Монстр (СИ) - Летняя Лена - Страница 22

— Ты зря пытаешься меня разозлить, — спокойно заметил Антуан. — Решение по тебе пока не принято. Ты все еще можешь отправиться в гораздо менее приятное место.

— Какая разница? Тюрьма есть тюрьма. Опыты есть опыты. У Рантор, конечно, исследования были менее приятные, но сути это не меняет.

— Меняет. Мы пытаемся тебе помочь.

— Помочь? Как именно? Держа меня в изоляции?

— Мы ищем способ подавить в тебе хамелеона, вернуть твою человечность.

Маркус сощурился, чувствуя, как гнев разрастается внутри, но все еще пытаясь сдерживать его. Если он сорвется, две недели притворства пойдут насмарку.

— Другими словами, вы ищете способ меня уничтожить. Часть меня, во всяком случае. Хотите вернуть того, кому принадлежит это лицо? — он ткнул в самого себя указательным пальцем. — Того, другого. Кем я был когда-то.

— Мы хотим быть уверены, что не выпустим отсюда чудовище. И мне плевать, что думает по этому поводу твоя нечеловеческая половина. Если в ее понимании это уничтожение, пусть так оно и будет. Но я предпочитаю называть это помощью. Ты ведь пытался сделать с Линой то же самое с помощью ритуала.

— Не то же самое, — возразил Маркус машинально. — Ритуал стабилизировал бы ее в том состоянии, в котором она была создана. Я не пытался уничтожить хамелеона в ней. Я пытался остановить его доминирование, чтобы она осталась собой.

— И ради этого ты готов был принести Нелл в жертву? На что вообще ты рассчитывал? Если Лина не остановила бы тебя, вас обоих бы убили, едва открылась бы дверь ритуального зала.

Маркус почувствовал неприятный укол внутри. Возможно, это была совесть его человеческой половины. Или стыд. Что бы это ни было, это заставило его снова взять в руки книгу, бессмысленно перелистывая страницы, только чтобы не смотреть на Антуана.

— Не убили бы. Потому что Лина — это почти Нелл, как я почти тот Маркус, которого вы знали. Я уже не он, но я все, что от него осталось. Поэтому вы не убиваете меня. И Лину поэтому не убили бы. Потому что после смерти Нелл осталась бы только она. А я всего лишь защищал… — он осекся, стиснул на мгновение зубы, проглатывая слова, которые едва не сорвались и не выдали его. — Всего лишь защищал свой вид. Это нормально.

— В этом ты прав, — вздохнул Антуан. — Но именно поэтому мы будем искать способ максимально тебя очеловечить. Потому что мы тоже защищаем свой вид.

— Вы не сможете этого сделать, — очень четко проговорил Маркус, снова поднимая на него тяжелый взгляд.

— С Линой все получилось.

— Неужели?

— Да, это и есть та хорошая новость, с которой я пришел. Пересадка костного мозга от Нелл восстановила доминирование человеческой половины. Даже усилила его. Лина успокоилась, вспышки гнева прекратились. И теперь она обрела свободу. Корпус сделал ей документы, нашел жилье, даже обеспечил работой. Она теперь полноценный член общества. Ну, почти.

Маркус внезапно резко отвернулся и презрительно рассмеялся.

— Вот оно что! Тогда я определенно в шаге от спасения. Всего-то нужно сделать пересадку костного мозга от моего прототипа. Ах, нет, — театрально вздохнул он, изображая, что вдруг вспомнил что-то, — как я мог забыть? Его же больше нет в живых.

— Будешь ерничать, я превращу это место в настоящую тюрьму, — пригрозил Антуан. — И ты почувствуешь разницу, я тебе обещаю.

— Тебе все равно не переплюнуть доктора Рантор, — заверил Маркус с издевательской ухмылкой. — Кишка тонка, она знала толк в таких делах.

Антуан недовольно нахмурился и вздохнул. Он сверлил Маркуса взглядом, который тот не мог понять. Нелл обычно смотрела на него с надеждой, ее он понимал. Берт вел себя сдержанно, но вежливо, как будто допускал, что однажды ему придется снова работать с Маркусом бок о бок, но не исключал и того, что его ликвидируют. Антуан чередовал режим строгого начальника с заботливым папашей, но сегодня он явно играл другую роль. Однако какую именно, Маркус пока определить не мог.

