Другая жизнь (СИ) - "Haruka85" - Страница 20

— Я старался, спасибо, — Томашевский умело натянул улыбку, в то время как коленки его ощутимо дрогнули при взгляде на виновника ночного переполоха. — Вадь, давай ближе к делу.

Вадим не спешил подолжать беседу, с сомнением переводя взгляд с Сергея на Эрика, с Эрика на Кирилла, будто прикидывая, как вернее расценить диспозицию сил на поле боя. Сергей смотрел на Эрика, Кирилл смотрел на Сергея, Эрик то вовсе ни на кого не смотрел, изо всех сил пытаясь воспламенить пылающим взором паркетную доску, то стрелял снопами искр попеременно в каждого из присутствующих и явно выстраивал какую-то свою, никому не ведомую, диспозицию.

— Итак… — начал издалека Вадим. — Что мы имеем?

— Что? — механически переспросил Томашевский, изучая вздувшуюся губу Эрика, его наливающуюся синевой скулу, вспухшее ухо и подсыхающие под носом кровавые дорожки.

— Этот красавец тебе знаком, — как Вадим умудрился разглядеть красоту на этом разукрашенном дракой, вывалянном в пыли лице, было совершенно непонятно.

— Да, это мой друг, — спокойно кивнул Сергей.

— Этот верзила тебе тоже друг? — хотя природа-матушка не обделила Кирилла ни привлекательностью, ни мужской статью, назвать его красавцем у Вадима язык не повернулся. Оно и понятно, досталось Кириллу заметно больше, чем Эрику. Общее ощущение складывалось такое, будто Кирилла несколько раз очень сильно приложили плашмя об асфальт, потом проволокли безвольное тело пару кварталов, чтобы в итоге от души отпинать тяжёлыми ботинками в тёмном углу. Томашевский перевёл взгляд на берцы Эрика, такие нелепые в июле месяце.

— Тома, молчи! — вдруг подал голос Рау.

— Я и молчал, и молчал бы дальше, но ты решил сунуть нос не в своё дело! — рыкнул Томашевский Эрику и отвернулся. — Второй мне тоже знаком. Это мой… любовник. Не постоянный. Так, пару раз… пересеклись.

— По мне, так оба тянут на ревнивых любовников, которые не смогли тебя поделить.

— Если нравится, можешь считать так, — вывод Вадима Томашевскому не понравился — слишком опасный.

— «Считать» я мог до тех пор, пока эти двое не устроили смертный бой в моём уютном, чистеньком дворике. Теперь я вынужден разобраться и наказать виновных. И начнём мы с разбора полётов — твоих. Как ты, милый мой друг, умудрился слить клуб непроверенным людям?! Ты что, не знаешь правил?! Может быть, мне и тебя наказать?!

— Меня и накажи, если угодно кого-то наказывать. Правил я не нарушал. Кирилла, действительно, привёл и рекомендовал, но фейс-контроль он прошёл без моей помощи, спроси у охраны.

— Уже спросил. Охрана пасёт его целую неделю. В который уже раз он приходит в клуб без тебя и пользует наших лучших мальчиков. Не удивлён?

— Нет. Он просто мой случайный любовник. Я не слежу за его моральным обликом.

— А стоило бы! — вызверился Вадим. — Потому что твой «случайный любовник» — натуральный извращенец, садист без тормозов. У него планка падает от безнаказанности. Он уже двоих покалечил на радостях, третий отделался лёгким испугом, а ты, белый барашек, делаешь вид, что знать ничего не знаешь?!

— Не знаю. Откуда? — не сдавался Томашевский.

— Не свисти мне тут! — яростно выпалил Вадим.

Он подошёл совсем близко и несильно хлопнул Томашевского по плечу. Сергей вздрогнул. Вздрогнул вместе с ним и Эрик и подорвался было вскочить из глубокого кресла на ноги, но секьюрити, притаившийся за спиной, тут же опрокинул его обратно. Кирилл, напротив, перекосился подобием довольной ухмылки и попытался по-хозяйски откинуться на спинку кресла, отведённого для него.

— Предложить тебе стульчик, может быть? Закатать рукава? Задрать воротник? Ну, отвечай, Тома!

Томашевский смотрел исподлобья, немного выпятив вперёд нижнюю губу. Крупные завитки чёлки на лбу и возбуждённо вздымающиеся ноздри действительно придавали ему сходство с барашком, а ещё больше — с упрямым молодым бычком.

— Ничего не знаю, — повторил он, пряча руки в карманы.

