Спаситель под личиной, или Неправильный орк (СИ) - Чекменёва Оксана - Страница 83

Всё, что я могла, это плавиться в накатывающих волнах удовольствия, которое усиливалось по мере того, как движения дракона ускорялись, хотя, казалось бы, куда больше то? Но, видимо, было куда, Вэйланд это знал и вёл меня куда-то, шепча слова любви и ободрения, пока, в итоге, удовольствие не накатило такой волной, что мне показалось — я взлетела высоко, к звёздам, а потом упала обратно, ослепшая, оглохшая, тяжело дышащая, не в силах пошевелить даже пальцем.

Рядом, так же тяжело дыша, крепко сжимая меня в объятиях, лежал Вэйланд, мой жених, мой мужчина, мой прекрасный принц. Не знаю, чем я заслужила это счастье, но никогда и никому его не отдам!

— Знаешь, — пробормотала, когда дыхание выровнялось, и я поняла, что могу говорить, — это хорошо, что ты тогда, на крыше, остановился. Если бы мы продолжили — то обязательно свалились бы.

— Это да, — грудь под моей щекой слегка затряслась — Вэйланд тихонько засмеялся. — Я бы точно забыл, что у меня есть крылья.

— Это было что-то невероятное! — перевернувшись, я пристроила кулак на грудь дракона, а сверху — подбородок, чтобы видеть его лицо. — Так всегда бывает? Теперь я понимаю, почему нам ничего не рассказывают до свадьбы. Если девушки узнают, какое это удовольствие — никто ж до свадьбы терпеть не станет.

— Нет, моя маленькая, так бывает не всегда и не у всех. Но у любящих пар, таких как мы — только так.

Я нахмурилась, обдумывая его слова. Мы любим друг друга, и поэтому нам было так хорошо вместе. А если бы мне пришлось делать то же самое с кем-то другим? Содрогнулась от омерзения. Не-ет, это было бы ужасно. Стыдно, гадко. И, наверное, очень больно, потому что не было бы того удовольствия, которое бы заставило об этой боли забыть. Кстати, о боли…

— А почему, если мы — любящая пара, мне всё равно вначале было больно?

Вэйланд расстроенно нахмурился.

— Прости, я бы сделал всё, чтобы избавить тебя от первой боли, но это не в моих силах. Тебе и сейчас больно?

Прислушалась к себе. Поняла, что сейчас, когда удовольствие отступило, боль очень даже чувствовалась. Не сильно, но она всё же была. Мелькнула мысль скрыть это от Вэйланда, чтобы не расстраивать, но не хотелось ему лгать даже о такой мелочи. Я и так уже достаточно его обманывала.

— Болит, но не очень сильно.

— Прости. Но боль бывает лишь однажды, больше её не будет никогда. И, кстати, ты ведь можешь исцелиться.

Ой, а ведь и правда! Совсем забыла об этой своей новой способности. Слезла с кровати, почему-то совсем не стесняясь своей наготы, превратилась в дракончика и сразу почувствовала, что боль ушла.

— Иди ко мне, — улыбающийся Вэйланд протянул мне руки, и я тут же, снова обратившись, шмыгнула ему под бочок. Пальцы сами собой потянулись, чтобы снова начать гладить его тело — в прошлый раз я отвлеклась и не успела насытиться, — но любопытство было сильнее.

— А почему мне всё же стало больно? И почему ты говоришь, что так бывает только в первый раз?

Дракон, уже потянувшийся, было, к моим губам, со вздохом отстранился, обвёл комнату слегка растерянным взглядом, словно не зная, что мне ответить, увидел атлас, лежащий на прикроватной тумбочке, куда я его положила, когда в дверь постучали, и облегчённо выдохнул.

Найдя нужную картинку, Вэйланд частично своими словами, частично — текстом из атласа, объяснил мне, что и как у меня внутри устроено, и откуда взялась боль.

— Жаль, что я этого раньше не знала, — осмысливая услышанное, вздохнула я. — Могла ведь эту, как её, «плеву» просто убрать — я же могу менять своё тело. И больно бы не было. И постель бы не испачкалась.

— Она бы испачкалась в любом случае, — криво улыбнулся Вэйланд. — И что-то мне подсказывает, что до утра ей достанется ещё не раз.

Я не очень поняла, что он имел в виду, но не стала уточнять, потому что, раз уж атлас у меня в руках, почему бы не спросить про тот странный «хвостик», который у Вэйланда иногда становился большим и твёрдым, а иногда был таким же, как на рисунке.

