Капризы неба (СИ) - Бриз Евгений - Страница 37

- Что за пессимизм, мистер реалист?

- Ничего подобного. Просто не надо. Не лучшая твоя идея, поверь мне на слово.

Вот это Лео зря сказал, подумал Глен. Такие вещи нельзя говорить людям, в которых от природы заложено стремление делать то, что им без всяких объяснений советуют не делать.

- Слова ничего не значат. Работая в этом издательстве, я лишь больше убеждаюсь в их призрачной сущности, - сказал Глен.

- Ты плохо усваиваешь уроки. Слова как раз значат больше, чем принято думать. И лучше всего это становится понятно именно здесь - в организации, превращающей печатных призраков в реальность.

Пока Глен обдумывал контраргументы, Леонид быстро сменил тему:

- Ладно, поэтический перерыв окончен, пора возвращаться к работе с рутинной прозой. Босс уже ждёт нас, у него для тебя есть кандидат.

Леонид исчез так неожиданно, будто его интегрировали в чей-то рассказ. На самом деле, он всего лишь механически, с помощью лифта, интегрировал себя в кабинет заместителя главного редактора. Глен неуклюжей походкой проследовал за ним.

- Надеюсь, ты прочитал «Анархию разума»? - вопрос Ивана Богдановича вернул Глена к рабочим делам, и он кивнул. - Что скажешь?

- Роман вполне хорош.

- Тебе не показалось, что автор переборщил со специями, от которых мозг скручивается в поросячий хвост? А всё написанное как нельзя лучше отражает название?

- По правде говоря, да. Сначала мне показалось, что автор перемудрил с завихрениями сюжета. Последние главы я посчитал лишними, отягощающими восприятие и финала, и всего произведения. Но на следующий вечер я перечитал концовку уже в одиночестве, без бутылки вермута. Теперь я понимаю, что в этом романе, как в элитной подиумной швабре, нет ни грамма лишнего веса. Он идеально сложён.

Иван Богданович довольно хмыкнул и вставил в зубы сигару. Глен называл их «пальцами книггеров», потому что босс чаще всего курил сигары во время разговоров о внештатных сотрудниках.

- Я знал, что тебе нужен автор, пишущий в твоём же стиле. Берите его в разработку.

Скрытая Глава 10. Братья по разуму

Когда Глен получил первый по-настоящему серьёзный проект под секретным названием «ВТ01», он понял, что постепенно протаптывает тропу к небожителям издательства. Теперь на него уже не смотрели, как на подмастерье Леонида. Важный этап в развитии Бога иллюзий, как выяснил Глен, - это решение рутинных коммерческих задач. Иными словами, ему вновь пришлось стать обычным писателем, забыв о своём истинном предназначении.

К извлечениям и интеграциям он временно не привлекался. Его с ними ознакомили, теперь целью стало оттачивание литературного мастерства. Такой контрастный душ, по словам Леонида, помогал новичкам сохранять ощущение границ реальности. Балансировать на этой тонкой грани без опыта удавалось далеко не всем, многих приходилось потом извлекать из настоящего мира, а не вымышленного, что всегда являлось куда более затруднительным процессом. Без сомнения, иногда не обязательно обладать способностью проникать в книги, чтобы потеряться в фальшивом мире. Достаточно спросить об этом у бывших друзей некоторых знаменитостей.

На исходе полугода работы в издательстве Глен чётко усвоил две вещи. Первая: вымысел всегда остаётся таковым, сколь бы убедительным он ни казался. И вторая: если не хочешь стать вымыслом самого себя, держись подальше от фальшивых миров. В дальнейшем Глен пренебрёг вторым правилом, но это было в дальнейшем, пока же он находился в тесных отношениях с рациональным подходом к делу. Даже мысли о Веронике не мешали ему плодотворно работать - его медийный проект обрёл небывалый спрос на широком рынке. Но давняя любовь Леонида не оставляла Глена в покое. В итоге он решил, что виной всему всё та же ментальная связь, чёрт бы её побрал. Каким-то образом у них существовал не только обмен мыслями, но и чувствами.

