Каена (СИ) - Либрем Альма - Страница 100

- В любви нет ничего плохого.

- Он вздумал приказать ей - мне, Шэрре, - как подданным, как смертным, - явиться в Среблённый Лес. Он вздумал жениться на Каене.

- Если б это было проблемой, - отметил Безымянный, - то ты бы со мной ею явно не поделился.

- Разумеется, нет, - согласился эльф. - Но в этом ли дело? Он полагает, что Каена - смертная эльфийка, из старых, что мы с Шэррой - беглецы из Златого Леса, променявшие родину на псевдовечность. И он отлично знает, что Каена начнёт стремительно стареть, только-только переступит порог его государства. Что у неё в запасе будет пять, десять лет молодости. Если повезёт - двадцать.

- Я так полагаю, "год" в твоём понимании подразумевается столетием или даже больше, - покачал головой человек. - Твоя дочь - Вечная. Даже я это знаю.

- Ты. Не король.

Мужчина понимающе кивнул. Не важно, кем на самом деле была Каена. Король посмел пожелать её, будто бы игрушку, король поставил перед бессмертным, перед истинным Вечным условие - и он получит свою расплату.

- И вправду. Совсем ещё мальчишка, - рассмеялся наконец-то Безымянный. - Что ж. Ты получишь то, что хотел. Каена?..

- Рыдает третий день.

- Утешь её, - покачал головой человек. - Расскажи о ножах. Яд души Первой Королевы может разрушить кого угодно кроме её отца, кому, как не Каене, знать о силе собственной любви?

Его ладони задрожали от напряжения. Он получал благодарность за свои же труды - от поверхности котла отделилось два кинжала. Металл в них переливался, сверкал алым - кровь Вечного, - и, казалось, вот-вот готов был вновь раствориться, но тонкий слой магии сдерживал его.

Холод и жар - они сошлись воедино. Ядовитое лезвие было прочным - способным пробить сердце и Вечного, и Твари Туманной, и даже тех крылатых ящеров, что летали в королевстве Безымянного.

Роларэн смотрел на плод своей крови и листьев Среблённого Леса, оставленных в качестве залога за невесту королём, и криво усмехался. В лезвиях отражалось солнце - ярко сверкало на каждом остром угле, раскалывалось на множество мелких лучиков и собиралось где-то в центре оружия.

Вечный протянул руку и сжал рукоять первого кинжала. Маг дотянулся до второго - его пальцы сомкнулись чуть выше острого лезвия. Магия вспыхнула в последний раз - и они в одночасье выдернули из потока волшебства своё оружие.

Роларэн держал кинжал в руках почти бережно. Безымянный бегло осмотрел - и как-то небрежно спрятал в давно подготовленные для него ножны.

 - В последнее время, - покачал головой Роларэн, - Каену утешают только сказки. А мои уже давно закончились.

Маг улыбнулся.

- Я поведаю тебе новую, - покачал головой он. - Твоя кровь ценна, Вечный, а в моей стране такого и вовсе не сыскать. И кинжал этот тоже пригодится. Я должен, в конце концов, как-нибудь рассчитаться за него - не только собственной работой, верно?

- Нет. Твоей работы вполне достаточно. Возможно, за сказку ты хотел бы что-нибудь узнать?

Безымянный долго молчал - казалось, пытался сыскать нужные слова у себя в памяти. Потом посмотрел на Роларэна.

- Есть ли что-то, что ты мог бы мне передать? Я не помню нашу прошлую встречу.

- Ты был старше на пятнадцать или больше лет.

- А ты, очевидно, моложе, но у Вечных хорошая память, - покачал головой мужчина. - Скажи мне, Роларэн. А потом моя сказка - и мы в расчёте.

- Не дай жене родить ещё одного ребёнка.

Он благодарно кивнул, улыбнулся в последний раз и отступил в пустоту. Губы беззвучно шевелились, но Роларэн слышал каждое слово новой сказки, истории, которую он превратит в утешение для собственной дочери. Историю, что успокоит её и укрепит силу лезвия полученного кинжала.

Кинжала из листьев Среблённого Леса и его крови - отравленной грехами покойной королевы Каены Первой.

Его Каены.

