Мультяшка (СИ) - Романова Наталия - Страница 42

Как при таких безграничных финансовых возможностях можно даже не хотеть их использовать? Образование, благотворительность, приюты для животных, свой бизнес, даже если он прогорит через год, ставки на ипподроме. Существует сотни возможностей досуга, Мира не использовала ни одного, ведя образ жизни ограниченной в средствах домохозяйки, с той лишь разницей, что не задумывалась, когда проводила карточкой по терминалу, и покупала вещь, которую, почти наверняка, не станет носить. Максим заметил, что Мира будто привязывается к вещам, одушевляя их. Он бы не удивился, если бы узнал, что его жена испытывает сентиментальные чувства к своему блейзеру.

Пока всё это крутилось в голове Максима, наряду с планом выхода из той задницы, куда они рискуют влететь в начале календарного года, он прокручивал фотографии ещё раз и ещё. Ему попросту нравилось смотреть на изображения Мирославы, он получал от этого эстетическое удовольствие, даже чувственное. Она его волновала, и не на шутку. Да что там «волновала», он хотел её, иногда как одержимый, приходилось всё время напоминать себе, что их брак считается фиктивным, чтобы не завязнуть в этих недоотношениях ещё больше, чем он уже завяз. Ещё и ещё.

Стоп. Максим вернулся на две фотографии назад, ещё на несколько. Не показалось. Не случайность. Рука сама потянулась к телефону.

— Слушаю, — проговорил на том конце Игнат.

— Уверен, тебе есть, что мне рассказать.

— Все вопросы к Сильвестру Прохоровичу, — подтвердил Игнат.

— Мне ответы нужны сейчас, ждать встречи с ним я не намерен.

— Максим Аркадьевич…

— Подъезжай. Сейчас.

Через двадцать минут Игнат сидел напротив Максима и с видимым удовольствием глотал кофе, до этого облизав взглядом Надежду, которую Максим сразу отпустил домой, как и второго секретаря. Маша пока не уходила.

— Я думаю, теперь ты прекрасно понимаешь, что я не стану ждать встречи со стариком, — подвёл итог своего монолога Максим. — Речь о финансовой безопасности всех нас, в первую очередь — самого Сильвестра.

— Ну-ну, ты преувеличиваешь, Максим Аркадьевич. Изрядно преувеличиваешь, и ты это знаешь так же хорошо, как и я. Мои орлы узнают всё, что возможно узнать, что же до Мирославы, то этот разговор лучше отложить.

— Слушай, к ней помимо наружного круглосуточного наблюдения, ещё постоянная охрана приставлена, которой, кстати, раньше, не наблюдалось, я посмотрел отчёты двухмесячной давности. Ни одного орла рядом. Теперь я вижу, что за ней ещё кто-то следит. Твои ребята следят за своими же, или?..

— Или.

— Твою задницу! Ты знаешь, кто следит за ней?

— Да.

— Мне из тебя тащить клещами?

— Не стоит.

— Она моя жена. Моя. Жена. Если ей что-то угрожает, я хочу это знать!

Игнат промолчал. Он был абсолютно седой, со светло-голубыми, почти бесцветными, льдистыми глазами. В первые минуты это всегда сшибало с ног, он смотрелся внеземным существом. Гуманоидом. Безликим. Опасным.

— Это началось в начале лета, они отслеживают каждый шаг Мирославы, мы — их. К осени ситуация усугубилась, те ребятапотеряли страх. Пришлось добавить охрану, не только демонстративно, как ты понимаешь.

— Мира знает?

— Нет, она смотрит на службу безопасности, как на должное и неизбежное зло, — Игнат ухмыльнулся, это смотрелось на его лице ещё более жутко, чем безразличное выражение. — Мирослава восприняла всё в рабочем порядке, её с детства воспитывали таким образом, что со службой безопасности она не спорит, никогда. Если любой из моих ребят остановит её на пороге и не выпустит из квартиры — она не выйдет. Она отлично знает цену любого моего распоряжения.

— Хорошо. Насколько эта ситуация опасна?

— Мире — нисколько. Это скорее акт устрашения старика.

— Вот как…

— Большего ты от меня не узнаешь.

— Отлично, — Максим кивнул, ответ его не удовлетворил, но прояснял хотя бы что-то, о большем придётся говорить со стариком лично.

Да уж, день накануне нового года приносил всё больше и больше подарков.

— А чего это ты один сидишь? — влетела Мультяшка в кабинет, когда Игната и след простыл.

