Монстр (СИ) - Летняя Лена - Страница 23

Он продолжал прятаться от камер на кровати. Лежал в одежде поверх покрывала и безучастно смотрел в потолок. Я подозревала, что он провел так всю ночь.

— Как ты? — осторожно спросила я, опуская бесполезное приветствие, и непроизвольно скрестила руки на груди, словно заранее пытаясь защититься от его словесной жестокости.

— Честное слово, я не сойду с ума, если вы хотя бы на пару дней оставите меня в покое, — проворчал он. — Скорее наоборот.

— Мне очень жаль, что так вышло с вашим ребенком.  

— О, тебе жаль? Мне, очевидно, должно сразу полегчать от этого, — не открывая глаз, припечатал Маркус. — Я не нуждаюсь в твоем сочувствии, Нелл. Я не нуждаюсь ни в чьем сочувствии. И в ваших ежедневных визитах я тоже не нуждаюсь.

— Хочешь, чтобы я ушла?

— Хочу, чтобы ты вообще не приходила.

 — Ты знаешь, она ведь сама согласилась с тем, что так будет лучше, — зачем-то сказала я. — Лина. Не сразу, но она согласилась с тем, что так безопаснее.

Это было некоторым преувеличением. Когда я впервые озвучила Лине необходимость прервать беременность, она сначала расплакалась, умоляя придумать другой способ. Потом сказала, что предпочтет рискнуть и погибнуть. Потом взбесилась, когда я сказала, что такой вариант никто не допустит. Охрана едва успела вытащить меня оттуда.

Сутки спустя, когда меня снова пустили к ней, Лина была уже спокойна. Слишком спокойна, это даже немного пугало. Она не смотрела на меня, так и простояла весь наш короткий разговор лицом к окну, даже когда я подошла к ней.

— Делайте, что нужно, — бесцветным голосом сказала она. — Только потом или освободите меня, или усыпите. Я не хочу никого из вас видеть.

— И меня тоже?

— Тебя особенно.

Я знала, что так будет, но не думала, что мне будет так тяжело это услышать. Мне казалось, что такое решение освободит меня, но стало только хуже. Я попыталась поговорить с Антуаном, объяснить, что это не выход, но он только сокрушенно покачал головой.

— Все уже решено, Нелл. Она согласилась, руководство согласно. И ты сама знаешь, что для тебя тоже так будет лучше.

Я уже сомневалась, но протестовать больше не стала. Если Лина смирилась с потерей ребенка, то зачем ее лишний раз баламутить?

С тех пор я ее больше не видела. По крайней мере, в сознании. Мне разрешили навестить Лину, пока она отходила от наркоза после операции по трансплантации, но она спала. Антуан обещал, что как только она продемонстрирует желание поговорить со мной, он мне об этом скажет.

— А до тех пор не надо ее провоцировать. Ей и так нелегко.

Я согласилась и с этим. Еще и потому, что чувствовала себя виноватой. Я не была уверена, что выдержу ее обвиняющий взгляд. Ведь в каком-то смысле я предала Лину. Она мне доверилась, а я позволила им сделать это с ней. То, что я стала ее донором и теперь она обрела вожделенную свободу, едва ли могло компенсировать причиненный вред.

Маркус сел на кровати, я видела, как он подавил тяжелый вздох. Потом посмотрел на меня. Я ожидала увидеть в его взгляде с трудом сдерживаемую злость или ненависть, но он был просто серьезен и мрачен.

— Лину создали из той тебя, что проработала в Корпусе Либертад совсем недолго, — напомнил он то, что я и так знала. Его голос при этом звучал как эхо из прошлого. В той же спокойной манере его прототип когда-то объяснял мне, как устроена работа в Корпусе. — Поэтому она так верила в то, что ей здесь помогут. Но Маркус Фрост проработал в Корпусе дольше. А до того служил в армии Федерации. И благодаря ему я знаю, как здесь делаются дела. Так что не ври мне, что у нее был выбор. И не оправдывайся этим. Если тебе удалось создать иллюзию этого выбора и дать ей поверить, что это ее решение, то это, конечно, лучше, чем открытое принуждение, но не надо мне врать.

Я молча постояла на одном месте какое-то время и согласилась:

— Хорошо.

Поскольку он вел себя спокойно и даже почти не язвил, я осмелилась приблизиться и присесть на кровать с противоположной от него стороны. Интересно, зачем ему поставили двуспальную?