***

Год 158 Среблённого Леса

Шэрра пыталась заставить себя сконцентрироваться. Она то и дело порывалась что-то готовить, но порезала руку - и её кровь, падающая на поверхность стола маленькими капельками, напрочь разъедала его. Роларэн помнил ещё времена, когда её ладони, её руки, её тело становилось ядовитым - но с той поры, как Шэрра родила, с той поры, как впервые взяла Каену на руки и поднесла её к своей груди, ни капли отравы не текло в её жилах - до того момента, как король появился на пороге их поместья. До того, как одним коротким приказом стёр улыбку с лица Каены, разогнул всех, кому она тихо пела очередную лесную песню, сказал, что эльфийка должна принадлежать эльфу. Даже беженцы - так он презрительно назвал Рэна и Шэрру, - не позволяли себе брататься с людьми. Но Каена не влюблялась в человеческих мужчин; она была совсем ещё ребёнком, не прожила и полусотни лет, но на её глазах уже состарились те, с кем она играла в детстве, а сама эльфийка только-только переступила порог между угловатым подростком и юной соблазнительной женщиной.

Сначала Роларэн боялся её любви. Боялся игр с Равенной, вспоминая о том, как кровожадность Твари передалась его дочери тогда, в прошлом. Но Равенна давно уже забыла о привкусе свежей крови; ей нравились эльфы-смертные, Вечные же были ядовиты. Вечных Равенна могла бы съесть либо грешных, либо мёртвых. Роларэн знал - Твари Туманные не оставляют следов.

А ещё Рэну казалось, что вот-вот всё вернётся на прошлые круги. Но в той, старой жизни у неё была только одна любовь, от него, а в этой, казалось, Шэрра любила дочь едва ли не больше, чем он сам - если это возможно, конечно. Но Роларэн всегда полагал, что любовь их равна - может быть, потому и Каена не желала отступать, как в прошлом, от своего детства. Не переворачивала всё наизнанку, не портила семейную идиллию. Она была здорова, в ней текла её кровь - кровь без яда. В ней не было ничего изломанного - ни тела, ни души...

Шэрра встретила его молча. Каена - всё ещё лежала на кровати, пытаясь не давиться слезами. Роларэн прежде вспоминал, что так, наверное, она плакала и в прошлый раз, когда его не было рядом, но нынче это уже не имело никакого значения.

- Получилось, - тихо шепнул он жене, обнимая её одной рукой за плечо, поцеловал в макушку, а после присел на край кровати дочери. Положил ладонь ей на спину, словно пытался передать собственную силу.

Каена содрогнулась и вскинула голову - зелёные глаза взблеснули надеждой, но она угасла поразительно быстро.

- Всё будет хорошо, - прошептал Роларэн. - Ты не должна ничего бояться, Каена. Ведь ты знаешь - я никогда не позволю никому причинить тебе вред.

- Но ведь ты не отказал ему, - она попыталась глотнуть непрошенные слёзы. - Не сказал, что я не выйду за него.

Он мог. Мог, разумеется, у Рэна хватило бы силы. Воспользоваться иллюзией, подвластной ему, спустить на них Тварь Туманную - хотя Равенна и умрёт от крови живых Вечных. Люди - другое дело, да и то, она поедала только плохих. Но он знал, что место Каены в Среблённом Лесу, и прятать её от родины было бы глупо. Он чувствовал Дерево, родившееся самым первым - оставшееся для новой расы, как рассказывал тот самый король, безымянным. Но Рэн знал его имя. Знал лучше всего на свете.

- Ты должна быть королевой, родная.

Она только замотала головой.

- Королевой без короля, - добавил тихо Роларэн, чувствуя, как сейчас легка его Вечность.

Шэрра опустилась в кресло совсем рядом и теперь молча смотрела на дочь, будто бы пыталась добавить ещё что-то, но не могла подобрать нужные слова. Боль и холод, окутавшие Каену, можно было почувствовать физически, но что она, что Роларэн делали вид, что ничего такого не случилось.

- Каи... - Рэн погладил её по приглушенно-рыжим волосам, будто бы пытался наконец-то успокоить. - Ты не должна плакать. Ты выйдешь за него замуж - но ты не станешь его женой.

- Папа...

- Когда я обманывал тебя, Каи?

Набатом билась в голове ритуальная фраза.

Вечные не предают.

Каена молчала. Давилась слезами, так похожа теперь на мать... Роларэн не позволял себе вспоминать о том, какая она была в той, в прошлой жизни - они не допустят больше ошибки.