Глен не соврал насчёт девушек и их места в списке своих приоритетов, а деятельность в издательстве отодвинула этот пункт ещё на пару позиций вниз. Теперь он как никогда ощутил значимость своего увлечения. Собственно, просто увлечением писательство давно перестало для него быть, но сейчас оно приобрело совсем иные оттенки. Чтение и писание - вот все ингредиенты, составляющие жизнь Глена. Пульт от телевизора он выбросил в форточку ещё на четвёртом курсе, теперь же туда полетело и всё остальное, не имеющее к литературе никакого отношения. Кроме мыслей об одной девушке. Он был и рад утилизировать их или отправить куда-нибудь в рейс до Парагвая без обратного билета, но пока их бережно хранил его ментальный брат Лео, это было невозможно.

План созревал постепенно. Очень скоро он достиг достаточной зрелости, чтобы решиться на его исполнение. Но прежде Глен собирался реализовать одну свою творческую задумку. С ней он сразу направился к Ивану Богдановичу, не привлекая Леонида к раздаче советов.

- Суть в том, - пояснил Глен, сидя в кабинете босса, - чтобы создать персонажа, наделённого знаниями об истинной природе вещей, и вводить его в некоторые произведения. Он будет объяснять героям (не всем, а лишь тем, кого мы посчитаем достойными), кто они на самом деле и где можно найти выход.

- И зачем это всё надо? - Иван Богданович дымил и сомнениями, и сигарой, отчего дыма в кабинете, казалось, было больше обычного. - Решил заняться благотворительностью в виде раздачи оболочек?

- Мне кажется, многие герои должны получать хотя бы шанс на спасение. И не какие-то иллюзорные записки, а вполне конкретное объяснение. Если им не удастся выбраться, мы просто аннулируем ответвление и всё продолжит идти своим чередом.

- А если удастся? Ты не подумал о том, что каждое извлечение, кроме тестовых и кратковременных, должно согласовываться с Главным редактором? Я сомневаюсь, что ему понравится твоя идея наводнить материальный мир призраками из книг.

Чего греха таить, об этом он не подумал. Идея Глена оказалась со всеми чемоданами в очереди на рейс до Парагвая, однако её спас сам Иван Богданович.

- Впрочем, лично мне она нравится. - Дыма от сомнений заметно убавилось. - Но не из-за того, что я хочу спасти как можно больше персонажей. Мне просто любопытно понаблюдать за действиями героев многих произведений в подобной ситуации. Ты уже продумал своего субъекта?

Глен почувствовал лёгкий прилив торжества.

- Даже прописал... - Он суетливо развернул белый лист бумаги, исписанный с двух сторон. - Его зовут Палмер. По внушённой легенде он будет ощущать себя сотрудником издательства, в чьи обязанности входят постоянные интеграции с целью информирования выбранных нами персонажей.

- Сам он будет существовать лишь на бумаге? Никаких вылазок в реальность?

- Да. Его жизнь будет состоять из периодов нахождения в разных произведениях, всё остальное - прописанные воспоминания, существование в своеобразном литературном анабиозе. Естественно, нам придётся постоянно корректировать ему воспоминания, чтобы держать в курсе всех основных событий.

Иван Богданович попытался изобразить изумление, но дым от сигары скрыл его в плотной пелене.

- А ты коварен, однако. Создать персонажа, убеждённого в своей реальности - до такого мог додуматься лишь коварный мозг.

- Возможно, когда-нибудь и он заслужит освобождения, - пожал плечами Глен, и это было лучшее, что смог он придумать.

- Хорошо, занимайся своим Палмером, только помни: никакой самодеятельности с извлечениями!

Заниматься Палмером не пришлось - он уже был готов. Подтянутый тридцатидвухлетний сотрудник в деловом коричневом костюме, с трёхдневной щетиной и с чемоданчиком из крокодильей кожи. Пока он находился в анабиозе, так как Глен воссоздал лишь его образ вне сюжета, но с набором имплантированных знаний. Первое задание готовилось на следующую неделю, пока же Глен убрал все документы в ящик стола и засобирался уходить.

- Какие планы на выходные? - спросил Леонид. Он всё ещё копался с бумагами, привычно задерживаясь по субботам.