— Зато я знаю, Серёжа. Раздевайся. Показывай.

— Нет.

— Тебе помочь? — это была прямая опасность. Стражник Эрика отвлёкся всего на секундный немой вопрос хозяину, и его арестант оказался посреди комнаты рядом с допрашиваемым.

— Руки убрал от него! — мрачная угроза Эрика, казалось, произвела впечатление на Вадима, но впечатление несколько неоднозначное, учитывая взметнувшееся в воздух дуло пистолета секьюрити.

— Ох ты, какой смелый мальчик! Боюсь-боюсь! — с откровенной издёвкой оживился Вадим. — У тебя есть что-нибудь более осмысленное, чтобы донести миру?

— Оставьте Сергея в покое. Он здесь ни при чём. Это я всё придумал: влез в чужой компьютер, от чужого имени назначил свидание этому ублюдку, чтобы как следует его проучить.

— И кто же тебе, деточка, адрес клуба дал?

— Историю переписки просмотрел…

— Томашевский, что же ты свой ноутбук бросаешь без присмотра? Что же ты компромат на себя не охраняешь?

— Дурак, потому что, — вяло буркнул Сергей, по-прежнему хмуря брови.

— Дураков надо учить!

— Надо учить мудаков вроде этого Кирилла! — горячо перебил Эрик.

— Истину глаголешь, малыш. Но разве ты его ещё не проучил?!

— Не проучил! Мало! Завтра он очухается и опять возьмётся за своё?!

— Возьмётся, мальчик, непременно возьмётся. Горбатого могила исправит. Ты готов довершить начатое?

— Готов!

— Леонид, — обратился Вадим к охраннику, всё еще державшему на мушке группу в центре комнаты, — забирайте с Василием обоих на пустырь и выдайте мальчику пистолет. Он решит наше дело.

Василий, надсмотрщик Кирилла, склонился к самому его уху и произнёс короткое, отчётливое «пойдёмте». Произошедшее в следующую секунду не удивило разве что хозяина кабинета, который как будто того только и ждал — уселся на угол письменного стола и, скрестив руки на груди, с наслаждением отдался созерцанию.

Кирилл, вместо того, чтобы встать и последовать за охранником, как его попросили, стремительным броском вывалился из кресла на пол и растянулся во весь рост в позе морской звезды. Он взвыл неистовым плачем-стоном и залился настоящими слезами. Он рыдал, размазывая по полу густые ниточки слюны и соплей с прожилками крови. Он умолял о пощаде, как ребёнок, бесконечно повторяя «не надо», «простите меня», «я больше не буду», «я ничего не сделал», «он сам виноват». Он ползал на пузе, загребая руками и ногами неуклюже, как морская каракатица по дну большой воды, с одной, казалось, целью — оросить слезами элегантные ботинки своего нового господина.

— Нет-нет, дорогуша, я в такие игры не играю! Да и садист из тебя так себе, — Вадим брезгливо обошёл извивающееся на паркете тело. — Лёня, выносите его! Чего вы ждёте? И заткните ему глотку поскорее, в ушах звенит от этого рёва.

Леонид и Василий послушно отодрали массивное тело от пола и не без труда подхватили под мышки — Кирилл изо всех сил стремился вывернуться и цеплялся за ножки массивного стола.

— А ты чего ждёшь, мальчик? — словно бы между прочим обратился Вадим к Эрику. — Ступай следом. Оружие у тебя будет. Месть свершится — и можешь быть свободен.

— Вадим! Прекрати! Отпусти его! — торопливо проговорил бледный, как лист ватмана, Томашевский, с трудом подбирая слова.

— Которого отпустить, милый Тома? — ехидно улыбнулся Вадим. — Того или этого?

— Этого! Вадик, пожалуйста! — он умолял.

— А слабо завалиться на пол, как этот Кирюша?

— Нет, — Томашевский медленно, не нагибаясь, опустился на одно колено, — не слабо.

— Иди, мальчик! Ты же жаждал настоящей мести! — вкрадчиво начал Вадим, внимательно наблюдая сразу за обоими пленниками. — Ну! Проваливай! Чего же ты ждёшь!

— Тому.

— Что прости?!

— Я не уйду отсюда без Томы, — Эрик решительно загородил собой Томашевского.

— А вот это уже действительно интересный разговор, мальчик. В этом месте я даже повторю свой давний вопрос относительно твоего имени. Как тебя зовут?

— Эрик.

— Чудесно, Эрик. Неужели у тебя всё-таки есть мозг, и ты начинаешь вспоминать, как им пользоваться?