Мудрец. Сталкер. Разведчик - Успенский Михаил Глебович - Страница 84

– Утро ныне мудро: птицам на разлёт, добрым молодцам на расход…

И осёкся, увидев окаянную тяжёлую хмарь.

– А как бы добрым молодцам не в расход, – сказал Матадор. – Вы уж будьте поосторожнее. Говорил же – не стоит расслабляться…

Седой гусар подходил к каждому, объяснял, куда идти и что делать, сверял карты и часы. Потому что в Зоне строем не ходят даже военные сталкеры.

– Снайпер может залечь или тут, или тут, или на водонапорной башне, что вряд ли. Наверняка там кто-то нехороший уже обитает. Так, разобрались по группам. Одиночки, ищите временного связчика, не тот случай, чтобы по одному шляться…

– На хрен мне связчик? – взвился Идол, паренёк весьма истеричный и конфликтный. Удивительно, что в Зоне он ходил уже довольно долго.

– Всё-таки я иногда жалею, что мы не военкеры, – сказал Матадор. – Там не уговаривают. Пойдёшь с Коломбо – он такой же отлюдник, зато стреляет хорошо… Печкин, с кем свяжешься – с Киндером или с Мастдаем? Паганель пойдёт с нами, есть для него дело…

– Да я с тобой привык и с Мылом, – сказал Печкин.

– Отвыкай! – сказал Матадор. – Ты уже большой… Кстати о Большом: Киндер, что слышно от твоего шефа?

– Ничего не слышно, – сказал Киндер. – Нету его нигде – ни в офисе, ни в Москве. Секретарша говорит, он где-то с генералами перетирает. Твердолаптева-то сняли, а новая метла собралась чисто мести…

– Плохо, – сказал Матадор. – Как бы опять нам с сапогами не схлестнуться… Вот же не вовремя!

– Я лучше с Мастдаем пойду, – сказал Печкин. – Он вон какой здоровый!

– Ладно, – сказал Матадор. – Значит, Киндер безработный снова с нами… Слушайся Мастдая, как меня, и даже лучше, потому что у него плюха тяжелее…

– Да уж знаю, – сказал Печкин.

– По уму, нам бы лучше отсидеться, – сказал Матадор. – Но это будет не по совести. Нарушил этот гадский снайпер всё наше хрупкое равновесие – кто стрелял? Чей стрелок? Ах, не ваш? Не выдумывайте про какого-то майора… Дуче, «долговцы» в курсе?

– В курсе-то в курсе, – сказал мордастый Дуче. – Но все равно грешат на «Свободу»… Да ещё какая-то комиссия из «Гринписа» примчалась на базу миротворцев. Расследовать, кто бедных мутантов газами травит…

– Удружил майор, – сказал Матадор. – Незаметно просочился через Периметр… Видите, бродяги, как всё смешалось в доме Облонских?

– Это которые Облонские? – встрепенулся миномётчик Умная Маша. – Это которые на хуторе Хвойная Поляна каннибализмом занимаются? Я бы им всё в доме перемешал… Дал бы бог прицелиться…

– Э, нет! – вскричал Матадор. – Партизанщину свою не берите! Хватит с нас вашего дружественного огня…

– Ладно, – сказал Умная Маша. – А я-то думал: забомбим балочку и проскочим… Была бы честь предложена…

– Ну, голова он у вас, – сказал Печкин, когда вожак миномётчиков поволок опорную плиту Колчаку на сохранение. – Как он с такой головой по Зоне ходит?

– Не у вас, а у нас, – сказал Матадор. – Привыкай. А ходит он в Зоне получше меня. Он любую «воронку» или «карусель» обойдёт без всяких гаечек. Как бы в компенсацию за умственное калечество…

Наконец разобрались, Батюшка перекрестил каждого персонально – и разошлись группы по разным намеченным маршрутам к одной Михалёвке. В Зоне прямых путей не бывает.

Печкин пошёл с Мастдаем не потому, что всерьёз обиделся на Киндера. Просто захотел усложнить себе жизнь. Надо с любым человеком уметь наладить отношения.

– До насыпи дойдём свободно, – учил Мастдай по дороге. – Не пялься на тех из наших, кто в зоне видимости. Перед насыпью остановимся…

Насыпь была свежая, как будто Его Величество Выброс взял и смял равнину громадными ручищами… Как будто игрок воспользовался редактором карт и поменял рельеф местности.

