Леди Малфой (ЛП) - "cherrypie3601" - Страница 104

Пэнси поменялась в лице.

— Она же не…?

— Я не знаю, — честно ответил Драко. — Но Кассиус тоже заметил сходство и с удовольствием мне об этом напомнил. Он сказал, что история повторяет себя.

— Ты же не запретил ей с ним встретиться? — поспешно спросила Пэнси.

Драко отрицательно покачал головой.

— Конечно, нет. Я не собираюсь совершать тех же ошибок.

Неприятная новость заставила Пэнси напрячься и вмиг растерять всё легкомыслие, она недоверчиво покачала головой, надеясь, что это просто чья-то жестокая шутка.

— Заставляет задуматься, да? — невесело усмехнулся Драко. — У каждого бывает такой момент в жизни, когда весь мир рушится, всё, что они любят и во что верят, осыпается, как карточный домик, и тогда они смотрят на небо, обижаясь на судьбу за то, что она так с ними обошлась. А теперь всем станет чуть легче, потому что есть человек, которого жизнь нагнула дважды. Когда они упадут на самое дно, они просто подумают: «Эй, всё в порядке — по крайней мере, мне не так хреново, как этому дураку Малфою, который понял, что после дна есть ещё сотня футов свободного падения».

— Мы справимся, — уверенно заявила Пэнси, сжимая его ладонь в своих и пытаясь скрыть сомнение во взгляде.

— Я не могу снова пройти через это, — тихо, почти шёпотом, сказал Драко.

— Мы просто должны рассказать Гермионе, — непреклонно заявила она. — Мы расскажем ей всё.

— Нет, — быстро ответил Драко, и голос его прозвучал чуть грубее, чем он хотел. — Не надо. Я не хочу ещё глубже затягивать её в эту дрянь. Что бы ни произошло, у неё должен быть выбор.

Пэнси скептически посмотрела на Драко.

— Ты рушишь свою жизнь, — сказала она. — Не знаю, с чего ты решил, что ошибки и разочарования других людей — это твоё бремя, но оно убивает тебя. Только вспомни, сколько раз ты терял сознание и почти умирал от потери крови. Брать ответственность за собственные действия — настоящая смелость, но брать ответственность за действия других — величайшая глупость. То, что ты чувствуешь к Гермионе, некоторые люди не испытают никогда, и я знаю, что ты считаешь это каким-то больным, извращённым наказанием за своё прошлое, но это не так. Ты тонешь, и это последний шанс выбраться на берег. Хочешь, чтобы у Грейнджер был выбор? Что ж, тогда сначала сделай свой. — Голос Пэнси стал агрессивным, она пыталась достучаться до здравого смысла Драко. — Если ты дашь ей уйти, тогда история действительно повторится… Во всём.

Она раскраснелась, а на висках выступила испарина. Драко внимательно изучал её лицо. Пэнси была очень красива, даже несмотря на лёгкую всклокоченность и бинты, покрывавшие большую часть тела. Она была красива в классическом смысле: большие тёмные глаза, полные губы, высокие скулы и ноги, за которые любой мужчина готов удавиться. Невольно вспомнились многочисленные собрания Пожирателей, на которых все мужчины, начиная от мальчиков и заканчивая почтенными магами в несколько раз старше Драко, разглядывали её с вожделением и первобытным голодом в глазах. Он вспомнил, как они напрягались, стоило Пэнси пройти мимо, и как в их глазах зажигался огонёк наслаждения, когда они чувствовали запах её духов. Драко так никогда и не сумел оценить этого по достоинству, но Пэнси всё равно оставалась верным другом, не требуя и восьмой части того внимания, которого заслуживала.

— Думаешь, я могу бороться с судьбой? — задумчиво спросил он.

Пэнси покачала головой и усмехнулась.

— Ты сражаешься не с судьбой, — твёрдо сказала она. — Ты сражаешься с самим собой.

— Обещай мне, что ничего не расскажешь Гермионе, пока я сам во всём не разберусь, — попросил он, чувствуя лёгкий стыд и разочарование в себе, понимая, что у него просто не хватит смелости во всём признаться. По крайней мере, сейчас. — Я расскажу ей, как только мы разберёмся с Адрией и Лестрейнджем.

