Леди Малфой (ЛП) - "cherrypie3601" - Страница 103

— Мы ненадолго, — сказал Драко напоследок, повернувшись к Гермионе.

Она слабо кивнула, избегая смотреть ему в глаза, и снова повернулась к Рону. Малфой нахмурился и тяжело выдохнул, почти сразу заметив, что Пэнси растерянно смотрит на него. Не говоря больше ни слова, он вывел её в коридор.

— Только не надо передо мной извиняться, — усмехнулся Рон, как только они с Гермионой остались наедине. Он отложил вилку и переместил поднос с обедом на прикроватную тумбочку. — Я вернулся в поместье по собственному желанию, и это моя вина, что я влез не в своё дело.

— Я не хотела, чтобы всё так закончилось, — негромко произнесла Гермиона.

— Ты имеешь в виду наши отношения? — Рон глубоко вздохнул, коснулся её ладони и продолжил: — Всё давно к этому шло. То есть я, конечно, не рад, что всё закончилось, но даже я понимаю, что это было правильно.

Гермиона грустно кивнула, чувствуя, как в глазах собираются слёзы. Почему вдруг стало так больно разговаривать об этом с Роном?

— Знаешь, я ведь не планировала ничего заканчивать, — пробормотала она. — Да, я знала, что когда-нибудь мы расстанемся, но, когда ты нашёл нас в деревне, я этого вовсе не хотела. Мне так жаль! Всё получилось очень грубо, глупо и совершенно не к месту.

— Я просто приревновал, — признал Рон. — И, видит Мерлин, я так и не научился давать тебе личное пространство. Если бы ты не порвала со мной в тот день, я бы сделал глупейший поступок в своей жизни.

— О чём ты?

Рон засунул руку в карман и вытащил бархатную синюю коробочку. Какое-то время он молча смотрел на неё, словно она заключала в себе целую вселенную воспоминаний, и вышел из задумчивости, только когда Гермиона аккуратно приподняла крышку и прикрыла рот ладонью в неверии при виде тонкой полоски золота с некрупным бриллиантом.

— Ой… — только и смогла выдохнуть она.

— Я вернулся, чтобы сделать тебе предложение, — протянул он и усмехнулся. — Причём я прекрасно знал, что этого делать не стоит, просто чувствовал, что после помолвки ты действительно станешь моей. Понимаешь? Я просто не хотел, чтобы ты обо мне забыла.

— Красивое кольцо, — с грустью сказала Гермиона и снова посмотрела на Рона. — А ещё я бы, наверно, сказала «да». И когда только мы позволили всему выйти из-под контроля?

Рон пожал плечами.

— Когда я сидел в этом чёртовом подземелье, всё, о чём я мог думать — как, возможно, больше никогда тебя не увижу. И, наверно, именно тогда я понял, что люблю тебя — всегда любил — как лучшую подругу, просто мы что-то напутали, когда были младше, вот и всё.

Повисла короткая пауза, после которой Рон снова заговорил, тщательно подбирая слова:

— И я правда рад, что мы друзья.

Гермиона не выдержала и бросилась Рону на шею, сжимая его в крепких объятиях и утыкаясь носом ему в шею. Поначалу он несколько растерялся, особенно когда почувствовал, как её тело начало судорожно вздрагивать, а дыхание стало рваным.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Рон.

Он сел ровнее и обнял Гермиону за плечи. Её всхлипы заглушались тканью его больничного халата, но сырые пятна от слёз были очень даже заметны. Он прижал её сильнее, затем мягко отстранился и заглянул ей в глаза.

— Гермиона, скажи мне, что не так?

Молот, стучавший у неё в голове с момента возвращения из поместья, возобновил свою пытку, только на этот раз гораздо сильнее, вызывая в памяти девушки такие моменты, которые она с удовольствием убрала бы в коробку и засунула подальше, чтобы никогда к ним не возвращаться. Она почти физически ощущала, как он стучит где-то в задней части черепа, постепенно поднимаясь всё выше и распространяясь вширь, вызывая в голове такие мысли и воспоминания, которые мучили Гермиону почти на физическом уровне, и крепкие объятия Рона были единственным, что удерживало её в сознании.

*

После белого и холодного интерьера больницы, внешний мир показался непривычно ярким. Зима постепенно отступала, давая дорогу тёплой весне, а на зачарованной территории больницы вовсю цвели розовые кусты и величественно возвышались многолетние дубы, корни которых густо покрывала мягкая изумрудная трава. Драко и Пэнси прогуливались возле каменного фонтана во дворе, но довольно быстро Паркинсон почувствовала усталость — всё же раны ещё давали о себе знать — и они уселись на одну из скамеек, позволяя раннему весеннему солнцу мягко касаться кожи своими лучами.

