была, равно как и та, первая, милой и ласковой. Разве что клыкастой, опасной и неискалеченной.

Сначала Роларэну казалось, что всё это - временные попытки ухватиться за ускользающую жизнь. Но там, вдалеке, разросся Среблённый Лес с одного маленького ростка, а не погибшие в кострах эльфы посмели продолжить род.

И дети рождались Вечными.

...Ему было наплевать на эльфийское отродье. Организм Вечного невосприимчив к изменениям, а в человеческом мире становится ещё более статичным, и он, так или иначе, полагал, что у них не было шанса. Шэрра, казалось, тоже забыла уже о том, что обещала; она не уходила от него, она не смывала магией пылающую на её плече чёрным руну, не отрицала, когда их принимали за супругов. Она и была его женой.

Но, впрочем, всё это казалось фикцией до той поры, пока она не забеременела. Сначала они оба не верили, что это случилось - но Роларэн помнил каждую черту лица собственной дочери. И он не мог отрицать очевидного: его Каена вернулась. Чистая. Без пятен грязи на душе, без искалеченного тела.

Его Каена вернулась - и никто не мог отобрать у него дочь.

Роларэн знал, что ему хватит силы, чтобы её защитить. Но Каене полагалось расти среди ей подобных, среди эльфов, а они не могли вернуться в Среблённый Лес. Наверное, боялись - боялись того, что могло их там ждать.

- Ведь ты понимал, - ладони мага застыли прямо над поверхностью кипящего металла с кровью - ядовитой кровью Вечного, - что рано или поздно вынужден будешь отпустить её в Среблённый Лес? Твоя дочь когда-то должна была выйти замуж, родить ребёнка - разве ты не желаешь ей счастья?

- А ты выдаёшь свою дочь по расчёту?

- Могу позволить себе обратное, - покачал головой маг.

В его глазах отражалась гордость. Роларэн однажды бывал там, далеко-далеко, и видел море, которое нынче отражал взор колдующего. Он помнил, как шумели волны, как смеялась человеческая девушка. Для Рэна это было давным-давно, десятки, сотни лет назад; для мага ещё до сих пор не случилось. Его собственным детям, наверное, не больше трёх-четырёх лет сейчас. Разумеется, о будущем ему ещё ничего не известно. Но их судьбы переплетаются в обратном порядке - жизни Вечного и человека, отторгнувшего бессмертие.

У Роларэна в запасе было множество красивых сказок, но сказка об этом мужчине числилась у Каи одной из самых любимых. Она пересказывала её каждому встречному, всем людям, и они восторгались песнями и мягким женским голосом, который превращал в ноты самые сухие на свете слова.

- Моя дочь - королева. По крови, по духу, по праву, - Роларэн шумно вдохнул воздух. - Колдуй, Безымянный.

- Ты знаешь моё имя.

- Только то, которым ты зовёшься в своих краях.

Мужчина мягко рассмеялся. Он не боялся яда крови эльфа, не боялся его пылающих зелёных глаз. И пришёл сюда помочь - только ради этого. Ничего, связанного с долгами, между ним и Рэном не царило - оба знали, насколько это могло быть опасно.

- Этому королю всего восемьдесят лет, - покачал головой Роларэн. - А мне почти в десять раз больше. Он повторяет старые ошибки, как эльфы, что блуждали по лесам на заре Златых. Но сейчас наступила другая эра. Наша раса почти вымерла - и возродилась. В Среблённом Лесу вновь есть Вечные, но они не знают цену времени.

- Тебе есть дело до их короля? - мужчина хмыкнул. - Сдаётся мне, ты самовольно покинул Златой Лес и всё, что осталось от него, чтобы больше никогда туда не вернуться.

- Он прибыл к нам - но не принял меня за Вечного. Я не стал его разубеждать; но для него и я, и моя супруга, и моя дочь - это смертные эльфы, ухватившие долголетия только от того, что сбежали в человеческий мир. Он понятия не имеет, кто я таков, и мне было бы всё равно, в Вечных нет гордыни. Но он вздумал влюбиться в мою дочь.