– Вот, смотри на ПДА, – сказал Мастдай. – Да не в этом режиме! Вы что, с Матадором и хохлом только водку жрали? На насыпи вроде ничего нет, зато за ней схарчит нас «вороночка»… Что значит не видно? Я сказал – есть, значит – есть. Поэтому Пройдём влево метров пятьдесят…

– С большим походом будет, – сказал Печкин, желая продемонстрировать, что он не только водку жрал со своими наставниками. – Двадцати бы хватило…

– Поход костей не ломит, – сказал Мастдай. – Топай.

За насыпью местность была открытая и пустая, только лежал полузакопанный грейдер.

– Ну вот, а ты говорил, – сказал Мастдай. – Техники всегда бойся! Там сидит штука посильнее «вороночки», и мы бы в неё прямёхонько скатились…

– Неуютно здесь как-то, – сказал Печкин. – Один как на ладони, все пули в одного…

– В Зоне уютно не бывает, – сказал Мастдай. – Но такие места я особенно не перевариваю. Поэтому постараемся проскочить как можно скорее… Не бегом!

– Вообще-то у меня ПДА прямо в шлеме, картинка перед глазами, – сказал Печкин.

Его дорогостоящая снаряга пообтрепалась, но служила исправно. Только вместо капризной швейцарской ружбайки Матадор вручил ему удобный «абакан», добавив при этом:

– Не выёживайтесь с вашим Шнитке, Иван Петрович, слушайте русскую народную песню «Валенки»!

– Так а хрюли ты молчишь? – сказал Мастдай.

– Так а хрюли выёживаться? – сказал Печкин. – Если я полный дуб по Зоне…

Шлем журналиста был предметом зависти всех вольных сталкеров. Подобные есть у военных, но только у старших офицеров, которые в Зону не ходят. Но для страховки Матадор всё же велел Печкину взять и стандартный ПДА – им-де хоть гвозди заколачивай, вещь проверенная. А со шлемом мало ли что может случиться…

– Там ещё куча опций, – сказал Печкин. – Потом Марконя мне их поотключал почти все. Там и голосовое предупреждение было – «эномэли райт», «эномэли лефт»… Но Матадор сказал-что так я ничему не научусь, а вляпаться могу… А вот SOS в случае чего передаётся автоматом…

– Хорошая штука, – сказал Мастдай. – Но я её ни за какие коврижки не напялю. Уж если куда вляпаешься, так сам виноват, а не японец, который контакт не допаял…

– Японцы уж давно ничего не паяют, – сказал Печкин. – Лазер ещё там хороший – и осветить, и ослепить…

– Хорошо, – сказал Мастдай. – А в деле-то его испытывали? Отзывы какие?

– Это опытная модель, – сознался Печкин. – Боюсь, что как раз я её и испытываю… Подарок Большого!

– Нельзя в Зоне надеяться на электронику, – сказал молдавский грузчик. – Вон она Радар-то как переделала! Может, это она, Зона, тебя и ведёт…

– Отключено всё, – сказал Печкин. – А композит шлема очень прочный…

Над пожухлой травой выставился одинокий тушканчик – тварь забавная, но зубастая, как Стич из мультфильма.

– Патроны береги, – сказал Мастдай. – Зашевелились, твари, почуяли… Эх, простояла бы ясная погода подольше – может, и передохла бы вся мутня…

– Зона родила бы новых, – сказал Печкин. – Наделала из нашей же протоплазмы…

– Так, – сказал Мастдай. – Стоп. Вон лежит опора… Что тебе картинка говорит?

– Вроде чисто, – сказал Печкин.

– Такого быть не может, – сказал Мастдай. – Опоры безнаказанно не валяются. «Электры» их любят. Видишь слева – там другая опора, стоячая, хоть и перекосилась. Значит, между ними могут оставаться провода. Их могли и мародёры оприходовать ещё в советское время, а могли они и остаться…

– И что тогда?

– А тогда они до сих пор под напряжением, – сказал Мастдай. – «Электры» по ним как бы растекаются, вот прибор и не видит… Только напруга там помощней…

Всё, что служило человеку, Зона постаралась переделать ему во вред, думал Печкин. Это надо будет подчеркнуть в сценарии. Или в романе. Нынче ведь романы так и пишут – эпизодами, экспликациями, ретроспективами да флэшбэками… Хоть и дико звучат такие слова в Зоне…

Проржавевший комбайн, почуяв человека, может начать двигаться, давить и резать. Высохшая вчистую бензозаправка может выбросить внезапный протуберанец. Из силосной ямы на центральной усадьбе колгоспа «Червоный незаможник» может подняться псевдогигант. На сельском кладбище в Лубениках могут выбраться из склепа Ходкевичей вполне активные носители славной гетманской фамилии…