В очередной раз коснувшись синяка на руке, Пэнси повернулась к Драко, чей взгляд был прикован к окну на одном из верхних этажей. Её губы изогнулись в знакомой озорной усмешке.

— Можно ли желать её сильнее?

Мимо их скамейки прошёл пожилой мужчина в сопровождении двух медсестёр. Одна из них выглядела немного раздражённой, а вторая через силу улыбалась, слушая рассуждения пациента. Немного в стороне постепенно собиралась приличная толпа магов, ожидавшая прибытия министерского автобуса, который должен был отвезти всех в центр Лондона.

— Наверно, нет, — признал Драко, отвлекаясь от созерцания людей.

— Тогда что тебя останавливает? — вскинула бровь Пэнси.

— Жизнь.

— Прости, я не умею читать мысли, — фыркнула Паркинсон одновременно и саркастично, и серьёзно. — Так что придётся объяснить.

Драко сделал глубокий вдох, чувствуя, как всё ещё прохладный воздух заполняет лёгкие. Это немного взбодрило его, и словно какая-то сила позволила словам сформироваться в горле и разбить сомнения.

— Она видела, как я убил Маркуса, и с тех пор не сказала мне и пары слов.

— А, — понимающе кивнула Пэнси и ободряюще положила ладонь на плечо Драко. — Такое непросто принять. Поставь себя на её место: видеть, как кто-то, кому ты доверяешь, забирает чужую жизнь, далеко не самый распространённый этап в развитии отношений. К тому же она слишком много времени провела в компании Поттера и Уизли — наших знаменитых благодетелей и героев.

— Я знаю, — пробормотал Драко. Адреналин, разливавшийся по его венам этой ночью во время спасательной операции, всё больше и больше уступал место реальности, которая тяжёлым грузом опустилась на каждую клеточку его измождённого тела. Он надавил на переносицу и снова вдохнул прохладный свежий воздух, надеясь вновь почувствовать хотя бы временное облегчение. Это не помогло, и Драко обречённо продолжил: — Но ты бы видела, как она на меня смотрела. Как будто я не человек.

Это признание оживило в памяти Драко ещё свежие воспоминания, словно вспарывая ножом только успевшую затянуться рану: густая кровь хлестала, как впервые, а боль осталась всё такой же нестерпимой. Он снова увидел эту невыносимую картину: как Гермиона отвернулась к окну, передвинувшись на самый край сиденья — подальше от него, как её руки были сцеплены в замок на коленях, и как она сжалась, словно в тёплой карете ей было ужасно холодно.

— Дело не только в Маркусе, — негромко сказал Драко. Раз уж он начал этот разговор с Пэнси, надо было довести дело до конца.

— Выкладывай.

Он издал холодный смешок.

— Ты решишь, что я сошёл с ума.

Пэнси ничего не ответила, но Драко знал, что она внимательно слушает.

— Всё слишком запуталось, — произнёс он. — Я думал, что меня тянет к ней, только когда мы ссоримся — когда она действует мне на нервы, и появляется это непонятное чувство… А потом Лестрейндж убил того парня — Бартоломью, кажется — я проснулся рядом с ней и просто не мог отвести от неё взгляд. У меня возникло такое чувство, будто я знаю её с самого рождения. — Теперь на лице Драко читалось настоящее отчаяние. — И с тех пор я делал всё, чтобы защитить её, даже бессознательно: я держу её за руку, когда ей страшно, машинально наклоняюсь чуть ниже, когда становится холодно, чтобы согреть её…

Он замолчал.

Министерский автобус, остановившийся перед входом в больницу, проредил толпу, но почти сразу к остановке подоспела новая партия целителей и пациентов, непрестанно чихающих и заражающих чистый утренний воздух.

— И ещё Кассиус…

Пэнси резко вскинула голову и в ужасе посмотрела на Драко, не сразу понимая полное значение этих трёх слов, и он подумал, что, наверно, чувствовал то же самое, когда Гермиона рассказала ему о Кассиусе прямо перед тем, как они встретились с ним в «Трёх мётлах». Когда она призналась, что уже виделась с ним, Драко словно воткнули звенящий колокол в ухо, который до сих пор болью отдавался в сознании, хотя начальный шок давно прошёл.