Мультяшка (СИ) - Романова Наталия - Страница 37

===== 16.06. =======

— Ты счастлива? — вдруг спросил Данила, немного отодвигаясь, чтобы видеть её лицо.

— Конечно, — протянула в улыбке. — Тебя выпустили, ты записываешь альбом, вам ничего не угрожает, дедушка, он…

— Я спрашиваю, ты, — с ударением на «ты», — счастлива? Про себя я отлично всё знаю.

— Да! — Мира встала, села, сдвинула колени, устроив на них ладони, как выпускница института благородных девиц. — Я счастлива, ведь тебя выпустили! Сняли все обвинения!

— Слушай, я благодарен твоему деду и адвокату, он профи своего дела, но спрашиваю я про тебя. Ты счастлива с мужем? — ещё раз сделал ударение на «ты» и «мужем».

— С кем?!

— С Максимом, — Данила постучал себе по виску указательным пальцем, выражая удивление вскриком Мирославы и выражением её лица, в котором читалось недоумение.

— Наш брак фиктивный, — решилась сказать правду, будь что будет. — Мы притворяемся, дедушка доволен, а мне… всё равно.

— Фиктивный? Постой-ка, этот парень из обыкновенной семьи, как я понял из разговоров и воспоминаний с Дэном, — он заинтересованно посмотрел на Мирославу. — Вряд ли это выгодно тебе, вернее, твоему дедушке, — уточнил про деда, о том, что Мира не интересуется собственным финансовым состоянием, Данила отлично знал и не мог этому удивляться. — В чём профит для тебя лично, да и для деда? — прищурил глаза, словно разгадывал интересную загадку.

— Нууу… так надо было.

— Что-то ты темнишь, девочка, — Данила улыбнулся. — Это какой угодно брак, только не фиктивный. Фиктивные мужья так на жён не смотрят.

— Как «так»? — Мира засмеялась. — Как на кусок пенопласта?

— Да нет… — Данила ещё раз внимательно посмотрел на собеседницу, перевёл взгляд на окно, там, в свете неяркого уличного фонаря, виднелся силуэт Максима, тот сидел на плетёном стуле и курил, закинув голову вверх. Смотрел на звёзды?

— Погоди… — Данила резко развернулся к Мире и глянул широко распахнутыми глазами.

В этот момент она увидела, что Данила намного старше её, старше Максима, старше всех, с кем она общалась. Глубокие морщины у глаз, и там же потемнения, небольшие мешки — последствия бессонных ночей и вредных привычек, — морщины на лбу, шрам у уха. Что-то исчезло из взгляда Данилы, улыбка, с которой он всегда разговаривал с ней, испарилась, как и словно мурлыкающее выражение лица, он мгновенно стал взрослым. И жёстким.

— Погоди. Это обмен? Это было условие твоего деда? У меня всё время не сходилось, ни тогда, ни сейчас. Ведь ты не была знакома со своим мужем, я уже не говорю про весь тот бред, что пишут в интернете. Ты бы рассказала. Мне. Мне бы рассказала. А тут сразу — брак. Была мысль, что ты беременна, но ты продолжаешь пить как сапожник, ты не беременна. Ты сделала это из-за меня? Вышла замуж за этого парня из-за истории с наркотиками?

Мира промолчала.

— Отвечай!

Мира вздрогнула.

— Это было условие дедушки, чтобы я взялась за ум, Максима тоже заставил дед! Зато тебя и ребят отпустили в день нашей свадьбы.

— Твою мать!

Мирослава никогда не слышала таких выражений, она смотрела во все глаза на Данилу и не верила своим глазам и ушам. Он повысил голос. Он говорил со злостью. Он отчитывал её.

— Мне не нужна такая жертва, понимаешь? Так не делается! Адвокат сказал, что дедуля в бешенстве из-за того, что единственная внучка, голубая кровь российской буржуазии, оказалась втянута в дерьмо с наркотиками. Договор и даже угрозы были понятны в этом случае, я бы тоже предпочёл держать свою внучку подальше от такого, как я. Так что, предпочёл свалить в туман, уверенный, что ты выскочила замуж за хорошего парня и счастлива. Да ты светилась на фотографиях! Твою…

Мира снова услышала мат, вперемешку со сленгом. Зажмурилась и едва не заплакала. От всего. От злых слов. Обиды. Непонимания.

— Ладно, девочка, ладно. Прости меня. Прости. За всё. Но знаешь, что я тебе скажу. Ваш «брак» какой угодно, но не фиктивный. Не с этим парнем. Твой дед — действительно умный мужик.