— Странно, что ты не спрашиваешь про ребенка, — как бы между делом заметил Антуан после продолжительного молчания.

Маркуса обдало холодом, но это был не холод страха. Это была холодная ярость, пришедшая на смену разгорающейся злости. В глубине души уже по одному тону этого замечания он понял, что с ребенком, но все равно задал вопрос вслух.

— Увы, его мы сохранить не смогли, — спокойно ответил Антуан, подтверждая его догадку. — Пересадка костного мозга — серьезная операция. Лина — не совсем обычный человек, а потому риски и так были высоки. Мы могли потерять обоих. Это была разумная осторожность.

— Разумная осторожность? — почти прорычал Маркус, подаваясь вперед. — И вы называете монстром меня? В зеркало на себя посмотрите!  

— У нас не было выбора, — спокойно повторил Антуан. — То, что она носила, могло не быть человеком. И его бы все равно пришлось уничтожить со временем. Сам же понимаешь: каждый вид защищает прежде всего себя.

Маркус почти услышал, как лопнули невидимые нити самоконтроля, которыми он старательно опутывал себя последние две недели. Он рванул с места с такой скоростью, что ровно через две секунды его пальцы должны были сомкнуться на шее Антуана, а еще через одну — она бы хрустнула под ними. Но что-то толкнуло его вбок. Невидимая сила швырнула его в стену и сковала по рукам и ногам.

Только тогда он заметил, что Антуан пришел не один. Все это время с ними в комнате под мороком был третий человек — боевой маг. Антуан знал, как он отреагирует и подготовился заранее. Потому был так спокоен и даже немножечко надменен.

— Что ж, так я и знал, — хмыкнул Антуан, и только теперь Маркусу почудилась в его голосе горечь. — Ты искусно притворялся, но монстра в себе не спрячешь, как ни старайся.

— Тогда что же вы медлите и от меня никак не избавитесь? — голос снова был больше похож на звериное рычание. Даже понимая всю тщетность попыток, Маркус все равно пытался пошевелиться, сбросить с себя сковавшее его проклятие, освободиться и добраться до шеи бывшего друга и начальника.

— У нас пока еще есть надежда. По крайней мере, она была до этого дня.

Он повернулся и направился к двери. Снова тихо клацнул замок. Молчаливый маг ушел следом за Антуаном. Лишь когда замок клацнул еще раз, запирая дверь, к Маркусу вернулась подвижность. Он оторвался от стены и в первый момент потерял равновесие от неожиданности освобождения. Пришлось схватиться рукой за ту же стену, чтобы устоять.

Грудь разрывало. То ли от гнева, то ли от боли. Глаза жгло и заволакивало кровавой пеленой. Нечто подобное однажды уже случалось с ним. Там, в особняке Рантор, когда он наконец смог добраться до нее. Только сейчас он не мог направить гнев на того, кто его вызвал. На того, кто лишил права на жизнь его ребенка. И кому он не смог помешать.

Маркус закричал и ударил кулаком стену. Стена, конечно, оказалась прочней. Хрустнули пальцы, на гладкой светлой поверхности остались следы крови. Боль обожгла руку, но не продлилась долго: все зажило в считанные секунды. Секундное облегчение тут же прошло и забылось, внутри продолжала клокотать ярость. Следующим стал стул: Маркус схватил его и швырнул в книжный шкаф. Следом повалил сам шкаф. За ним на пол полетел аквариум вместе с мелкими рыбками. Одну из них Маркус затоптал каблуком туфли, практически размазав по полу.

Монстр бушевал внутри, и, повинуясь его воле, Маркус громил то, что почти месяц служило ему домом. Глазки скрытых камер равнодушно наблюдали за этим, записывая каждое его движение.

Глава 16

Я хотела навестить Маркуса сразу после его срыва, но мне, конечно, не позволили. В тот день к нему заходил только обслуживающий персонал и только под усиленной охраной. Они убрали последствия его вспышки и принесли еду, но Маркус не обратил на них никакого внимания. Его даже не было в зоне видимости камер. Мы оставили зону спальни и ванную комнату без наблюдения, считая, что у него должна оставаться какая-то приватность.

Антуан был против того, чтобы я шла к Маркусу и на следующий день. Мы понимали, что это может быть опасно. Даже если он не кинется на меня, его язык умел жалить больнее всего. Но я все равно настояла. В глубине души мне даже хотелось его гнева, мне казалось, что я его заслужила за то, что допустила.