Капризы неба (СИ) - Бриз Евгений - Страница 36

Время настало, когда я в очередной раз создал для себя историю, незаметно приведшую меня к необходимости спасаться из южноамериканских болот, кишащих аллигаторами. Теперь ты знаешь, где я оставил добрую половину себя. - Леонид с грустной улыбкой посмотрел на пол. - А злую половину спас мой персонаж. Напарник по сюжету. Иногда я думаю, что лучше бы он этого не делал. Он, конечно же, не знал, кого спасает. Рисковал своей жизнью ради моего спасения. Люди порой так поступают, но он был персонажем - всего лишь выдуманным нематериальным образом с прописанным характером. И знаешь, что самое удивительное? Я прописал ему такой характер, согласно которому он не только не должен был меня спасать, но и вполне мог пожелать аллигаторам приятного аппетита, а затем смыться. Но он поступил иначе. Неожиданные повороты сюжета изменили его. Возможно, возобладала его сущность, скрытая где-то в глубине, не прописанная ранее. Всё как у людей.

Я никогда не ставил и не ставлю между вымышленным героем и человеком знак тождества, но в тот момент я проникся к нему чувством благодарности, каким не проникался ещё ни к одному человеку. В качестве награды я даровал ему оболочку. Пришлось провернуть небольшую незаконную операцию. К счастью, никто ничего не заметил. У руководства всегда найдутся проблемы поважнее извлечения какого-то ничем непримечательного персонажа. Я отправил его младенцем в недалёкое прошлое в его родной по истории город - Монтевидео. Это столица Парагвая. Сейчас он живёт там и не догадывается о том, как на самом деле появился на свет. Он не знает меня, но я знаю его, и иногда мы видим общие сны.

Леонид замолчал и отсутствующим взглядом уставился на фото. Глен всё это время стоял возле своего стола, не в силах проронить ни слова. Даже находясь уже в тишине, он не решался её нарушать. Он лишь приблизился к Леониду и посмотрел на фото. В точности то, которое он видел в рассказе. Леонид поднял голову.

- Если ты думаешь, что этим моя любовная история с Вероникой завершилась, то ошибаешься. В ней ещё не был написан эпилог. Через полгода Вероника вернулась во Владивосток, позвонила мне и стала раскаиваться. Говорила, что совершила ошибку и только там поняла, как дорог я ей. И я, как наивный юноша, поколесил на встречу с ней, полагая, что если её чувства ко мне оказались сильнее мечты о яркой заграничной жизни, то с принятием моего физического дефекта она тоже справится. Но нашу историю писал явно не сказочник и не любитель хэппи-эндов, а тип вроде тебя. - Леонид нашёл в себе силы пошутить над Гленом. - Когда я лишь увидел её, сразу всё понял. Слова были не нужны, я прочитал всё в её глазах. Уже потом, спустя некоторое время я узнал некоторые подробности её возвращения. Суть в том, что она оказалась замешана в скользких делишках какого-то баска. Она уехала из Испании, её даже пытались преследовать, но не нашли. Хотя вскоре ей пришлось прятаться в деревушке возле Находки. Возможно, она всё ещё там. Таков финал.

Глен покрутил одно из своих многочисленных колец - на безымянном пальце левой руки - и заходил по комнате, о чём-то размышляя. Потом всё же перешёл на речь:

- Мой писательский и читательский опыт говорит, что такие финалы называются открытыми. Возможно, эпилог в вашей «лав стори» ещё не написан.

- Только давай ты не будешь строить из себя сказочника. Совсем не похож, - замотал головой Леонид. - Я уже смирился с реальной картиной. Все отношения до её отъезда - обман, после - иллюзия. Точку можно поставить где угодно, восприятие истории не изменится.

- Но ты мог хотя бы попытаться вернуть её. Признаюсь, я далеко не специалист по части отношений, но не думаю, что она настолько лицемерна, чтобы любить тебя только за ноги. Или быть с тобой всё это время, не любя.

- Именно настолько! - утверждение прозвучало весьма твёрдо. - У тебя бывали моменты, когда тебе хотелось изменить что-то в окружающих тебя близких людях? Какие-то невыносимые качества, черты?

Глен пожал плечами:

- Как и у всех, бывали такие моменты.

