Мультяшка (СИ) - Романова Наталия - Страница 31

Это была провокация. Наглая, женская провокация. Маша знала его достаточно хорошо, чтобы появиться в ненужное время и попытаться выбить почву у него из-под ног. Ей не удалось. Той ночью Максим воздержался даже от телефонного звонка, потом, утром, проигнорировав уставший голос помощницы в телефонной трубке, он дал несколько указаний, тем самым ставя окончательную точку в их отношениях. Отказываясь, что-либо обсуждать и как-либо реагировать на любые действия Маши.

Через несколько дней в его кабинете появился Анатолий, двадцатитрёхлетний молодой человек, выпускник престижного вуза, подходивший на освобождающееся место Маши. В целом Анатолий справлялся хорошо, он был исполнительным, пунктуальным, в достаточной степени инициативным, при этом осторожным, что устраивало Максима Аркадьевича, но оставлять его один на один с тем объёмом работ, с которым всё это время справлялась Маша, Максим пока не мог. Не видел полную готовность Анатолия.

— Ты можешь идти домой, — Максим посмотрел на Машу и попытался улыбнуться.

Всё-таки толика благодарности и чувство вины — не лучшая основа, их отношения были ошибкой. Ошибкой, в первую очередь, Максима.

— Доброго вечера, — Маша развернулась и пошла к дверям, мерно покачивая бёдрами. Она всегда так ходила, но сейчас это стало раздражать.

— Максим Аркадьевич, — на пороге кабинета возникла Надежда, как всегда обезоруживающе красивая. — К вам…

— Вообще-то, — раздалось за спиной, — это всё, — Мультяшка взмахнула рукой и посмотрела по очереди сначала на Надежду, потом на Машу, — принадлежит мне, так что, я могу заходить, куда я хочу, и когда я этого хочу, — прошла на середину кабинета и повернулась спиной к Максиму, выпроваживая взглядом секретарей из кабинета мужа.

Максим ухмыльнулся, сложил руки на груди и оглядел Миру с ног до головы. Та нетерпеливо дёрнула ногой в коротких брюках и посмотрела на Максима.

— Чем обязан? — спросил ровно, не посчитав за должное улыбнуться в ответ на подобие улыбки Миры.

— Ничем, просто ехала мимо, решила навестить своего дорогого супруга, посмотреть, кто у него в фаворитках ходит, всё ещё Маша, или уже кто-то другой.

— Посмотрела?

— Маша! — заявила Мира и уселась на широкое кресло.

— Не стану спрашивать, откуда такие выводы, мне даже не слишком интересна причина твоего внезапного интереса, если честно.

— Как мы заговорили, — Мира фыркнула, как недовольная кошка. — Почему ты её до сих пор не уволил?

— Интересно, Маша мне только что задавала этот же вопрос.

— И что ты ответил?

— Что Анатолий недостаточно подготовлен, в конце января Маша будет работать на новом месте, а её рабочие обязанности полностью перейдут Анатолию. И, кстати, ревность тебе к лицу, — Максим подмигнул Мультяшке и наслаждался тремя секундами замешательства на её лице.

— Я не ревную.

— По-моему, ты ревнуешь, а ещё сходишь с ума от безделья.

— Что? — Мира сморщилась, как откусила кислого яблока.

— Тебе надо чем-нибудь заняться, помимо выноса мозга консультантам в магазинах.

— Чем, например? — Мира фыркнула ещё раз.

— Открой ресторан, ты же любишь готовить, вот и займись своим любимым делом.

— Снова ты за своё, — Мира поднялась и сделала круг по кабинету. — Почему вы все решаете за меня, что мне делать? Я не хочу свой ресторан, мне нравится готовить, а ресторан, даже самый маленький — это бизнес. У владельца нет времени колдовать с продуктами, он колдует с цифрами, с поставщиками, с чиновниками.

— Как хочешь, — развёл руки. — Продолжай в том же духе. Я не возражаю.

— Ты такой сговорчивый, — вспылила Мультяшка. — Даже противно.

— Пфф, — Максим проигнорировал её слова.

Его карамельно-зефировое чудо фыркало, топало ногами, часто напоминало глупую, избалованную девчонку, таковой не являясь на самом деле. Мира спорила, чтобы спорить, противоречила из пустого принципа и даже не пыталась этого скрывать. Если сказать ей «белое», она тут же, не думая, говорила «чёрное». Но ведь всегда можно не говорить «белое», а предоставить первое слово Мультяшке, тогда последнее остаётся за Максимом. В этом случае запал Миры заканчивался даже раньше, чем она думала, что пора начинать кипятиться.