Максим сидел оглушённый. У него уже складывался план действий, будущей беседы с Сильвестром, он вытряхнет душу из этой мумии, но узнает, какую игру тот затеял, и почему разменной монетой выставил единственную внучку. Если выставил. Оставалось уговорить Миру поехать в поместье к деду. Одну он её теперь не оставит.

— Засиделся, — Максим заставил себя улыбнуться. Встал. Подошёл к хлопающей глазами Мире, она разглядывала его лицо и поджимала губы. — Поехали. Ты готова?

— Я купила подарок твоей маме, надеюсь, ей понравится. Ты просил что-нибудь недорогое и полезное в хозяйстве. Это сковородки! — Мира передала пакет Максиму, тот присвистнул.

— Они из бетона, что ли?

— Из чугуна, — фыркнула Мультяшка. — Что бы ты понимал!

— Кому, интересно, мне поставить свечку, что мне досталась такая хозяйственная жена? — улыбнулся и захватил пальто.

Из офиса он выходил последним.

Глава 24. Мирослава

Мирослава не удивилась, а даже обрадовалась приглашению Марины Львовны накануне нового года. Мире хотелось увидеть дом, в котором вырос Максим, где просыпался по утрам школьником или куда приходил, когда был студентом, комнату, в который жил, и его кровать. Максим мало рассказывал о себе, а Миру интересовало многое. К истории своего брака, закончившегося трагедией, он так же не возвращался. Может, действительно, не вспоминал Алёну, а может, не хотел делиться. Мира поняла, что Максим не самый разговорчивый человек, и чаще всего ей это нравилось.

Было много всего, что хотелось знать Мирославе. Какой вид спорта любит, в каком возрасте первый раз поцеловался, читает ли он художественную литературу или только специализированную, а в детстве какие книги читал? Какие фильмы смотрит, сериалы, нравится ли Игра Престолов? Марвел или ДС? Где любит отдыхать, отдыхает ли он в принципе или только работает, как всё то время, которое знает его Мира? Как зовут его бабушку и дедушку, разрешали ли завести домашнее животное, когда он был маленьким? Сотни вопросов, тысячи. Мирослава становилась излишне любопытной в отношении Максима. Казалось, стоит переступить порог дома, где он вырос, и она найдёт ответы на все или на большую часть.

В итоге Мира была разочарована. Оказалось, его родители жили совсем в другой квартире и даже районе города. Несколько лет назад Максим купил им трёхкомнатную квартиру в новом современном жилом комплексе, рядом с лесопарковой зоной. Марина Львовна, оказывается, иногда сокрушалась, что квартира слишком просторная, им с отцом не нужно столько места, одна морока — убираться каждые выходные. Мира не до конца понимала, как трёхкомнатная типовая квартира может быть слишком большой, и это тоже вызывало интерес.

Она всегда жила в огромных домах, не считая времени, проведённого в закрытом пансионе. Квартира, в которой жила Мира последние пять лет, была огромной, к тому же двухэтажной, она никогда не задумывалась, зачем ей столько жилой площади. Квартиру ей выбрала Целестина, за сделкой проследили юристы. Правда сейчас, с Максимом, она живёт в не такой и просторной квартире, и им хватает места… похоже, дело привычки. И это тоже было интересно узнать о Максиме, какие у него привычки и желания.

Марина Львовна накрыла стол, блюда были простые, как у дедушки в поместье, всё приготовлено хозяйкой дома и всё по-домашнему вкусно. Мире понравилась еда и атмосфера праздника, царившая в квартире. Живая ёлка, винтажные стеклянные игрушки разных цветов и размеров, мурлыкающий и нагловатый кот дворовой породы, самой обычной серой окраски, с подходящим именем Василий. Было необычно чувствовать себя частью семьи, а именно так она себя и ощущала, слушая разговоры за столом, семейные шутки и добрые подколки.

Марина Львовна успешно делала вид, что забыла о разговоре в уборной ресторана при знакомстве, а Аркадий Львович, похоже, и не знал о нём. Мирослава решила придерживаться такой же линии поведения. Она даже не могла ответить себе, почему она так себя ведёт, зачем продолжает участвовать в странной игре. Ей нравилось находиться рядом с Максимом и его семьёй, нравилось ощущать себя её частью, как в детстве, когда Мира верила, что куклы живые, и не играла, а жила выдуманными сценариями и фантазиями, так и сейчас она придумала себе семью и верила в неё.