Только объяснение как-то не задалось. Едва я успела сформулировать свой вопрос, мой жених, застонав, опрокинул меня на постель, отбросив атлас куда-то на пол, и со словами:

— Я лучше покажу, — прижался своими губами к моим.

Конечно же, я не возражала. Какие могут быть вопросы, когда Вэйланд вновь унёс меня в небеса?

На этот раз боли не было совсем, поэтому меня уже ничего не отвлекало от удовольствия, которые дарили мне руки, губы и «хвостик» Вэйланда, который сейчас снова не был ни мягким, ни смешным. Наоборот, я прониклась восхищением к этой странной части тела моего жениха, которая могла делать мне так приятно. И не важно, почему «хвостик» становился таким, главное — что он при этом мог делать.

Это было моей последней связной мыслью, дальше — только чувства, ощущения, которые нарастали с каждым движением моего дракона, пока вновь не отправили меня куда-то ввысь, к звёздам.

Какое-то время мы просто лежали, обнявшись, Вэйланд шептал мне нежности и легонько целовал в висок, в веки, в кончик носа, заставляя жмуриться и мурлыкать. Ещё немного — и я бы уснула, но любопытство пересилило усталость.

— В следующий раз я хочу его увидеть.

— Кого «его»? — сонно пробормотал Вэйланд.

— Твой хвостик.

— Мой что? — голос дракона стал даже слишком бодрым, сонливость из него улетучилась, словно её и не было.

— Ну… забыла, как называется. Сейчас, — потянулась, подняла с пола атлас, нашла нужную страницу. Вэйланд почему-то застонал, но когда я удивлённо оглянулась на него, посмотрел на меня с улыбкой, правда, как мне показалось, слегка настороженной. Пожав плечами, снова обратилась к атласу, ткнула пальцем в картинку. — Вот, нашла. Твой пенис.

— Хвостик… Небеса, хвостик! Надеюсь, никто никогда не узнает, как именно ты назвала мужскую гордость.

Ой, да было бы чем гордиться? Нет, когда крепкий, и удовольствие доставляет — это да, это вещь хорошая, полезная. Но такой, как на картинке и — покосилась на низ живота дракона, — сейчас у Вэйланда? Я бы этим точно гордиться не стала, но своему жениху об этом не скажу. Гордость, так гордость, мне не жалко.

— Я никому не скажу. Просто… ну, похоже же, вот я и назвала, а то слово не запомнилось. Но, знаешь, у тебя всё же красивее, чем на картинке. Не хвостик, а скорее… — я задумалась, с чем бы сравнить, чтобы опять не обидеть.

— Не надо ни с чем сравнивать! — с наигранным испугом воскликнул Вэйланд. Потом посмотрел на меня с любопытством. — А разве раньше ты мужской орган не видела?

— Нет, конечно. Где бы я его увидеть могла?

— Так ты же была парнем. И орком. Да и прежде в мужчин превращалась, ты же рассказывала.

— У Элая и орка была просто шишечка. Я её отращивала внизу живота, чтобы было похоже на то, что у мужчин в штанах. Но что там на самом деле — я не знала. Реарден дал мне этот атлас, когда я ему об этом случайно проболталась. Чтобы я не спалилась, как тот метаморф с родимым пятном. Такое-то заметнее будет.

— Шишечка, значит, — хмыкнул Вэйланд. — Верно, ты ведь говорила, что эти личины у тебя были «сборные», помню-помню. Ну а раньше? Ты же, вроде бы, дома в братьев превращалась?

— Да. Но в штаны-то себе не заглядывала. Как-то даже в голову не приходило. Да и превращалась я обычно у кого-нибудь на виду. Ненадолго. Вот и не знала ничего.

— Даже не знаю теперь, радоваться, что дед дал тебе этот атлас, или сердиться на него? Хвостик, подумать только! Давай так, если будут ещё какие-то вопросы — спрашивай, ладно? Не пытайся сама что-то додумать или назвать.

— Ладно, — я сладко зевнула. Глаза почему-то слипались сами собой. — Но вопросов пока вроде нет. Или я просто слишком спать хочу, чтобы вспомнить. Устала что-то.

— Маленькая моя, конечно же, ты устала, — Вэйланд пригрёб меня поближе и набросил на нас обоих покрывало. — Такой день нелёгкий был, а тут ещё и я поспать не даю.

— Мне всё понравилось, — пробормотала, пристраиваясь на его груди — удобнее любой подушки!