Странно, что Сильвестр, с его опытом манипуляции людьми, не мог справиться с собственной внучкой и даже пошёл на безумный ход — выдать замуж за Максима, абсолютно неподходящую партию для наследницы миллиардного состояния. Он думал об этом, и чем больше думал, тем более странной казалось ему ситуация и с этим браком, и с поведением Сильвестра. Что-то Максим упускал из вида, что-то важное, он несколько раз перечитывал уже подписанные договора и соглашения, на первый взгляд всё было чисто, а на второй? Где-то во всей этой сделке крылся подвох, и Максим не мог найти его.

— Твой рабочий день закончен? — вытащила его из раздумий Мира.

— Как скажешь, — Максим улыбнулся и встал из-за стола. — У тебя планы?

— Не особенно, но мне скучно.

— Клуб?

— Не-а, не хочу, пионерский план.

— Тогда ресторан и домой.

— Как пенсионеры.

— Как пионеры тебя не устраивает, как пенсионеры тоже. Пойдём, я голоден, судя по количеству пакетов из магазинов, которые ты бросила в приёмной, ты тоже голодна. Так что, ресторан и спокойный вечер — отличный план, как по мне. Тем более, перед трансатлантическим перелётом.

— Не люблю их.

— Ты можешь не лететь, я говорил это, — Максим пожал плечами и открыл дверь кабинета, выпуская Миру, щёлкнул выключателем и закрыл за собой дверь. — Три дня всего, тебе необязательно лететь со мной, до нового года я вернусь. У них начинаются длинные выходные, от меня требуется только подпись, всё уже решено.

— Я лечу не с тобой, — проговорила Мирослава. — Сто лет не была в Сан-Диего, я лечу сама по себе.

— Как скажешь, — Максим усмехнулся.

В ресторане резко заболела голова, боль растекалась в висках и давила на глаза, с каждой минутой становилось хуже и хуже. Настолько плохо Максим не чувствовал себя давно, может быть, в средней школе, в тот год, когда он резко вырос, сантиметров на двадцать за весну, и свалился с какой-то простудой, провалявшись пластом почти три недели. Воспоминания притупились, сказать с уверенностью, что тогда ему было так же плохо, как и сейчас, Максим не мог, да и какое это имело значение. Он ковырялся в своей порции, пока не почувствовал приступ тошноты и резкую резь у лба, в глазах потемнело.

— Ты какой-то бледный, — услышал, как сквозь толщу воды, слова Миры.

— Мне что-то нехорошо, — Максим зажмурил глаза и прикрыл ладонью лицо. Неяркий свет резал и доставлял лишнюю боль.

— Домой?

— Да.

Он с трудом понимал, как добраться в квартиру. Мира внимательно посмотрела на него и вызвала служебную машину, запретив садиться за руль. Дома уложила в постель, предварительно раздев, что-то бормоча под нос, и закутала одеялом.

Максим слышал, как Мультяшка с кем-то разговаривала по телефону, её шаги по комнате, снова разговор. Проваливался в сон и снова просыпался. Потом понял, что Мультяшка вызвала врача, тот сидел на кровати и методично осматривал, пальпировал и задавал вопросы, пока Мира нерешительно стояла в дверях, внимательно следя за всеми манипуляциями врача.

Максим улыбнулся. Мира была похожа на взволнованную девчонку и мать несмышлёного ребёнка одновременно. Она проследила ревнивым взглядом за манипуляциями медицинской сестры и, кажется, еле сдержалась, чтобы не вырвать инструменты, когда та брала кровь и ставила укол, после которого Максим уснул. Во сне он чувствовал прохладные руки у себя на лбу и глупо улыбался.

Глава 18. Мирослава

Мира металась по квартире в поисках медицинской карточки, каких-нибудь выписок, хоть чего-нибудь, что поможет ответить на простые вопросы врача. Чем болел, есть ли аллергия, она не знала о муже самых простых вещей, даже день рождения вылетел из её головы.

Мира нашла в своей электронной почте сканы, высланные когда-то Целестиной, с результатами медицинского обследования перед свадьбой, там стояло формальное «здоров» в графе напротив каждого врача.