Мультяшка (СИ) - Романова Наталия - Страница 29

Невинно. Мирослава выглядела невинно. Максим едва не лишился чувств, это не было формой речи, в глазах потемнело от желания, он развернул к себе Миру и накрыл её рот своим, не встречая сопротивления, впрочем, ответа он тоже не ощутил. Мирослава была, как гуттаперчевая кукла, податливая и бесчувственная, пальцы рук были холодными, будто Мира в этот момент не жила, а текла по течению, отдаваясь его воле.

Через бесконечно долгое время, уже на кровати, Максим заглянул ещё раз в лицо Мультяшке. Она зажмурила глаза, кулачки нервно хватали простынь, нижняя губа была до крови прокусана. Капелька сукровицы собралась в уголке губ и смешалась с одинокой слезинкой.

Максим привстал, оглядел ещё раз Мирославу. Она была тонкой, с такой же тонкой кожей, нежной, ароматной. Стройные, длинные, гладкие ноги, совершенные от маленьких пальцев и щиколоток до бёдер. Плоский живот, впалый от того, что девушка лежала, демонстрирующий острые тазовые косточки. Груди, округлые, налитые, немного больше, чем можно ожидать от девушки её комплекции, со светлой ареолой и маленькими сжавшимися сосками. Длинная шея, островатый с такого ракурса подбородок, маленький нос, закрытые, подрагивающие веки, растрёпанная причёска, тёмные пряди вились по светлому шёлку простыней, как волны океана.

Максим сел, пододвинувшись к краю матраса, опустив босые ноги на ковёр с высоким ворсом, ещё раз посмотрел на Мультяшку и встал. Ушёл на балкон, там закурил, прорезая темноту ночи вспышкой зажигалки, огоньком сигареты и дымом, вперемешку с паром от дыхания на холодном воздухе. Снег ложился на землю огромными хлопьями, укутывая в невинный полог.

Максим тихо закрыл дверь сьюта, не издав лишнего звука, оставив где-то в тишине спальни для новобрачных свою жену наедине со своими мыслями, страхами, сексуальными девиациями и влюблённостью в рок-музыканта.

Глава 16. Мирослава

— Да, да, конечно, Маша, мы уж обсуждали это, — голос Максима звучал размеренно, обыденно и от этого прорезал тишину утра внезапней и острее.

Мирослава поднялась с кровати, укуталась в длинный шёлковый халат, как следует запахнув его, крепко завязала пояс. Прошла в барную зону, там, на высоком стуле, сидел Максим, иногда отталкивался ногой и крутился на нём вокруг своей оси. В свежей рубашке, серых узких брюках, волосы ещё влажные, похоже, только после душа. Босые ноги отталкивались от тёплого пола, сделав оборот вокруг своей оси, тормозили и отталкивались уже в другую сторону.

— До связи, — произнёс Максим в трубку и отложил телефон в сторону. — Доброе утро, — показал жестом на горячий чайник и свежую, ароматную выпечку. — Я заказал завтрак.

— Какая забота, — Мира обошла стол, откусила от булочки с корицей кусочек, поморщилась и положила обратно.

— Не вкусно? — проявил Максим вежливость, отстранённую и ненужную этим утром.

— Нормально.

Мира обошла Максима и достала бутылку белого вина из бара, отправилась на поиски штопора. Приборы нашлись быстро, штопор был удобным, Мира без труда справилась и плюхнула себе жидкость соломенного цвета в бокал для виски, нисколько не заботясь об этикете.

— Самолёт через четыре часа, — Максим никак не отреагировал на второй бокал вина, допил свой чай, ополоснул чашку и вернулся снова на свою позицию, на высокий стул, смотря, как Мира допивает третий бокал.

— В свадебное путешествие мы тоже возьмём Машу? — Мира прищурила глаза и уставилась на Максима, тот не отвёл взгляд.

— Жаль тебя огорчать, но мы не едем в свадебное путешествие, — пожал плечами и отвлёкся на сообщение на телефоне.

— Как это — мы не едем?

Мирослава вовсе не хотела ни в какое путешествие, тем более свадебное, тем более с Максимом, но это были хотя бы какие-то планы, какое-то понятное обозримое будущее, хоть что-то за что она могла зацепиться в своём настоящем.

— Мы едем домой, путешествие переносится. Форс-мажор.

— Тогда я поеду одна, — пожала плечами Мира и допила то, что оставалось на дне бокала, потянулась за следующим, чувствуя, как вместе с опьянением приходит злость.