Мира промолчала.

— Иди ко мне, — Данила сделал шаг вперёд, ещё один, потом обнял Миру, ей пришлось встать для этого. — Всё будет хорошо, ты вырастешь и разберёшься.

— Я уже выросла, — фыркнула Мира. — Даже здесь совершеннолетняя.

— Ну да, ну да, — Данила улыбнулся. — Помнишь, я сказал: «Держишь своего мужа, крутого Мачомена», давай, повторю: «Держись своего мужа, и всё будет хорошо».

Глава 21. Максим

Максим докуривал вторую сигарету подряд, смотря на ночное небо. Он ничего там не видел, не любовался звёздами и точно не думал о космическом пространстве. Есть ли жизнь во вселенной? Существует ли высший разум? Какая разница, Максиму бы разобраться со своей жизнью, здесь, на Земле, и с собственным разумом. И ревностью.

Он ревновал Мультяшку, ревновал как безумный, будто любил её, обожал, боготворил, словно она была его любовницей, собственностью, частью его тела. Мира вела себя неадекватно. Не удивительно, после представлений в доме дедушки, Максим бы мало чему удивился, но от этого не становилось легче. Мира вела себя так, словно они с Данилой были любовниками, не знай Максим наверняка, что это не так, именно так он бы и подумал.

Дело вовсе не в пресловутой девственности Мирославы, которая сама не понимает, для кого и с какой целью сохранила этот раритет. Существует немало способов удовлетворить мужчину и получить удовольствие женщине без «основного блюда». Максиму было достаточно лет, и его знаний хватало, чтобы отличить опытную в любовных утехах женщину от неопытной. Мира была второй. Неопытной. Но то, как она вцепилась в этого патлатого рок-музыканта…

Максим скрипнул зубами и потянулся за третьей сигаретой, прикурил, пустил пару колечек, научился ещё в школе, за гаражами, потом не единожды бросал курить, да так и не избавился от этой привычки. Подумал, что с удовольствием сейчас затянулся бы вовсе не сигаретой. В Сан-Диего травка была легальна, иногда Максим позволял себе, если перерыв между работой оставлял достаточно свободного времени, чтобы очистить разум от дурмана и последствий. Решения он всегда принимал с ясной головой.

— Уверен, в доме с детьми не стоит, — прочитал его мысли Данила, пододвинул себе стул и сел напротив Максима, так же откинулся на спинку и посмотрел на небо. Вряд ли он искал там признаки других цивилизаций, скорей думал, где взять очередную дозу.

— Пожалуй, Дэн распустит руки за такое, — согласился Максим.

Дэн смотрел на многие вещи проще, многое позволял и смотрел сквозь пальцы, но нетерпимость к наркотическим веществам, даже легальным, была в нём привита едва ли не с молоком матери.

— Куда только его либеральный взгляд денется, — усмехнулся Данила и посмотрел на Максима слишком внимательно.

Тот в свою очередь боролся с желанием впечатать нос рок-музыканта в его череп.

— Я детдомовский, — для чего-то начал Данила.

Максим закатил глаза. Обыкновенный наркоманский заход, давление на жалость. Мамы нет, папы нет, жизнь несправедлива, дайте денег. Только наивные дурочки, как Мирослава, не видавшие в жизни неприятностей страшнее сломанного ногтя, ведутся на подобное.

— Я детдомовский, — продолжил, как ни в чём не бывало Данила. — У нас, помимо недоверия к любому человеку, зверю, живому и неживому предмету, сидит желание, чтобы нас любили. Понимаешь? Это важно. Чтобы любили. При этом мы не знаем, что это такое, не понимаем, мы не умеем ни принимать любовь, ни отдавать её. Кто-то путает любовь с сексом, кто-то с дружбой. И мы все хотим объятий.

— Нахрена ты мне это рассказываешь? Хочешь, чтобы я обнял тебя? — Максим едва сдержался, чтобы не сплюнуть под ноги, как гопник.

— Нахрен бы ты мне сдался? — Данила окинул взглядом Максима. — Даже если бы я был педиком, ты не в моём вкусе. Приглаженный брутал от бизнеса. Пфф, — наигранно сделал вид, что его передёрнуло. — Обними лучше Мирославу, она твоя жена, а не моя.

— А не лез бы ты не в своё дело, всё, что мог, ты уже сделал для неё. Огромную кучу навалял, теперь не один год разгребать.