— Может быть, ты хочешь повидаться с Линой? Я могла бы поговорить с Антуаном. Может быть, ей позволят навестить тебя? — предложила я, почти ненавидя себя за это.

Он вскинул на меня удивленный взгляд.

— Зачем?

— Она ведь тоже наверняка переживает из-за ребенка. Вы могли бы помочь друг другу. Поддержать друг друга.  

Удивление в его взгляде сменилось презрением.

— Ты там себе уже вообразила бессмертную любовь двух лабораторных крыс? Просто из-за того, что мы созданы из тебя и Фроста? — он принужденно рассмеялся и отвернулся от меня, свесил ноги с кровати с другой стороны. Теперь я видела только его спину. — Какая же ты все-таки идиотка. Да я солгал, когда сказал, что он к тебе что-то чувствовал. Мне просто хотелось пробить твою невозмутимость. А с Линой я спал, потому что больше все равно не с кем было. Нас было двое, понимаешь? Больше года нас было только двое. Я хоть наполовину ящерица, но все-таки мужчина. Жизнь в лаборатории Рантор и так была далека от идеала, а без секса стала бы совсем невыносимой. Потом Лина интересовала меня как инкубатор для моего потомства. Мне плевать, что она там переживает. Нас больше ничего не связывает. Ребенка нет, она свободна, а я здесь. Мне отныне больше нет до нее дела. Можешь так ей и передать, если увидишь.

Если на первых его словах меня пробрала едва ощутимая дрожь, то к концу речи меня колотило как в ознобе. Только что передо мной был Маркус, которого я знала, и вот уже в нем говорит что-то чужое и мерзкое. Мне хотелось думать, что так он защищается, пытается скрыть истинные чувства, но червячок сомнений грыз.

— Знаешь, я иногда просматриваю записи видеонаблюдения. Когда ты здесь один, просто ходишь, читаешь, смотришь телевизор или ешь, ты так похож на него. Каждый раз в такие моменты я думаю, что ты его второй шанс. Дожить ту жизнь, из которой он ушел слишком рано. Иногда ты даже говоришь, как он. Но потом ты изрекаешь что-то в этом роде, и я понимаю, что его тут больше нет.

Он полуобернулся ко мне, посмотрел из-под полуопущенных ресниц. Его лицо казалось спокойным, презрение из взгляда исчезло.

— Наконец-то до тебя дошло.

Я кивнула, попытавшись изобразить улыбку, но вышла наверняка какая-нибудь кривая гримаса. Маркус снова отвернулся. Какое-то время я сверлила взглядом его спину, думая о том, что мне пора смириться. Пора признать, что это не тот человек, которого я знала. Своей человечностью Лина сбила меня с толку, заставила поверить в то, что этот Маркус — и мой второй шанс. Но он версия 3.0. Он более совершенен и менее человечен.

Я встала и, не прощаясь, направилась к двери. Замок едва успел клацнуть, отпирая дверь, как оглушительно взвыла сирена тревоги. И вновь механический голос объявил через динамики:

— Нарушение в безопасности: побег объекта. Всему персоналу немедленно покинуть хранилище. Нарушение в безопасности: побег объекта. Всему персоналу немедленно покинуть хранилище.

Я удивленно подняла глаза к потолку. В этот момент дверь распахнулась, являя мне двух охранников, дожидавшихся меня за ней на всякий случай.  

— В чем дело?

— Госпожа Донован, объект триста четырнадцать вырвался из ячейки. Предположительно, передвигается по системе вентиляции. Воздуховоды перекрыты, оно не покинет хранилище, но его передвижение внутри ничем не ограничивается. Вам нужно немедленно покинуть помещение, оставаться здесь слишком опасно. Служба безопасности уже готовится к перехвату.

Я смогла лишь кивнуть, вспомнив, что именно скрывалось за номером триста четырнадцать. От страха моментально перекрутило внутренности и свело ноги. Что за ерунда творится в нашей системе безопасности, если происходят побеги таких объектов? Я обернулась к Маркусу, но тот как раз лег обратно на кровать и снова безучастно уставился в потолок.

— Маркус, нужно уходить. Ты слышал? Один из образцов вырвался на свободу. Это очень опасное существо, нужно временно покинуть хранилище, пока его не поймают.