Она сделала всё, что от неё требовалось: подписала соглашение, договора, вышла замуж за чёртового клерка, отдав ему право управлять своими деньгами. Она играла на публику так, что могла заработать номинацию на Золотой Глобус, как минимум. Она даже сама на каких-то полчаса поверила в свою игру! Поверила в то, что всё происходящее реально, что Максим может испытывать к ней что-то, хотя бы влечение, поверила в то, что для неё важно отношение Максима. А взамен, сначала дедушка обманул её, лишив самого главного в её жизни — общения с Данилой, а потом и новоиспечённый муж решил, что может указывать, где ей провести ближайший месяц.

— Ты не поедешь одна, — спокойно ответил Максим и забрал пустой бокал из рук Миры, игнорируя то, что её рука уже тянулась за остатками вина в бутылке.

— Интересно, кто же мне запретит? — прошипела и дёрнула бокал на себя.

Максим развёл руки и выразительно посмотрел на Мирославу. От холодного, пронизывающего взгляда стало не по себе, как и от упрямой морщинки межбровья и сомкнутых в узкую линию губ, с резкими морщинами у уголков рта.

— Маше будешь указывать, — проговорила по слогам Мира и дёрнула бокал на себя, всё-таки плюхнув остатки в ёмкость.

— Не думаю, что тебя касается, что я буду указывать Маше, а что нет.

— Ты провёл с ней нашу брачную ночь, — не проговорила, выплюнула Мира и отвернулась, громко поставив бокал на гладкую поверхность стойки.

— Тебя не должно волновать с кем я провёл ночь, — ответил ровно. — Наш брак фиктивный, тебе это известно так же хорошо, как и мне, я не вижу причин для претензий.

— Ты! Занимался сексом со своей любовницей в нашу брачную ночь.

— Тебе не о чем волноваться, об этом никому не будет известно.

Что так обидело Мирославу? То, что ночью её новоявленный муж молча ушёл, не объясняя причин, то что ушёл он точно к Маше, своей любовнице, которая не постеснялась приехать в такой день в гостиницу её дедушки, её гостиницу, или то, что сейчас Максим сидит, как ни в чём не бывало, и говорит, что планы Мирославы его не интересуют? Так же, как не интересовали никого, и никогда не будут интересовать.

Сам факт «измены» так задел Мирославу или не наигранное спокойствие Максима?

— А знаешь, что, — прокричала Мира со злостью. — Ты можешь катиться куда угодно! Ты можешь заниматься сексом с кем угодно! Я буду поступать точно так же! И ты можешь не волноваться, об этом никому не будет известно! Никому! — швырнула в стену бокал, он не разбился, лишь наделал много шума, что ещё больше разозлило Мирославу.

Даже бокал не желает разбиваться, когда это требуется Мирославе. Наследница миллиардного состояния, родившаяся для того, чтобы весь мир был у её ног, на самом деле не может даже разбить бокал в гостинице собственного деда.

— Сексом? — Максим отвёл глаза от стены, куда влетел хрусталь. — Ты понятия не имеешь, что такое секс, девочка.

— Тот факт, что я девственница, не делает меня идиоткой, — уставилась на мужа. — Я знаю, что такое секс.

— Чёрта с два ты знаешь, что это, — Максим надвигался на Мирославу.

Она отошла на несколько шагов, он неминуемо приближался. Мира отошла ещё на несколько шагов, и ещё, пока не упёрлась задней частью коленок в диван и не начала обходить его, пятясь, смотря, как на неё движется Максим.

— Ты — маленькая девочка, с кашей из капризов вместо мозгов, страдающая сексуальной абстиненцией.

— Что?!

— Сексуальная абстиненция — девиация. Психиатрическое отклонение. И это в лучшем случае, а в худшем — начитавшаяся любовных романов идиотка.

— Ты бредишь! Перетрахался?!

— Не говори бранных слов, Мультяшка, тебе не идёт, тем более, не говори слова, значения которых ты не знаешь.

— Ты… ты, — Мира уставилась на Максима. — По-твоему, девственность — это девиация?

— Несомненно, если обладательнице оной не семнадцать трепетных лет, или она не готовится к постригу, к примеру. Всё остальное — не варианты нормы, и ничего, кроме недоумения, вызывать не могут. В любом случае, я не собираюсь ломать голову над этим, искать пути решения твоей проблемы или становиться третьим лишним на пути твоих высоких чувств к Даниле Щербакову. Ты просто будешь делать то, что я сказал, вести себя в пределах разумного, а в свадебное или любое другое путешествие мы поедем тогда, когда я это решу. И сексом я буду заниматься с тем, с кем и когда сам решу.