*

Медсестра выгнала Гермиону из палаты, чтобы осмотреть Рона. Мысленно девушка была даже благодарна ей за то, что представилось такое оправдание, чтобы покинуть палату — ей нужно было побыть какое-то время подальше от Рона, учитывая то, что она насквозь промочила его больничный халат своими слезами и наверняка напугала парня таким резким всплеском эмоций. Глаза Гермионы покраснели, опухли и до сих пор были немного влажными. Гарри всё ещё возился с бумажной работой в Министерстве, Элай тоже куда-то запропастился, так что в итоге она решила заглянуть в палату к Скейду — благо он обретался на том же этаже.

Возле нужной двери она в очередной раз вытерла глаза рукавом, постаралась выглядеть серьёзной, но в то же время довольной и дважды постучала.

— Мистер Скейд? — позвала она.

После слабого «войдите» Гермиона последовала приглашению и осторожно переступила порог. Внутри всё было очень похоже на палату Рона и Пэнси за исключением размера комнаты — она была рассчитана только на одного человека. Скейд сидел на кровати, обе руки были в гипсе, а синяки — покрыты зелёной мазью. Глава департамента выглядел лет на десять старше, чем при их последней встрече, но, по крайней мере, он остался жив и теперь радостно улыбался, увидев посетительницу.

— Мисс Грейнджер! — радостно воскликнул он. — Я в долгу перед вами и мистером Малфоем.

— Нет, что вы, мистер Скейд, — смущённо пробормотала она, удивлённо отмечая, что комплимент нисколько не поднял ей настроение. Неужели недавнее открытие так сильно её задело? — И, пожалуйста, называйте меня Гермионой.

— Гермиона, — повторил Скейд с признательностью, — что бы вы там ни думали, но вы с мистером Малфоем спасли мне жизнь.

И снова — никакого тёплого чувства в ответ на благодарность, так что Гермиона решила просто скромно проигнорировать комплимент, благо это всегда давалось ей легко.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она.

— Бывало и лучше, — усмехнулся Скейд. — Но целители заверили, что пара дней здесь и длинный отпуск быстро поставят меня на ноги.

Улыбка медленно сползла с лица Генри, он опустил взгляд и добавил:

— Но это, однако, не оправдывает того беспорядка, который я натворил с делом Лестрейнджа.

Гермиона почувствовала лёгкий укол жалости, когда он ещё ниже склонил голову. У прессы будет просто замечательный день, девушка уже сейчас могла представить заголовки: «Глава Министерства вступил в заговор с преступником», «Министерство замешано в побеге Пожирателей» — и только она и ещё несколько людей будут знать, что это очередной бред, выдуманный с целью продать побольше экземпляров.

— Я просто испугался, — пробормотал Скейд. — Я был обычным аврором, когда стал свидетелем преступления Лестрейнджа — он тогда убил нескольких маглов и сбежал. Четыре года спустя началась официальная проверка всех дел, и были собраны досье на всех, кто так или иначе оказался вовлечён. К тому времени меня выдвинули на пост главы департамента, и я знал, что мне не позволят занять должность, если придётся давать показания по такому громкому делу, к тому же мои оппоненты обязательно подняли бы вопрос о том, почему я не смог остановить Лестрейнджа.

Он протёр выступившую на лбу испарину чистым платком, нервно смял его и вернул назад на прикроватный столик. Гермиона чувствовала, что на самом деле он разговаривает не с ней, а просто рассуждает вслух. Интересно, как долго ему пришлось хранить этот секрет?

— Файлы по делу тогда только убрали в архив, и защита была просто смешной, так что я… пробрался туда и стёр своё имя. Я знаю, что это неправильно, даже тогда я это понимал, но просто не мог рисковать повышением. А Гарри, конечно, тогда как раз проходил подготовку в Министерстве, так что никто не стал бы задавать лишних вопросов, если бы герой войны засвидетельствовал мою подпись. Я подделал его имя на документах, и навсегда перевернул эту страницу своей жизни… — Его голос стал тише, и на губах появилась грустная улыбка. — По крайней мере, мне так казалось. Следовало быть благоразумнее. Знаете, Лестрейндж ведь нашёл меня. Да. Никогда не забуду этот день — двадцать седьмого сентября два года назад, когда я следил за подготовкой новых авроров в Белизе, он проник в мой дом и почти убил меня. Если бы не охрана снаружи, он бы преуспел в этом. Но он сбежал, и я был в ужасе, но всё равно не нашёл смелости признаться, что подделал министерские документы. Самое смешное: я всегда знал, что когда-нибудь это дело вернётся ко мне бумерангом… В любом случае, я обязан вам своей жизнью.