- А тебе знакомо мнение, что мы любим людей за их недостатки, а не достоинства?

- Я считаю, это всё чушь. Недостатки мы начинаем принимать вместе с любовью к их обладателям, но никак не наоборот.

- Мне всегда казалось точно так же. Казалось, что всю жизнь приходится мириться с невыносимыми качествами, потому что ими обладают близкие люди, от которых нельзя избавиться как от надоевшей собаки. Даже от собаки трудно избавиться, если ты к ней привык. С этими чертами можно только смириться и принять за данность, - затем Леонид уточнил: - В реальности. Но не в созданном мире. Там хоть все недостатки можно убрать одним росчерком пера.

Глен быстро уловил мысль Лео:

- Вот почему ты пишешь эти рассказы? Там другая, лучшая Вероника, которая принимает тебя в любом виде?

- Да. Но если ты думаешь, что счастье тоже можно написать или внушить самому себе, то я тебя разочарую. Оно неподвластно никому, я в этом убедился. Отношения с воссозданной на бумаге Вероникой для меня как хождение голодного волка вокруг запертого курятника. Я могу создать сотню Вероник, куда лучше настоящей, но любить всегда буду лишь одну. Ту, с которой мне не быть. Жестокие законы нашего бытия всё чаще подводят меня к мысли, что мы живём ни в какой не реальности, а в таком же придуманном кем-то мире, для которого автор установил свои порядки. Единственный способ нарушить эти порядки - самообман. Я пока не овладел им в совершенстве, но очень бы хотел.

Глен бросил взгляд на закрытый ящик, куда Леонид убрал распечатки.

- Может, для начала тебе стоит отказаться от воспоминаний? Твои чувства к ней подогреваются этими рассказами, поэтому ты всё ещё бессилен перед её чарами.

- Я пробовал держаться подальше от искушений, но попытки проваливались с незавидным постоянством.

- А почему не попробовал извлечь новую Веронику? Возможно, здесь ты её полюбишь по-настоящему, без самообмана.

- Одно дело - заниматься мелкими преступлениями внутри выдуманной Вселенной, совсем другое - переносить свои преступления в мир материи.

После непродолжительного молчания Глен спросил:

- Её сестру ты ведь тоже изменил?

- Натали? Да, немного. Я привил ей лишь увлечённость парнями-готами, дабы у тебя было больше шансов попасть к ним в дом. Когда я её видел в последний раз, она была ещё слишком юной, так что не знаю, сколь существенными получились отличия.

- На юную девушку эта мадам совсем не тянула со своими данными. И увлечённость мной тебе неплохо получилось ей привить. Даже слишком хорошо. В какой-то момент я задумался, от кого мне придётся спасаться в итоге, от её отца или от неё самой.

Леонид подмигнул Глену:

- Тебе она понравилась?

Глен неожиданно забеспокоился, что, используя ментальную связь, Лео может узнать, кто на самом деле ему понравился. Натали тоже была ничего, но только до того момента, когда они вошли в дом.

- Если ты хочешь предложить мне составить тебе компанию в амурных преступлениях, то я, пожалуй, откажусь. - Тут его озарила светлая, как он подумал, идея: - Хотя мне было бы любопытно познакомиться с реальной Натали. Если она такая же колоритная мисс, как и в рассказе, я бы попытался увлечь её собой уже без твоей помощи.

Леонид выдохнул и стёр со лба несуществующий пот:

- Фух, тебе всё-таки нравятся девушки! А то я уже начал волноваться, что однажды ты объявишь мне о помолвке со своим ноутбуком.

- В списке приоритетов девушки у меня не на первых строчках, но это не значит, что они мне не нравятся. Ну, так что ты скажешь по поводу моей идеи?

- Какой?

- Съездить к реальной Натали.

В этот момент взгляд Леонида изменился. Глен даже испугался, а то ли имя он произнёс. Или, возможно, Лео услышал в уме Глена настоящее имя, а не очередную словесную фальшь. Ещё одну. Слишком много фальши, подумал Глен. Она уже начинала давить на него, будто он находился на глубине. На самой глубине мироздания.

- Я думаю, не стоит этого делать, - мёртвым голосом сказал Леонид.